Rotten. Вход воспрещен - Джон Лайдон

«Ты – звезда, Сид!»

«Конечно, я звезда! Нэнси сказала мне!»

В самом начале, когда Сид только учился игре на басу, он выходил на сцену с этими дурацкими партиями в стиле Ramones. Ноги он расставлял так широко, как только мог, стараясь подражать басисту Ramones.

Однажды мы решили поговорить с ним, мол, так не пойдет, начни искать свой стиль. Мы просили его перестать раболепно поклоняться кому-то и копировать его. Но он ответил единственное, что мог ответить: «Все так делают, в чем проблема-то!»

Затем он вернулся домой, а на следующий день попытался спародировать меня.

«Я могу спеть лучше, чем ты!» – заявил он мне.

«Окей, вперед. И да, напиши-ка что-нибудь похожее».

«Уупсс… эээ…» Пауза.

Он дошел до конца в своем намерении. Когда я услышал его версию песни Му way, все окончательно прояснилось: эта версия звучала точно так же, как моя. Он добавил одну строчку: «Что за кретин носит глупые шляпы?» Это было про меня. Глупый мальчик, он ненавидел мою коллекцию шляп, но по сравнению с его одеждой моя коллекция была что ни на есть шедевром. Сид был обладателем самой придурковатой коллекцией тряпок, которую можно было представить.

ДЖУЛЬЕН ТЕМПЛ: Сид угорал над коллекцией растаманских шляп Джона, а сам цедил метадон через соломинки.

ДЖОН ЛАЙДОН: Мне никогда не хотелось, чтобы все эти глупые и смешные рок-н-ролльные стереотипы имели хоть какое-то отношение ко мне. Я считаю, что музыка, которую ты делаешь, должна выражать твою реальную личность. К сожалению, до того, как возникли Pistols, никто из нас не мог похвастаться наличием какой-то личности. В мире живет множество людей, и каждый думает, что он особенный, однако много и тех, кто приходит с четкими установками типа «я должен, я обязан». Это на корню разрушает музыкантов. Именно поэтому многие из них становятся героинозависимыми. Они совсем не могут справиться с этой ложью.

Что больше всего впечатляло меня в Сиде, так это то, что когда мы оба были молоды, он знал, что у него есть серьезные недостатки и хотел исправиться, стать лучше. Однако как только он присоединился к группе, он моментально связался с отвратительной Нэнси Спанджен. Она убедила его в том, что настоящая рок-звезда должна «торчать». Поэтому он, в конце концов, купился на этот миф о настоящей рок-н-ролльной жизни.

Сид беспрекословно верил, что, к примеру, группа The Velvet Underground имела именно такой подход к жизни, что все участники подобных бендов принимали наркотики. Ему никогда не приходило в голову, что это был просто имидж. И что не обязательно самому принимать наркотики. Сначала Сида завлекали как наблюдателя: «Эй, парень, посмотри, какая прикольная штука, в Нью-Йорке все на ней сидят!» Другие же говорили ему: «Пошли к черту эту затею, в ней нет ничего хорошего!» Будучи подростком, он даже близко не подходил к тяжелым наркотикам. Максимум – принимал спиды. Но их тогда не приравнивали к наркотическим средствам, их можно было купить в любой аптеке. Если ты хочешь оставаться бодрым длительное время и ничего не пропустить, тебе нужно принять немного таблеток: я покупал их для настроения на пособие по безработице. Покупаешь десять граммов, и тебя прет все выходные. От спидов не бывает галлюциногенных эффектов, ты просто не спеша можешь сделать много вещей. Это вполне нормально, это мне нравилось. Я мог всю ночь смотреть фильмы, или если хотел, пойти в любой клуб, да вообще мог заниматься чем-угодно целые сутки. Это было здорово. Однако в какой-то момент эти таблетки начинают тебя выматывать, потому я перестал их принимать.

То, как между нами нарастала вражда, можно заметить и когда всматриваешься в фотографии Sex Pistols того времени. Агрессия и отсутствие общения делали свое дело. Стив, Пол и я могли бы быть чертовски прикольным трио, можно было прекрасно обойтись без всего этого бреда, связанного с бас-гитарой. Но это раздражало бы многих людей, потому что Сид был нужен группе как имидж. Это было очень важно. Я видел Игги Попа и Рона Эштона, играющими в дуэте, они поразили меня как нечто радикальное, новое, свежее. Нашему Полу надо было просто стучать по барабанам, мы заставляли его выступать вместе с нами и терпеть. Какое это мучение для барабанщика – постоянно то замедляться, то ускоряться, чтобы адаптироваться под вечно не попадающего в ритм, обдолбанного придурка. Когда Pistols продали тысячу копий God Save the Queen, я чувствовал себя очень отрешенным, вокруг был хаос, а политические интриги и скандалы внутри самой группы – совсем не то достижение, к которому я стремился. Успех перепаскудил группу. Я чувствовал, что у менеджмента нет ни малейшего представления о том, что происходит, и я не знал, что будет дальше и что с этим делать. Малкольм никогда не обсуждал с нами свои дальнейшие планы, потому что не любил, когда люди противоречат его идеям, даже если эти его идеи шли вразрез с идеями группы. Он лишь составлял расписание на день или на неделю, но общую атмосферу в группе Sex Pistols это никак не меняло.

НОРА: Когда мы впервые встретились, Джонни был мне интересен, и я пришла посмотреть на него по просьбе Арианы, своей дочери. Она была большой поклонницей Джона и настолько сильно его любила, что сформировала панк группу под названием Slits. Ей было только четырнадцать лет, и она была в восторге от Джона. В 1977 году, будучи на их концерте, Ариана запрыгнула на сцену, подбежала к Джону, воскликнула: «Ты – лучший!» и поцеловала его. Впервые я увидела эту группу в «СтоКлаб». Тогда я подумала, что они ужасны. Они играли на гитаре точно так же, как это делали в эпоху The Who. Пронзительный кричащий голос просто врывался в уши. Весь рок-н-ролл семидесятых так и звучал.

Я занималась продвижением крупных концертов в Германии. Моей обязанностью был промоушен, но я никогда не приезжала в Англию, чтобы продвигать кого-то здесь, потому что это предполагало слишком много возни. Ариане было тринадцать лет, когда я привезла ее с собой в Англию. Я жила с мужчиной, который позже записывал демо Sex Pistols. Помню, что тогда Sex Pistols пришли всем составом, чтобы встретиться с ним, и это был первый раз, когда я увидела Джона. Тогда я была очень скромной. Я просто ушла наверх и даже не думала, что мы встретимся когда-либо еще. Могу сказать, что в тот момент я была довольно «зашоренной», совсем не хотела иметь дело с парнями, которые не выглядели представительно.

ДЖОН ЛАЙДОН:Мы с Норой встретились снова через пару месяцев после того, как записали демо. Выглядела она тогда еще более застенчивой и даже забавной. В прикиде из сороковых Нора задирала нос на десять футов выше головы. Она была интересной: длинные светлые волосы, покатые плечи.

Женщины из сороковых придерживались стиля а-ля фам фаталь: сногсшибательные вельветовые топы, виниловые куртки и пояса, деним, что было мне поперек горла. Но у Норы ничего этого не было, и это меня абсолютно устраивало. Лишь некоторые люди были готовы побороть свой скучный имидж, а для нее подобные вещи были самыми грязными и неприемлемыми.