Суворовец - Андрей Посняков

– Кис-кис, – позвала Бояна. Присела, погладила… кошка довольно замурлыкала, принялась тереться об ноги…

– А кошечка-то сытая, – посмотрев на своего спутника, девушка улыбнулась… И скосив глаза, указала взглядом на край софы у самого выхода на галерею. Похоже, там кто-то прятался!

Вот тут Алексей пожалел, что бросил трофейный мушкет. Хоть и тяжел, зараза, и зарядов нет, однако прикладом можно было хватануть всякого! И мало бы не показалось. Что ж, если что, придется ножом…

Словно бы невзначай подойдя к софе, молодой человек рванул край плотного покрывала…

– Sakın öldürme! – по-турецки попросили из-под проломленных досок. Для верности тут же добавили и по-русски: – Не убивай!

– А ну, вылезай! – немедленно распорядился Ляшин. – Ты кто вообще?

Из-под софы, кашляя и кряхтя, выбрался согбенный старик в старом халате, чалме и с растрепанной бородою.

Вылез, поклонился, прижав руку к сердцу:

– Я Хаким, управитель… Ой, и ты здесь, Юртик Кеди?!

Узнав девушку, старик испуганно попятился.

– Сам ты кошка драная! – возмущенно бросила Бояна. – Ах ты ж…

– Пощади, гюзель киз! – управитель бухнулся на колени и, сняв чалму, принялся биться лбом об пол. – Девушка-красавица, пощади-и-и! Я же ничего тебе не делал, да. Только светильники зажигал…

– И еще подсматривал, старый черт… Ладно, – фыркнув, Бояна махнула рукой. – Где все, рассказывай!

– Ну-у… Старшие жены и сам хозяин – сбежали, еще как обстрел начался. Погрузили, что смогли, на ишаков – и сбежали.

– Так он не умер?

– Нэ-э, нэ умерь. Отлежался, всталь… – старик неожиданно засмеялся. – Хароший шишка, ага.

– Вы все мои вещи выбросили? – девушка глянула в сторону галереи, ведущей в харем.

– О, это надо у Кичик-ханум спросить, у старшей жены…

– Так она ж, ты говоришь, сбежала!

– Ой, и правда! Ой, так, – управитель стукнул себя по лбу. – Тогда, может, кто остался там… Наложницы, служанки. Может, они знают, да…

– Я пошла, – направляясь на галерею, Бояна обернулась и подняла ладонь на уровень груди, как бы запрещая Алексу следовать за ней. – Нет, нет, не ходи. Там же харем все-таки… Я сама.

– Но…

– Не беспокойся. Самые ядовитые змеи уже уползли. Остальные не причинят вреда. Наоборот – помогут.

Девушка скрылась на галерее… Вскоре из харема донесся приглушенный… то ли визг, то ли смех… Нет, все-таки смех…

– Радуются! – пояснил управитель.

Он уже оправился от первого потрясения, надел чалму, выпрямился и даже осмелился спросить:

– Что теперь со всеми нами будет, если теперь Туртукай – под Россией.

– Не бойся, старик, не убьют! – расхохотался Ляшин. – Мы, русские, народ отходчивый. – Чай, хозяева-то не все добро прихватили… На жизнь кое-как хватит, а?

– А дом? – не отставал управитель. – Он чей теперь будет?

– Гм… – молодой человек задумался. – Наверное, наследникам отойдет… если тут есть такие.

– Есть, есть, – обрадованно закивал старик – едва чалма не свалилась. – И младшим женам… и мне кое-что отписано… А… может, какой русский эфенди здесь возжелает поселиться?

– Может быть. Но только временно…

На галерее послышались чьи-то легкие шаги, и в комнату вошла Бояна с небольшой замшевой котомкой на плече… и с обнаженным ятаганом в руке! Позади шагали еще три женские фигурки, закутанные в покрывала так, что виднелись одни лишь глаза. Одна из девушек была чернокожей. Или просто давно не умывалась?

Бояна махнула ятаганом:

– Это наложницы и младшие жены. Хотят спросить – что теперь с ними будет?

– Уже спросил один, – хмыкнув, Алексей кивнул на ятаган. – Нашла? Или отобрала?

– Рашида отдала, – девчонка кивнула на негритянку, и та тут же поклонилась, приложив руку к левой груди. – И еще кинжал, и – видишь – пояс. Хороший, кожаный. Такие солдаты носят.

– Тебе бы еще сорочку сменить.

– Сменю. Успею, – Бояна сняла с плеча котомку. – Я свои вещи нашла. Самое главное – кофту с молитвами… Подарок Джамили. Была у меня такая подружка еще там, в Кючук-Кайнарджи… Да, вот еще – всем девушкам Керим шелковые шнурки оставил. Подарочек на прощанье. Чтоб удавились.

– Не, не, не! – замахал руками молодой человек. – Давиться не надо. Надо жить. Переведи…

– Они понимают.

– Тем более!

Молодой человек подавил улыбку и, вспомнив незабвенного товарища Сухова, обратился к остаткам гарема напрямую:

– Девушки! Вы теперь не чьи-то там жены, а свободные женщины Востока! Сами по себе теперь будете жить.

– Ой! – наложницы разом вздохнули.

– Обижать вас никто не будет, а вот насчет жить… Хозяйство, я вижу, имеется. Сад, огород, овцы… Проживете!

Повернувшись к Бояне, молодой человек понизил голос:

– Как у них со стариком?

– Он их побаивается, – девушка едва сдержала улыбку. – Особенно Рашиды. Она тут – заместо капрала. Все слуги – в кулаке. Но так она хорошая, добрая…

– Ну так и живите пока вот так – общиной, – уходя, громко провозгласил Ляшин. – Ну а потом, кто знает… Может, кто и мужа себе найдет. Одного, вот так-то!

– Ляксей Василич! – громко позвали со двора.

Глянув в окно, капрал увидел Прохора. Тот помахал рукой:

– Никодим Ивыныч, сказавши – ты сюда подался…

– А что случилось-то? – Ляшин распахнул окно, выглянул. Хорошие были дома у турок – светлые, окон полно! От солнца жгучего – занавески, плотные или – чаще – полупрозрачные. Чтоб на улицу во все глаза смотреть, себя особенно не показывая. Для многих жен в хареме – единственное доступное развлечение.

– Да тут, рядом. Соседи… Говорят, тебя знают. Видели уже.

– А, это мои! Сейчас…

Молодой человек обернулся:

– Бояна, ты пока тут или со мной?

– Пока тут останусь. Еду вам приготовим… Зайдете ведь?

– Зайдем!

– И вот еще… – Бояна протянула Ляшину ятаган. – Возьми вот… Осторожно только, пальцы не обрежь. Я потом научу, как обращаться…

– А у меня – вот! Кинжал. Хороший, от известного мастера из самого Истанбула. Раньше я его у Кичик-ханум видела. Теперь – мой. Как ты говоришь – трофей.

Гордо поведя плечом, девушка вытащила из-за пояса… обыкновенные ножницы! Нет, красивые, конечно, золоченые, с инкрустацией и вязью. Но – ножницы. Особенно – по рукоятке заметно. Кольца для пальцев, ага.

– Так это же…

– Да, ножницы, – довольно засмеялась Бояна. – Ими можно ногти подстригать или волосы. Однако лезвия заточены с двух сторон. И очень хорошо заточены. Да и метать удобно – центр тяжести выставлен отменно.