"Магия, инкорпорейтед". Дорога Доблести - Роберт Хайнлайн

Едва мы вошли на территорию усадьбы, как нас встретила волна собак и детей, какой-то малыш побежал впереди нас, а когда мы приблизились к большой террасе главного дома, через широко открытую парадную дверь выступил сам милорд Дораль. Я не угадал в нем хозяина большого поместья – он был одет во что-то вроде короткого саронга, бос и без шляпы. В густой шевелюре пробивалась седина, имелась еще внушительная борода, и вообще он очень походил на генерала Гранта.

Стар помахала рукой и крикнула:

– Джок! Эй, Джоко! – (Имя милорда было Гьюк, но мне послышалось «Джок», так пусть он и останется Джоком).

Дораль уставился на нас в изумлении, потом двинул вперед, как танк.

– Эттибу! Да будут благословенны твои дивные голубенькие глазки! Да будет благословен твой пышный маленький задик! Почему ты меня не известила заранее?

Мой перевод очень бледен – невианские идиомы не соответствуют нашим. Попробуйте-ка перевести некоторые французские идиомы на английский, и вы поймете, что я имею в виду. Дораль вовсе не был вульгарен, наоборот, он был официален и галантно вежлив по отношению к своему старому и высокочтимому другу. Он сграбастал Стар в объятия так, что ее ножки оторвались от земли, расцеловал в обе щеки и в губы, нежно укусил за ушко, затем опустил на землю, продолжая обнимать одной рукой.

– Игры и праздники! Три месяца каникул! Скачки и состязания ежедневно! Оргии каждую ночь! Призы для сильнейших, красивейших и остроумнейших!

Стар остановила его:

– Милорд Дораль!..

– А? А самый главный приз из призов – за первого ребенка, который родится…

– Джоко, дорогой! Я люблю тебя нежно, но завтра мы уезжаем. Все, что нам нужно, – это какая-нибудь косточка на ужин и уголок для ночлега.

– Чушь! Ты не можешь так со мной поступить!

– Но ты же понимаешь, что я должна.

– Да будь она проклята, эта политика! Я умру у твоих ножек, конфетка моя! Сердце бедного старого Джоко перестанет биться! Вот оно – я чувствую приближение смертельного приступа! – Он пощупал грудь. – Вот где-то тут!

Стар потыкала его пальцем в живот:

– Ах ты, старый плут! Ты умрешь так же, как жил, а не от разрыва сердца. Милорд Дораль…

– Да, миледи?

– Я привела к тебе Героя.

Дораль удивленно поморгал:

– Уж не о Руфо ли ты говоришь? Здорóво, Руфо, старый хорек! Как насчет новеньких анекдотов? Иди-ка на кухню и выбери чего хочешь, по вкусу.

– Благодарю вас, милорд Дораль. – Руфо шаркнул ножкой, низко поклонился и вышел.

Стар сказала настойчиво:

– Милорд Дораль, с вашего разрешения!

– Внимаю.

Она освободилась от его руки, вытянулась как стрелка и начала декламировать:

Это продолжалось довольно долго – не то чтобы чистое вранье, но и не то чтобы чистая правда, – все было расцвечено, как в сообщении пресс-агентства. Например, Стар упомянула, что я убил двадцать семь Рогатых Призраков, причем одного – голыми руками. Я такого количества вообще не помню, а что касается «голых рук», так это чистая случайность. Я только что заколол одного из Призраков, как вдруг еще один рухнул мне прямо под ноги – его толкнули сзади. У меня не было времени вытащить застрявший меч, поэтому я поставил ногу на один рог и со всей силы рванул к себе другой, так что череп развалился на две части, подобно грудной дужке у курицы. Но это от отчаянья, а не по расчету.

Стар сделала даже кое-какие экскурсы в героическое прошлое моего родителя, добавила, что мой дед руководил атакой на Сан-Хуан-Хилл, а затем перешла к прадедам. Но когда она начала повествовать Доралю о том, как я получил шрам от левого глаза до правой половины челюсти, тут она отпустила все тормоза.

Понимаете, Стар выжала из меня многое еще при первом свидании, кое-что я добавил, отвечая на ее вопросы во время нашего вчерашнего марша. Однако я не сообщил ей и половины той информации, которую она сейчас выдавала Доралю. Чтобы собрать все эти данные обо мне, ей потребовалась бы многомесячная работа Сюрте, ФБР и Арчи Гудвина, вместе взятых! Она даже назвала команду, с которой мы играли, когда я сломал себе нос, а уж об этом я и подавно ей не рассказывал.

Я стоял, краснея от стыда, а Дораль не сводил с меня глаз, время от времени издавая одобрительный свист или сопение. Стар закончила рассказ обычным «Так все это и было», а Дораль шумно втянул воздух и попросил:

– Нельзя ли повторить ту часть, где говорилось про Игли?

Стар согласилась и продекламировала все снова, пользуясь другими оборотами и уснащая повествование новыми деталями. Дораль, то хмурясь, то кивая в знак внимания, жадно слушал.

– Героическое решение, – произнес он. – Значит, он еще и математик? Где же он учился?

– Он прирожденный гений, Джок!

– Получается так! – Он подошел ко мне, посмотрел прямо в глаза, положил руки мне на плечи. – Герой, победивший Игли, достоин любого жилья. Не окажет ли он честь моему дому, приняв гостеприимство кровли… и стола… и постели?

Он говорил очень серьезно, упорно глядя мне в глаза. У меня не было возможности перекинуться взглядом со Стар, не говоря уже про Руфо, чтобы получить указания. А они мне были необходимы. Человек, который самодовольно толкует, что хорошие манеры всюду одинаковы, что люди – везде люди, явно никогда не отъезжал от своего захолустья дальше ближайшего полустанка. Я парень простой, неученый, но достаточно поболтался по свету, чтобы постичь эту простую истину. То, что происходило, имело официальный характер, даже протокольный, и требовало такого же официального ответа.

Я постарался быть на уровне. Положил руки ему на плечи и серьезно ответил:

– Я благодарю вас за эту честь, далеко превосходящую мои заслуги, сэр.

– Но ты принимаешь ее? – настаивал он с тревогой в голосе.

– Принимаю от всего сердца. – (Сердце – довольно близко по смыслу, я еще плохо владел здешним языком.)

Он перевел дух с явным облегчением:

– Дивно! – Он схватил меня в свои медвежьи объятия, расцеловал в обе щеки, и только быстрое и решительное движение головой спасло меня от лобзания в уста.

Затем Дораль вытянулся во весь рост и завопил:

– Вина! Пива! Шнапса! Где тот несчастный вахлак, которому надо задать трепку! Я сдеру с него шкуру ржавым напильником! Кресла сюда подать! Обслужить Героя! Куда все запропастились?!

Последнее заявление не соответствовало действительности: пока Стар декламировала, какой я есть развеликий герой, на веранде уже собралось человек двадцать-пятьдесят, которые, толкаясь локтями, старались меня получше рассмотреть. Среди них, вероятно, находились и слуги, ибо тут же в одной руке у меня появилась кружка эля, а в другой – четырехунцевый стакан с огненной водой стопроцентной крепости, причем все это – еще до того, как хозяин кончил орать. Джоко осушил свой стакан одним глотком, я последовал его примеру, после чего рухнул на стул, который мне вовремя кто-то подставил. Во рту у меня полыхал пожар, а волосы встали дыбом, так что оставалось лишь надеяться, что пиво загасит это пламя.