Руны и зеркала - Елена Клещенко

Ощущение было сильным и назойливым. Он с трудом встал и увидел зеркало. Громадное, в полный человеческий рост, и он мог поклясться чем угодно – только что никакого зеркала не было, а была такая же деревянная стена, как справа и слева.

Зеркало отразило его. Четко и ясно, до последней нитки на обтрепанных штанах… м-да. Тощий долговязый парень в зеркале криво улыбнулся, затем выпятил губу. Хорош, что там говорить. Сказочный герой, как вылитый. Ни усов, ни бороды, лицо худое, всё в нос ушло. Грязь на щеке, нечесаные волосы черными сосульками свисают до плеч… до плеч дядькиной безрукавки, чтобы быть точным. Которые вдвое шире его собственных. А зато штаны не прикрывают голых щиколоток, и башмак порвался. И рука – длиннопалая, тонкая, как у девчонки. Айгеново кольцо даже среднему пальцу велико. Зеленый камень с широкой верхней гранью сверкнул из-под замызганного рукава, будто краденый.

Краденый и есть, если вдуматься.

Вит зачем-то приложил кольцо камнем к зеркалу.

И, пошатнувшись, чуть снова не сел задницей на пол.

– А-айген?..

Вместо его отражения в зеркале появился учитель. Не такой, каким был перед смертью, дико взлохмаченный и в растерзанной рубахе. Скорее такой, каким его Вит впервые увидел.

Было ему тогда лет восемь, и он сидел в поле у деревни. Трава там росла высокая, легко можно было спрятаться от всех, а если начнут ругать – легко отпереться: а что, я же все время тут был, рядом, ну, может, уснул на чуть-чуть… Незнакомец шел по дороге из леса. Быстро, будто совсем не устал, а пустился в путь только что. И был он весь черный и белый. Черные штаны, белая рубашка, черная куртка висит на плече. Волосы черно-белые, и кудрявая борода такая же. Брови и глаза – четырьмя угольными прочерками. И даже улыбка черно-белая: зубы сверкают, но двух передних, через один, нету. Он шел и улыбался. Потом поравнялся с Витом и сказал:

– Вылезай.

Прежний Хозяин как раз той весной ушел и не вернулся, и Айген остался в Южном Холме.

…И теперь он глянул на Вита из зеркала, как будто ничего не случилось. Вит даже обернулся – но Айгена, конечно, рядом не было. Неподвижная картинка, образ… или все-таки?.. Он осторожно коснулся зеркала, и картинка задвигалась. Айген ухмыльнулся в шесть зубов без двух, пригладил волосы, знакомо помахал рукой, выставив ладонь вперед… и исчез. И в зеркало медленно вернулось отражение Вита, сперва прозрачное, будто в простом стекле, потом цветное и четкое.

– Вот в чем дело, – произнес голос за спиной. Ник в зеркале не отражался. – А то я понять не мог: с девицей все ясно – Михеева дочь, а ты откуда взялся, такой красивый? Ты, стало быть, от Айгена. Он погиб, верно?

– С кем все ясно? – спросил Вит. Ник сокрушенно вздохнул. Пересыпал с ладони на ладонь звякнувшие кольца. Взял одно, повертел в пальцах. Знакомое кольцо, только что виденное – камень лиловый с золотом…

– Ошиблись эти ребята, когда за вами погнались. И хуже ошиблись, когда полезли в мою систему… Твоя подружка – дочь Михея. Она тебе не сказала, что ли?

– Какого Михея?

– У вас разве их несколько было? – кротко спросил Ник. – Михея, Хозяина Поречья. Слыхал о таком?

– Ага. А…

Вит попытался что-то еще сказать, но только моргнул и закрыл рот. Михей, пореченский Хозяин. Он же не рыжий был, мелькнула дурацкая мысль.

