Я - Спартак! Битва за Рим - Валерий Атамашкин

– Они хотят прихлопнуть нас на выезде! – крикнул Митрид, озвучивая мои мысли.

– Умоются юшкой, – прорычал Рут, который никак не мог прийти в себя после стычки в каупоне и ранения Тукрана.

Я промолчал. Вернее всего было предположить, что Арт стягивал к выездам из города все свои силы, а отряд, встретивший нас в переулке у каупоны, послали, чтобы разузнать, куда мы двинемся дальше и в какое место придется удар. Так начальник караула мог собрать свои силы в кулак. Вопрос был в том, каким резервом обладал Арт и что мы могли с этим сделать? От этих мыслей неприятно засосало под ложечкой. Как мы теперь, уже вчетвером, прорвемся через заставу на выезде? Ответы придется искать на месте, я был полон решимости оставить за собой дорожку, пропитанную кровью римлянина. Мысль об этом приводила меня в бешенство, заставляла подгонять Фунтика. Возможно, следовало успокоиться, взять себя в руки, но… Кровь смывается только кровью.

Впереди показался перекресток, сразу за которым начиналась вымощенная камнем мостовая, ведущая к выезду из Беневента, на Аппиеву дорогу. Оттуда хорошо просматривался выезд из города, и если бы начальник караула решил перекрыть нам все возможные пути, то именно сюда он стянул бы стражу в первую очередь. Стоило проявить осторожность. Я перевел Фунтика на шаг, вскинул руку, призывая остановиться ликторов. Нарок, Митрид и Рут затормозили коней, которые только-только привыкли к взятому темпу, недовольно заржали и замотали мордами. Застонал Тукран, все время державшийся мужественно.

– Что-то не так, Спартак? – Нарок подскакал ко мне.

– За поворотом выезд из города, если стража поставила заставу, то она будет здесь, – пояснил я. – Хочу знать, с чем мы имеем дело, прежде чем высунуть свой нос.

Нарок кивнул в ответ. Объясняться такому опытному войну, как Нарок, впрочем, как и любому из моих ликторов, не имело никакого смысла. Прежде чем вылетать с шашками наголо к выезду из города, нам следовало понять с чем мы имеем дело. Если мы хотели не просто схватиться с римлянами, но выиграть, стоило понять, какой маневр для атаки следует выбрать и чего ожидать от врага. Бросься мы сломя голову к заставе на выезде, и нас могли в упор расстрелять пилумами прежде, чем мы развяжем рукопашную. Верхом на лошадях, без щитов, какой-либо защиты, мы были отличной мишенью для римлян.

Мои мысли прервали крики одного из горожан, при нашем виде принявшегося звать стражу.

– Караул! На помощь! Грабят! Убивают! – мужчина на вид пожилого возраста с пышными седыми усами носился словно угорелый вдоль улицы на перекрестке и размахивал руками над головой. Явно не в себе, горожанин был не на шутку перепуган.

Понимая, что он может выдать нас, я взглянул на Митрида, коротко провел пальцем вдоль шеи, беспокойного мужчину следовало заткнуть. Митрид спешился, в два прыжка оказался рядом с бедолагой и перерезал несчастному горло. Однако это стало грубым просчетом с моей стороны. Горожане, прятавшиеся за лавками и выжидательно наблюдающие за происходящим, с криками бросились прочь с улицы в рассыпную. Митрид было вскинул спату, чтобы отправиться в погоню за дюжиной беневентцев, но быстро оставил эту затею. Как известно, у страха глаза велики. Удирающих со всех ног горожан было не догнать. Да и ни к чему, кроме череды кровавых расправ, действия Митрида привести не могли априори. Улица опустела, вот только страже теперь было известно наше местоположение, при желании Арт мог отрезать наши пути к отступлению уже сейчас, стоило начальнику караула поставить зажимы в виде подведенных к улицам у перекрестка контуберний, чуть ниже и чуть выше места, где располагались мы. Но время шло, Арт предпочел не рисковать и не отвел войска от заставы. Я спешился, подбежал к угловому дому, выглянул из-за стены, поманил за собой ликторов.

