Сирруш - Павел Сергеевич Марков

опушке возле лесной чащи. Рядом с дорогой, ведущей в Хараппу. Там, где он нашел Нилам. Тяжкие мысли, омраченные воспоминаниями, заставили Шанкара полностью погрузиться в себя. Лишь спустя некоторое время он вспомнил, что хотел навестить семью Анила. Его жену и дочь.

Продолжая плавать в пучине собственных мыслей, охотник направился в сторону дома лесоруба, непроизвольно выбрав маршрут подальше от рыночной площади.

***

— Как ты? — спросил Шанкар, усаживаясь на табурет напротив.

— Нормально, — могильным тоном ответила Мина.

Женщина расположилась на двуспальной деревянной кровати, поджав под себя босые ноги. Ее затуманенный взор был направлен в пустоту. Про себя охотник подметил, что жена Анила сильно похудела. Белоснежная хлопковая ночная рубашка, некогда обтягивающая ее полное тело, теперь свободно болталась на животе. В прядях длинных черных волос появилась небольшая седина. Лицо покрывала сильная бледность, а под глазами виднелись черные круги.

— А Нирупама?

При упоминании охотником имени дочери, взгляд Мины немного прояснился.

— Спит. Она теперь часто спит…

— У вас… — начал, было, Шанкар, но она его перебила.

— Что с ним будет?

Охотник на секунду задумался, но затем честно ответил:

— Не знаю.

— Это вправду он убил тех лесорубов?

— Не знаю, — Шанкар тяжело вздохнул.

— Не верю, — сухо проговорила Мина, — он не способен на такое.

Шанкар непроизвольно провел рукой по своей шее. Память о том, как Анил вцепился в нее ледяной хваткой, была еще слишком свежа. Но он не собирался рассказывать бедной женщине о случае в тюрьме. Ей и без того сильно досталось. Однако сам охотник начинал сомневаться в неспособности Анила причинить вред другому человеку. Особенно, если припадок безумия случился с ним в самый неподходящий момент.

— Когда суд? — спросила Мина.

— Он отложен на неопределенный срок. К тому же… — Шанкар на мгновение замялся, — произошли кое-какие события.

— Какие? — голос Мины продолжал оставаться ледяным и бесчувственным. Казалось, в этой жизни ее все перестало интересовать. Она поддерживала разговор только из вежливости.

— Неважно, — Шанкар не горел особым желанием посвящать ее в ужасные события последних дней.

Мина равнодушно пожала плечами. Очевидно, ей было все равно.

— Его казнят?

— Скоро я собираюсь отправиться в лагерь лесорубов и все разузнать. От того, что мне удастся выяснить, будет многое зависеть.

Мина кивнула, а затем впервые за разговор подняла взгляд на охотника. В ее карих глазах стояли слезы.

— Как он там?

Перед мысленным взором охотника вновь предстал образ бывшего лесоруба. Бледное, перекошенное от ярости, лицо. Глубоко закатившиеся глаза. Безумное бессвязное бормотание. Шанкару пришлось приложить немало усилий, дабы ответить.

— Нормально, — выдавил из себя он.

— Можешь передать ему мою пшеничную выпечку?

«О, Мина, ему сейчас не до еды».

— Лучше оставь себе. Я собственно потому и пришел…

— Мне не надо, — резко перебила она, — я все равно в последнее время плохо ем.

— Ты должна есть.

— За меня не беспокойся. Со мной все в порядке.

— Я так не думаю, — возразил охотник, еще раз про себя отмечая, насколько похудела жена лесоруба.

— Говорю же, я в норме.

— Если сама не хочешь, то угости Нирупаму.

— Считаешь, что я не думаю о ней? — наконец-то в голосе Мины появились хоть какие-то нотки, отличные от могильного тона.

— Нет. Не считаю. Но сейчас твоя поддержка нужна ей куда больше, нежели Анилу.