– Не обижайся на девочку. Сам понимаешь, не тот был случай, чтобы хвастать родством с Хозяином. Да и в любом случае навряд ли она этим родством гордилась бы. Она и жила не с ним, а с материной родней. Это и понятно, если вспомнить, как ее мать погибла… Знаешь эту историю? Хотя откуда, ты же сам тогда в пеленках был. Ну и обойдешься без этого знания.

На самом деле Вит знал. Про то, как Михей женился и что случилось потом, и в Южном Холме шептались. Он только не слыхал, что у этой женщины была от Михея дочка.

– Айген, значит, погиб. А Михей время потратил, чтобы ее выкинуть из деревни, вот обе деревни и провалились… А тебе она что сказала?

Вит промолчал. Травы она собирала, видите ли. Без мешка, без серпа или ножика, зато в теплой безрукавке, с запасом хлеба, в хороших башмачках… ночью в Хозяйском Лесу, куда нормальные люди отродясь не ходили ни за какими травами-ягодами. Он представил, как ее тащит по воздуху невидимая сеть в ночной темноте, как ослабевает и опускается, не донеся до входа, до домика Ника. Вспомнил двух Диких, лежащих на земле, – тогда он и не успел задуматься, как это так вышло, что Яна от них вырвалась…

– Ладно, – сказал Ник. – С ней все будет хорошо, хромой не останется. Теперь ты. Что сперва – есть, мыться или рассказывать?

Вит смутился при слове «мыться» и ответил: «Рассказывать». Ник повелительным взмахом руки подогнал живую скамью к зеркалу, велел садиться.

Самый сильный из здешних Хозяев оказался молодым, младше Айгена. В бороде ни сединки, и руки молодые, ровные. На вид не добрый и не злой, а как будто рассеянный. То говорит коротко и чуть насмешливо, а то бормочет всякую чушь, не заботясь о том, поймут ли его и что подумают.

Сам себе Хозяин легонько ткнул пальцами в зеркало, постучал по нему, перебирая мелькающие белые знаки, и за стеклом явилось нечто вроде замшелой стены – зеленое, желтое, там блестящая синяя жилка, здесь горсточка бурых кубиков, и с замиранием сердца Вит понял, что это…

– Карта?!

– Карта… Вид сверху, скажем так. Вот мы. (Белый палец ткнул в длинное, похожее на рыбу озеро, на одном берегу – лес, другой берег – серый и черный, прорастающий зелеными лишаями, и кудрявый квадрат сада, что-то блестящее, белое или серебряное, темный прямоугольник замка и красные ограненные камешки, в которых Вит признал крыши башенок.) Вот тут, как я понял, вы ночевали. (Кружочек пруда, а это темно-зеленое облачко, может, та самая яблоня?) А вот тут…

Ник заставил карту под стеклом сдвинуться влево. Откашлялся, обвел пальцем круг.

– Здесь, говоря коротко, был Южный Холм. Эту картинку я вчера получил.

Вит молча разглядывал пятно на зеленом бархате – то ли растрепанный цветок, то ли криво намалеванная звезда серо-песочного цвета. Земля у нас неважная, дядька всегда говорил…

– А вот что было.

Карта мигнула – мерзкое пятно исчезло, и под ним оказались ниточка дороги, квадратные бусинки домиков между струнками улиц… вот церковь, а это, значит, наш двор.

– Вот Поречье, вот вы, – с опозданием пояснил Ник. Карта дернулась вправо, влево, Вит неволько протянул руку, чтобы удержать ее, но не решился. – Людей ваших пытался искать – пока никого не нашел, только вы вот объявились. Главное, вокруг все чисто! Ничего нигде… Ни ветерка в вашу сторону… Так что случилось-то?

Вит все рассказал ему. И про Леху с его женой-стервой, и про смерть Айгена, и как он встретил Яну в Хозяйском Лесу, и про ночевку, и про Диких Хозяев. Ник слушал молча, головой покачивал непонятно, то ли в одобрение, то ли в осуждение. Вопросов никаких не задавал, пока не дошло до полета над озером.