– Вам стоит на это посмотреть! – сказал я.

– Что там? – спросил Нарок.

– Сейчас ты все увидишь сам, – сообщил я.

Ликторы выглянули из-за стены, перед ними, как и передо мной минутой ранее, открылся выезд из города. Посмотреть было на что. Десятки стражников укрывшись за стройным рядом плотно сомкнутых щитов, блокировали выезд. Сразу за живой стеной из щитов стояли пару контуберний, вооруженных пилумами. Узкое пространство выезда было хорошо защищено, прорваться, рассчитывая на авось, вряд ли представлялось возможным. Начальник караула твердо вознамерился не выпускать наш небольшой отряд из города. Сейчас он выжидал, наблюдал за нами, склоняя меня первым сделать шаг.

– У кого какие мысли? – Нарок как-то совсем нездорово хихикнул.

– Что-то ничего не приходит в голову, – заявил Митрид.

Рут, губы которого были плотно сжаты, промолчал. Гопломах представлял собой один сплошной комок нервов, трогать его сейчас было не лучшей затеей.

– Нам не прорваться, – констатировал я.

– Поворачиваем? – спросил Митрид.

– Куда? – я покосился на ликтора.

– Думаю, в городе найдется другой выход! – выпалил он. – Не здесь, так мы прорвемся там!

– Кто тебе сказал, что «там» будет лучше? – оскалился Нарок. – Да и где это твое «там», а, Митрид?

Митрид пробурчал что-то нечленораздельное в ответ, но не стал спорить, возможно, поняв, что его идея не столь хороша, как могла показаться на первый взгляд. Стража наверняка ожидала, что мы бросимся удирать из Беневента прочь, и неприятным сюрпризом для нас станет застава. Раз так, то заставы были расставлены на всех выездах. Я знал это, не раз прокручивал в своей голове и не собирался ставить сделанные мною выводы под сомнение. Сейчас же я сказал все это вслух.

– Ты прав, но… – Митрид замолчал и, не находя слов, всплеснул руками.

– Лучше думай, как теперь выбраться отсюда! – прошипел Нарок, выглядывая из-за стены.

– Что, если бросить лошадей и увильнуть из города вне выездных ворот? – предложил Митрид.

– Паршивая затея! – вздохнул Рут, впервые заговоривший с тех пор, как мы покинули каупону Гая Арта.

Гопломах попытался снять с лошади Тукрана, но ликтор открыл глаза и покачал головой.

– Я сам, – процедил он.

Стиснув зубы, Тукран спешился, держась одной рукой за бок, а другой рукой за коня. Некоторое время он стоял недвижимый, потом подошел к стене дома, опустился наземь, закрыл глаза. Он дышал часто, повязка, наложенная Рутом, сделалась багрового цвета. Между пальцами ликтора, которыми он сжимал рану, сочилась кровь.

– Если затея паршивая, предлагай свою, а не молчи! – наконец сказал Митрид.

Я мысленно согласился с Рутом, назвавшим паршивой идею Митрида. Мы действительно могли бросить лошадей и попытаться покинуть город в обход ворот. В Беневенте существовала тысяча и одна лазейка, а подобные тропы в изобилии знали местные жулики и воры. Найти одну из таких дорожек, тем более воспользоваться ею, вряд ли стало бы для нас сложностью. Более того, мы действительно сумели бы ускользнуть прямо из-под носа Арта, как делали это воришки и жулики, но что с того? Без лошадей и провианта мы очень скоро были бы загнаны преследователями, отправившимися в погоню верхом на лошадях. Минусом стала бы потеря времени, которое потом нам было попросту не наверстать. Да и тащить на своем горбу раненого Тукрана было сродни безумия. Идея Митрида на первый взгляд заманчивая, фактически оборачивалась большим мыльным пузырем. Впрочем, критиковать чужие предложения было проще всего. Необходимо было искать собственные варианты, способные помочь нам выпутаться из сложившейся ситуации.