Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Камера хранения. Мещанская книга - Александр Кабаков

Камера хранения. Мещанская книга - Александр Кабаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 59
Перейти на страницу:

Зато теперь у меня швейцарские часы – незаметные, но swiss made

Между прочим, в семидесятые годы отечественная часовая промышленность сделала колоссальный рывок в дизайне. Первый и Второй часовой заводы, не говоря уж о Чистопольском, наладили – с использованием импортных корпусов – вполне «подшипники», с расстояния в пару метров их можно было принять за фирму́. Появились и браслеты… В общем, наши часовщики изготавливали для желающих весьма мелкую пыль в глаза – тем более привлекательную, что «Полет», «Славу» или «Луч» достать было почти невозможно.

Но тут подоспели – как всегда, удерживая несокращаемый отрыв – иностранцы с электронно-механическими, с цифровыми, с одноразовыми в пластмассовых корпусах и прочим ранним high-tech… И гонка за лидером продолжилась.

Интересно, что часы были в основном мужской вещью – видимо, в те скромные времена их приравнивали по красивой бессмысленности и бессмысленной красивости к женским украшениям. В конце концов, они могли быть не только японскими или швейцарскими, но и золотыми при этом.

Рядом с ними в мужском наборе престижных игрушек шли зажигалки. Беспощадная война на истребление вредной привычки в кино и литературе еще не начиналась, искусство еще не отвечало за рак легких, и элегантные огнива заполняли целые отсеки витрин в duty free.

Среди традиционных, извлекавших искру простым трением зубчатого колесика о кремень, наиболее почитаемыми были три модели:

американская, солдатская, прошедшая с боями WWII, заправлявшаяся, как willis, бензином, конструкции простой и надежной, как упомянутый военный jeep; популярна у поклонников мачистской архаики до сих пор,

шведская с еврейской фамилией, чиркавшая от движения мужских пальцев, каким показывают ширину привлекательной талии, колесико-кремневая, но газовая; особо уважали ее те, кто носил часы «Восток» (перевод); «калашников» – не знаю, но отдавали за нее немало,

и, наконец, английская, тонкая и изящная, как чемпион Trinity College по теннису, колесико и кремень, но чиркающий механизм сложный и открытый во всех деталях, как довоенный Rolls Royce.

Но это был настоящий класс. А народ попроще гонялся за достижениями новых – по тогдашним понятиям – технологий: кварц, пьезо, турбо и прочие транзисторно-электронные чудеса, броские, но недолговечные, попадавшие в страну в основном в качестве фирменных сувениров во время каких-нибудь выставок. Пластмассовая эта одноразовая дребедень эксплуатировалась до предела и за ним, подвергаясь непредусмотренному ремонту и усовершенствованию (см. много выше).

Что требовалось, кроме классных часов и зажигалки?

Ну, как почти излишество – авторучка. Шариковая, имитировавшая по форме старинную перьевую, – полудетское пижонство. Шариковая одной из трех-четырех лучших фирм, ничего не имитировавшая, но красивая, как сверхзвуковой истребитель. И перьевая, предел роскоши, – такую мог себе позволить тот же посланец мира и социализма, который и часам швейцарским, а не японскому ширпотребу, знал цену; такими ручками не пишут, а подписывают.

Что еще могло лежать в карманах успешного мужчины? В джинсах все это не помещалось, на то существовали мужские ридикюли, резко ворвавшиеся в моду под заслуженным названием «пидараска». Сигареты? Не буду называть марки, я больше не курю (почти) и другим не советую. Деньги? Тогда почему-то мало кто носил бумажник, а деньги, довольно крупные купюры, таскали смятыми в комок – манера пришла от фарцовщиков, а к ним, говорят, от голливудской актерской шпаны. Те и другие таким образом делали вид, что безразличны к башлям…

Вот пока и все о мужских вещах, существовавших до вашей (то есть уже не моей) эры.

Тайна сапог

Вообще-то правильней было бы «тайны» – их было множество.

Первая и главная: как и почему эта мужественная солдатская вещь попала обязательной частью в дамскую обувную коллекцию, изящную и утонченную?

Каким образом чешские, немецкие, австрийские, югославские, итальянские и всех прочих мыслимых национальных происхождений, включая бразильское, сапоги оказывались на ногах московских, ленинградских, куйбышевских и вплоть до челябинских женщин – при том что в свободной продаже их не бывало нигде и никогда?

Откуда бралась разница, если стоили австрийские сапоги, модные, без молнии, «гармошкой», случайно оказавшиеся в продаже на третьей линии ГУМа, 160 рублей, а зарплата секретаря-машинистки составляла 70 рублей, учителя-предметника 80–110 в зависимости от нагрузки, врача-терапевта в районной поликлинике – 90 и так далее – но все они ходили в сапогах, и некоторые даже именно в австрийских?

Почему, если все же сапоги по счастливому случаю продавались «на третьей линии ГУМа», в километровой очереди и за нечеловеческие деньги, это происходило обязательно в июле?

К слову – опять о деньгах: откуда три зарплаты случайно оказывались в карманах выстроившихся в километровую очередь вдоль третьей линии секретарей-машинисток или даже врачей-терапевтов?

И еще сотни вопросов.

Мода на дамские сапоги возникла в мире – так считают некоторые теоретики – в результате Второй мировой войны как милитаристская. Возможно… Но в СССР их предшественниками были уже описанные мною мирные ботинки-румынки. Тем не менее к концу шестидесятых годов именно женские сапоги заняли прочное место в мировом модном обиходе. Первый вал суперпопулярности накатил вместе с так называемыми «алясками» – высокими черными замшевыми ботинками на меху. На «манной каше» – толстой плоской подошве из белого каучука. С молнией спереди… Российский климат и наши тротуары придавали аляскам отчетливый смысл. Однако потом и фасоны, и материалы для изготовления женских сапог начали использовать всё менее практичные. Тонкая кожаная подошва, высокий каблук (а то и танкетка-платформа), узкая, почти непроходимая щиколотка, вечно ломающаяся молния или отсутствие ее, делающее надевание сапога практически невозможным…

И тем не менее сапоги были обязательной частью униформы наших соотечественниц. Режиссер Р., сделавший, на мой взгляд, фильм-энциклопедию о семидесятых, не случайно вставил туда эпизод с сапогами. Герой помогает их надеть героине… Новогодняя ночь, валит снег, мороз… А сапоги, судя по тому, как мягко сваливаются набок их голенища, не особенно толстые… И «ой!» женщины, полную славянскую икру которой прихватила западноевропейская молния… Там, в этом фильме, много деталей нашей тогдашней жизни, но если деталь в него попала, значит, в жизни она была важней десятков, а то и сотен других.

Сапоги – попали.

Собственно, сапоги были женским аналогом мужских джинсов и меховых ушанок. Добыл(а), достал(а), вырвал(а) – и порядок. Уже как человек.

Как наш человек.

Штаны американские, сапоги общемировые, шапки свои, народно-номенклатурные.

Широк русский человек, как написал один русский человек. А уж советский был широк – шире некуда.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?