Она не стала возражать. Лишь вновь опустила глаза в пол. Ее взор снова стал постепенно затуманиваться.

— Скоро я отправляюсь на север. В сторону лагеря лесорубов и просеки. Перед отбытием я навещу вас еще раз. Принесу еды и дам серебра. У тебя ведь закончилось серебро?

— Давно, — мрачно ответила Мина, — я уже собиралась идти убирать улицы, ибо скоро будет не на что покупать еду…

— Не стоит, — Шанкар встал, — я скоро вернусь.

— Спасибо.

Охотник окинул Мину сочувственным взглядом и, ободряюще прикоснувшись к ее плечу, двинулся в сторону выхода.

Взявшись за ручку двери, Шанкар внезапно кое-что вспомнил и обернулся:

— Когда ты видела его в последний раз… Анил не вел себя странно?

— Нет, — Мина отрицательно мотнула головой, — просто он не хотел возвращаться туда. Не мог больше держать в руках топор. Но… — тут она запнулась и внезапно умолкла.

Какое-то время Шанкар терпеливо ждал, пока она вновь не заговорит. Откуда-то издалека доносились лай собаки и крик петуха. В хижине же наступила гнетущая тишина. Настолько неприятная, что охотник, в конце концов, не выдержал.

— Но?

— Я заставила его, — тихо прошептала Мина, словно обращаясь к самой себе.

— Заставила?

— Сказала, что нам нужны деньги… что он должен пересилить себя… ради Нирупамы.

— О…

— Это я виновата, — Мина начала давиться слезами.

— Ты тут не причем, — возразил Шанкар, но она его не слышала.

— А теперь меня еще считают женой кровавого убийцы!

— Мина…

— Меня обходят, словно прокаженную!

Горячие слезы потоком хлынули из ее карих глаз, быстро увлажняя белоснежную рубашку. Под воздействием мимолетного порыва, Шанкар хотел было подойти и обнять несчастную женщину. Попытаться утешить ее. Однако потом осознал, что это ничего не даст. Лучшее, что он может сейчас сделать для нее — это дать побыть одной.

— Я скоро вернусь, — проговорил он, не до конца уверенный в том, что его услышали.

Потянув за ручку, охотник вышел на узкую улочку, аккуратно прикрыв за собой дверь.

***

— Думаете, он еще там?

Смуглолицый воин с курчавыми волосами и в светлой рубахе, опоясанной коричневым ремнем, настороженно взглянул на Шанкара.

— Я надеюсь на это, — ответил тот, забрасывая небольшое пламя походного костра землей.

Воин, которого звали Локеш, ухватился за копье:

— А вот я не горю желанием встречаться с этой тварью лицом к лицу.

Шанкар вскинул на него свои проницательные глаза:

— Чем скорее мы расправимся со зверем, тем лучше.

— Но ведь он в одиночку разметал целый вооруженный отряд! Да еще и во главе с Аджитом! А он был тем еще верзилой.

— Мы этого не знаем, — охотник поднялся, поправляя лук за спиной.

— Но ведь… — начал, было, Локеш, но не договорил, увидев на себе грозный взгляд охотника.

— Твои опасения понятны, Локеш, — холодно проговорил Шанкар, — но мы обязаны расправиться со зверем. Нравится тебе это или нет. Дороги не могут быть закрыты вечно.

— Да, я понимаю, — вздохнул воин, — ладно. Прикончим тварь и никаких проблем. Вернемся к прежней жизни.

«О, Локеш, — подумал охотник, — как жестоко ты ошибаешься. Наши проблемы только начинаются».

Верховный жрец Чудамани предоставил Шанкару для уничтожения зверя поистине огромные силы — сотню воинов. Ни один житель Хараппы или Мохенджо-Даро не помнил на своем веку подобного события, чтобы для достижения какой-либо цели выделялись настоль серьезные средства.

Когда рано утром