Акведук на миллион - Лев Портной

— Вас ждет приятная встреча со старым другом, — улыбнулся он. — А графиня… Сегодня ее нашли. Отправили в острог как секретного арестанта[32]. Будет следствие. Предстоит еще многое выяснить.

Старым другом оказался Поло. И я конечно же несказанно обрадовался встрече с ним. Он остановился в имении графа Воронцова в Немецкой слободе, куда и доставил меня в своей карете майор Балк. Дворецкий проводил меня в гостиную, Павел поднялся навстречу, и мы заключили друг друга в объятия.

За спиною графа Строганова, застенчиво улыбаясь, маячил отставной штабс-капитан Репа, дождался своей очереди и обнял меня. Затем я обвел глазами гостиную и обнаружил котенка: Розьер воевал с портьерною бахромой.

— С графиней-то вышло все плохонько как, — покачал головой Репа.

— Не могу поверить, что все эти убийства — дело ее рук, — вздохнул я. — Не понимаю, какой для нее в этом смысл?

— Самый простой. — Павел пожал плечами. — Деньги. Она авантюристка высокого полета. Кстати, никто не проверял, действительно ли она графиня.

— Я хотел бы увидеться с нею, — заявил я.

— А стоит ли? — покачал головой Поло. — К тому же здесь, в Москве, это не очень просто. Давай отложим эту встречу до перевода ее в Санкт-Петербург.

— Не хотелось бы затягивать…

— Воленс-Ноленс! — укоризненно воскликнул Поло. — Ты даже не представляешь, какого шуму тут наделал! Московский генерал-губернатор крайне недоволен тем, что граф Воленский, не поставив в известность ни его, ни московского обер-полицеймейстера, проводил тайное расследование. Ты действовал как шпион в чужом государстве. Я, как мог, успокоил графа Салтыкова, сказал, что ты выполнял поручение министра внутренних дел…

— Спасибо, Пашка, выручил! — Я с чувством пожал ему руку. — И все же прошу тебя, как друга прошу, устрой мне свидание с Алессандрой!

— «Как друга прошу, как друга прошу», — пробурчал он. — Не просто как друга, а как друга с полномочиями товарища министра внутренних дел…

— Пашка, не трави ты мне душу, помоги, — оборвал его я.

— Ладно уж, — со вздохом кивнул он. — Вижу, зацепила она тебя. Только зря это ты. Выкинул бы из головы.

— Сердцу не прикажешь, — встал на мою защиту Яков.

— Я же сказал, помогу, — отрезал граф Строганов.

— Пашка, а дел-то хотя и наворотил, но отнюдь не напрасно, — заговорщицким тоном промолвил я. — Самое главное выяснил!

— Что же ты выяснил?

— Я знаю, кто стоит за попыткой отравить воду. — Я сделал паузу, желая насладиться эффектом от моих слов.

Яков застыл и смотрел на меня, как умирающий в пустыне на флягу с водою. А Поло с деланым безразличием спросил:

— Ну и кто же?

— Аракчеев, — ответил я. — Аракчеев! Фон Штейниц успел сообщить перед смертью, что злодеи действовали в интересах Аракчеева…

Жадность в глазах Якова сменилась досадой, словно сделал он живительный глоток, но воды оказалось до обидного мало. По лицу графа Строганова пробежала тень. Павел нахмурился и скучным голосом спросил:

— Ты уже говорил об этом кому-нибудь?

— Нет, тебе первому, — ответил я и с усмешкой добавил: — Ведь и я теперь не просто друг, а собственный источник товарища министра внутренних дел.

— Государь приглашал Алексея Андреевича на службу, — проговорил Павел, — но его прихвостням этого не достаточно. С помощью злодейства они рассчитывали вывести своего шефа на куда более высокий уровень.

— А кто же главный прихвостень? Кто тот негодяй, что был в доме у графа Каменского? — спросил я.

Яков перевел на Павла требовательный взгляд. Но граф Строганов разочаровал и меня и Репу.

— Пока не знаем. — Он пожал плечами. — Да и важно ли это?

— Что за вопрос?! — изумился я. — Конечно же важно. Кто знает, какое злодейство в следующий раз задумает этот человек?! И потом, погибло столько людей! Разве можно оставить его безнаказанным…

— Эх, Воленс-Ноленс, — вздохнул Поло. — Ты остался романтиком. Да, а ведь ты еще не знаешь, какой скандал случился в Петербурге? Благодаря тебе военный губернатор Санкт-Петербурга отправлен в отставку.

— Как? — Новость одновременно и удивляла, и льстила самолюбию.

— Вот так. Вы с графиней улетели на аэростатической машине…

— На воздушном шаре, — поправил я Строганова.

— Да-да, на воздушном шаре…

— То есть на розьере, — еще раз поправил я Павла.

— Какая разница! — отмахнулся он. — Главное, что вы сорвали публичное зрелище, которое обещал профессор Черни и императору, и всей почтенной публике.

— Но при чем здесь генерал-губернатор? — удивился я.

— Граф Каменский при содействии графини де ла Тровайолы собрал пять тысяч рублей с желающих увидеть воздушное путешествие! И после этого не уследил за тем, чтобы воздушный шар попросту не украли!

— Вот уж не думал, что так насолю графу Каменскому, — хмыкнул я. — Так он больше не градоначальник… Пришло время допросить его! Кто был тот человек, который делился с ним планом заговора, а он не только не остановил его, но и прямо потворствовал злодею?

— Экий ты неугомонный, — проворчал Поло. — Пойми, получится чересчур большой скандал. Падет тень на Аракчеева…

— И что? Надеюсь, он никогда больше не высунется из своего Грузино!

— Это решать не тебе, а его императорскому величеству, — сухим тоном промолвил Павел. — Участие самого Аракчеева в заговоре не доказано.

— Поло, что ты несешь? — не выдержал я. — Получается, будто ты не заинтересован в расследовании, опасаешься, что мы увидим Аракчеева в неприглядном свете!

— Андрей, — с досадой промолвил граф Строганов, — я только прошу тебя не раздувать из этой мухи слона! Будь уверен, я обо всем доложу императору, а уж решать будет он.

— Да, пожалуй, ты прав. — Я решил не спорить.

Из уст моего лучшего друга звучала старая песня: «Я доложу императору». Опять доложит он, а не я. А я так и останусь «собственным источником товарища министра внутренних дел».

Черт знает что! Генерал-губернатор готовил заговор, а его отправили в отставку из-за того, что шарик воздушный улетел. Ну да бог с ним, с графом Каменским. Признаться, зла на него я уже не держал. Напротив, чувствовал себя виноватым за смерть его племянника.

Но как можно прекратить расследование в тот момент, когда мы оказались на расстоянии одного шага до организатора заговора! Я взглянул на Поло. Неужели, согласившись занять высокий государственный пост, он предполагал использовать власть для того, чтобы покрывать преступников?! Конечно же нет! Но когда, когда он успел подвергнуться метаморфозам? Ведь и двух месяцев еще не прошло, как император назначил его товарищем министра внутренних дел!