Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

Конрад из Нойенвальде отделился от группы рыцарей и торжественно принял от Дитмара письмо с объявлением вражды. Другие рыцари также протянули ему свои письма. Флорис подъехал, чтобы вручить свое, равно как и Рюдигер, чьи глаза лукаво блестели. Он явно радовался предстоящему сражению. Несмотря на воодушевление, Герлин терзали сомнения, но мужчины, похоже, были настроены решительно.

В этот момент господин Конрад отделился от войска и на своем рыжем коне галопом помчался к крепости, которая гордо вздымалась на фоне гряды скал и зеленой вершины горы. Крепость Лауэнштайн была не только надежной, но и красивой, Герлин все еще помнила, какие ощущения испытала, когда впервые увидела свой будущий дом. Крепость произвела неизгладимое впечатление и, разумеется, немного напугала ее. И, в отличие от ее родного Фалькенберга, в Лауэнштайне был настоящий замок. Но рядом с Герлин тогда были Флорис и Соломон, которые всегда поддерживали ее — каждый по-своему.

Болью отозвались в сердце Герлин воспоминания о Соломоне. Он также гордился бы Дитмаром, если мог бы сейчас видеть его. Долгое время она путешествовала с ним под видом его жены и выдавала Дитмара за их сына. Герлин бросила на юношу нежный взгляд. Он не знал своего отца, а вот приемных отцов лучше Флориса и Соломона было невозможно отыскать.

Ворота крепости открылись для господина Конрада, и для рыцарей, выстроившихся перед крепостью, наступило время ожидания. После передачи письма следовало выждать три дня. Дитмар тем временем занял позицию перед своими рыцарями. Он снял шлем, и теперь выглядел невероятно красивым, с сияющими голубыми глазами и развевающимися светлыми волосами. Почти как герой из сказки. Герлин задалась вопросом, наблюдает ли юная София за ним из окна своей комнаты.

— Ну что ж, время пришло! — начал Дитмар звонким голосом. — Мы здесь, чтобы сражаться за мое наследство — и на то воля Божья, а также за руку моей госпожи Софии. И только ради нее мы не станем причинять господину Роланду столько зла, как могли бы, — потому что, если мы будем разрушать деревни, убивать крестьян и красть скот, то нанесем вред не ему, а Лауэнштайну!

Среди крестьян и ремесленников, стоявших позади рыцарей, послышались возгласы одобрения. Дитмар улыбнулся.

— Люди в этом графстве были очень преданы моему отцу, — продолжил он, — и также будут верны мне. Они не должны терпеть никаких лишений! И мы будем придерживаться правил. Никаких боевых действий во время Мира Божьего, в дни больших праздников…

Дитмара перебил юный рыцарь из первого ряда. Реймар из Хеммдорфа был младшим сыном соседа и много путешествовал как странствующий рыцарь.

— Все это славно, господин Дитмар, — сказал он. — Но, во-первых, если я правильно вас понял, мы должны препятствовать подвозу провизии в крепость. Как же это сделать, если мы все время будем придерживаться Мира Божьего? И во-вторых, если мы не будем грабить и оставим в покое жителей деревни, то где мы тогда сможем захватить трофеи? Мы ведь прибыли сюда не ради развлечения, господин граф Лауэнштайна!

Рыцари вокруг него расхохотались и зааплодировали. Дитмар закусил губу. До этого момента он не задумывался о потребностях странствующих рыцарей. Он рассуждал как рыцарь, а не как хозяин крепости.

Герлин подъехала на кобыле и встала рядом с сыном.

— Разве рыцарю следует убивать и грабить, а не зарабатывать себе владения? — строго спросила она. — Насколько мне известно, именно последнее делает честь рыцарю. Графство Лауэнштайн обширное и богатое, вы ведь только что пересекли его, и эти холмистые просторы ждут, пока кто-то их расчистит и заселит. Кто отличится в сражении за наследство моего сына, будет щедро вознагражден, однако кто хочет лишь мародерствовать, может сразу отправляться восвояси или присоединяться к господину Роланду. Его не заботят ваши рыцарские добродетели. Но я сразу же вам заявляю: он не победит!

Речь Герлин собрала более громкие рукоплескания, чем все сказанное до нее. Рыцари восхищенно били в щиты, а крестьяне ликовали. Расчистка леса и новые поселения означали, что и их дети смогут получить землю. Герлин вздохнула с облегчением. Оставалось лишь решить, как быть с Миром Божьим. Она растерянно посмотрела на Флориса, но Дитмар уже взял себя в руки.

— Мы будем соблюдать Мир Божий, — заявил он. — Если нас не вынудят принять сражение. Но в дни Господни в осажденную крепость не должна поступать провизия.

Рыцари рассмеялись. Флорис кивнул супруге и приемному сыну. Существовало большое количество правил, соблюдение которых отличало законную вражду от незаконной. Но придерживаться всех их было практически невозможно. Да и никто за этим не следил — Роланду удалось отнять у Герлин Лауэнштайн благодаря тому, что он наплевал на все правила.

Между тем ворота крепости открылись, и выехал господин Конрад.

— Господа рыцари, господин Роланд Орнемюнде принял письмо, объявляющее о начале вражды, — торжественно провозгласил он. — Через три дня между ним и нами начнется война.

— Он отправляется в Англию и хочет, чтобы я поехала с ним.

Мириам из Вены было трудно смутить, и она не стала тратить время на предисловия, когда присоединилась к супругу и его дяде. Оба ожидали ее в комнате лекаря у горящего камина — стоял прохладный, дождливый весенний день. Авраам и Соломон пили горячее пряное вино, чтобы согреться, а вот Мириам выглядела весьма разгоряченной, влетев в комнату с опозданием.

— Несмотря на твои последние ужасные предсказания?

Соломон шутил, но его глаза оставались холодными. Мужчины, чьи ранения он лечил до сегодняшнего дня — и полгода спустя после битвы при Мюре гноились обрубки конечностей и раны, — стали жертвами неудачного предсказания Мириам. Да и ссылка двора Тулузы в незначительную пограничную крепость Монтальбан произошла из-за проигрышного военного похода графа Тулузы против крестоносцев под предводительством Симона де Монфора.

Мириам пожала плечами.

— Не вините меня, господин Жером! — Троица старалась использовать вымышленные имена, даже когда рядом не было чужих. — У нас было более двух тысяч всадников и почти десять тысяч пеших воинов. Разве я могла предположить, что Монфор, у которого войско было в три раза меньше, разобьет нас?

— И Мириам дала графу очень мудрые советы! — поддержал Авраам жену.

На самом деле Раймунд предложил применить несвойственную ему оборонительную тактику против крестоносцев Симона де Монфора. Однако его союзники, король Арагона и граф Фуа, были другого мнения. Их атака на город Мюре, находившийся в руках Монфора, переросла в кровавую бойню.

— Звездам следовало дать совет, что необходимо избрать единого военачальника, прежде чем начинать войну, — продолжал ехидничать Соломон. — И что противника нельзя недооценивать. Не говоря уже о завышенной оценке рыцарства.

Авраам горько рассмеялся:

— В этом Раймунда упрекнуть нельзя.

— Но можно упрекнуть короля Педро. От него этого никто не ожидал! — заявила Мириам. Король отклонил осторожную стратегию Раймунда, ссылаясь на рыцарские добродетели. Он настаивал на наступлении по всему фронту — ошибка, за которую он позже поплатился жизнью. Когда один из рыцарей Симона де Монфора сразил короля Арагона, битва была окончена. — Итак, хотите вы услышать, что затеял граф Раймунд, или нет?