Аномалия - Майкл Маршалл Смит

– Это понятно, но что ее вызвало?

– Мы там потоптались несколько часов назад, – напомнил Кен. – Так что, сдается мне, это мы виноваты. Как и во всем, что здесь творится.

– И тем не менее придется стиснуть зубы и добраться до пещеры. Больше нам ничего не остается.

– Но если эта гадость десяти футов глубиной, то нам крышка, приятель. Никому, даже Пьеру, это море не переплыть. А зайдешь в эту дрянь по шею – и уже не выберешься, она же вязкая и липкая, как клей.

– Нужно найти какое-нибудь средство для опоры, чтобы держаться на поверхности.

– Хорошо бы. Но ты забываешь, что создатели этой игры не оставили нам чулана с инвентарем, Нолан.

– Вот же гадство! – Я с силой сжал голову, которая, казалось, вот-вот расколется пополам. – Если бы только этот сраный фонарь не погас, мы бы хоть знали, стоит пытаться или нет.

– Если бы да кабы, – ответил Кен. – В любом случае толку от этих соплежеваний сейчас ноль.

И тут раздался протяжный стон. Молли встала, подошла к Джемме, рядом с которой лежал маленький тусклый фонарик, и обвила ее рукой. Очередной рвотный позыв согнул беднягу пополам, она захрипела, а потом снова застонала, уже громче.

– Ей хуже.

– Да, – подтвердил Кен, – после первого же глотка воды ее вырвало, больше мы пробовать не стали. Организм постепенно избавится от заразы, но процесс этот будет, вероятнее всего, долгим и мучительным. Даже если мы прямо сейчас найдем выход, придется подождать, пока Джемма снова будет в состоянии идти.

Я вынул из неумолимо худеющей пачки сигарету, закурил, и некоторое время мы с Кеном сидели молча, передавая сигарету друг другу. Когда от нее осталось совсем чуть-чуть, я посмотрел на Кена. Наши взгляды встретились.

– Не хотел тебе говорить, – начал он, отводя глаза, – но несколько недель назад я видел Кристи.

– Так.

– Она сидела на террасе ресторанчика «У Пита», что на Третьей авеню. В гордом одиночестве. Я поздоровался, мы немного поболтали, я спросил, общаетесь ли вы. Она покачала головой и сказала: «Все кончено».

– Охренеть, – произнес я. – Вот уж спасибо, Кен, порадовал. На черта ты вообще решил мне это сообщить?

– Потому что Кристи произнесла это точно так же, как и ты.

– В каком смысле?

– Ну, так, будто на самом деле между вами ничего не кончено.

Я уставился на него, не зная толком, что чувствую: раздражение или грусть.

– Мы сдохнем, когда придет наше время, Нолан. – Он протянул руку и похлопал меня по щеке. – Но никак не раньше.

Не знаю, сколько еще мы так просидели. Обычно проблем с ощущением времени у меня нет, но сейчас мозг работал слишком медленно, чтобы оценить, как долго мы просидели в тишине, прежде чем раздался крик – хриплый, надрывный, оглушительный.

Когда мы с Кеном подбежали, Пьер с Молли уже склонились над Джеммой, которая стояла на коленях, согнувшись и обхватив руками живот.

Ее желудок, который уже давно был пуст, сжимался в судорогах, и звуки, вылетавшие изо рта Джеммы, напоминали кваканье.

– Ей не становится лучше, – сказала Молли. – Даже не представляю, что нам с ней делать.

– Но кризис уже должен был миновать, – возразил я. – Вода, которую она выпила утром, полностью вышла из организма. Может, это завершающая стадия…

Кваканье раздалось с новой силой, резко сменившись приступом интенсивной отрыжки. Меньше всего это походило на завершающую стадию.

Я присел на корточки рядом с Джеммой и положил руку ей на спину. Бедняжка вся так и пылала жаром, не переставая стонала и скручивалась все сильнее, как будто все ее мышцы сокращались одновременно.

– Эй, Джемма, – позвал я. – Все будет хорошо, слышишь?

Она снова отрыгнула, гортанно и протяжно, и воздух наполнился зловонием.

Джемма вздернула голову. Спутанные волосы облепили мокрое от пота лицо.

– О!.. – выдохнула она.

Навряд ли это было реакцией на мои слова. Я сомневался, что она вообще меня видит и слышит, но вдруг она произнесла мое имя. Дважды, причем таким голосом, какой бывает лишь у древних старух.

– Джемма, давай, не держи это в себе. – Я вспомнил, что уже не первый раз за сегодня говорю эту фразу. – Постарайся расслабиться, пусть вся гадость выйдет наружу.

Я попробовал отнять ее руку от живота и только сейчас заметил, до каких ужасающих размеров он раздулся: рубашка натянулась так, что пуговицы еле держались в петлях.

– Стенки желудка сокращаются из-за газов, – объяснил я. – Нужно их выпустить.

Джемма с силой рванула руку на себя и снова прижала ее к животу. В моей памяти всплыла картинка из детства: я лежу в кроватке, корчась от колик, и только прохладная ладонь матери способна облегчить эти муки.

Поэтому я осторожно положил ладонь ей на живот. Джемма взвыла от боли. Мы почти соприкасались головами, и я подумал, что мои барабанные перепонки сейчас не выдержат и лопнут.

– Прости.

Я убрал руку, но Джемма снова закричала. И снова. Значит, дело было не во мне.

Я взглянул на остальных, но их беспомощные лица говорили лишь об одном: они тоже не знают, что делать, как облегчить эту боль. Ни у кого из нас не было детей, поэтому мы понятия не имели, как себя вести. А еще иной раз случаются ситуации, когда мы забываем о том, что уже давно повзрослели, и снова превращаемся в ребятишек.

Джемма открыла рот, но вместо крика мы услышали очередной позыв к рвоте, сопровождаемый еще более кошмарной вонью. Он перешел в самый страшный звук, который только можно себе представить, – так скулит умирающее животное.

Она завалилась на бок, сбив фонарик, и тот погас.

Я дотянулся до нее, опять чувствуя жар, исходивший от ее кожи, нащупал и снова включил фонарь. Лицо Джеммы было перекошено, она громко и часто дышала.

Потом ее глаза широко распахнулись, дыхание стало прерывистым, в горле что-то забулькало. Она не отрываясь, смотрела на меня и шевелила губами, но слов я разобрать не мог.

Вдруг из ее рта выскользнул темно-красный сгусток.

Глаза стали еще шире.

Руки свела судорога, пальцы скрючились, как когти хищной птицы. Рот наполнился кровью, но она не вытекала наружу и забурлила в горле, когда Джемма начала кричать.

Я действовал так быстро, как только мог: подтянул ее колени к груди, сунул пальцы ей в рот, пытаясь прочистить горло, но это не помогало. Джемма захлебывалась собственной кровью.

И захлебнулась.

Она умерла.

Я несколько раз надавил ей на грудь, перевернул на живот, нажал на спину – применил все известные мне приемы, включая те, что видел в медицинских программах. Безрезультатно.