Холодное блюдо - Евгений Щепетнов

Вернулись в гостиницу тем же путем, прихватив по дороге несколько мешочков с трофеями – серебром и даже золотом. Кошельки убитых бандитов были не так уж и худы, из чего оба убийцы сделали вывод, что люди Хозяина по меньшей мере не бедствовали, это уж без всяких сомнений.

Забравшись в окно своей гостиницы, убийцы быстро разделись, уложив в вещмешки «рабочую» одежду, тонкую, как паутина, и крепкую, как домотканая одежда крестьян, и легли спать, удовлетворенные произведенным опустошением. Редко когда бывало, чтобы «работа» так их удовлетворяла. Все-таки приятно, когда делаешь что-то по собственной воле, а не потому, что сделать все это тебе приказал Старший Брат.

Скоро они спали и даже улыбались во сне. Так же улыбался сейчас в доме на лесной горе их новый соратник и ученик, мирно сопящий в своей оттертой от сажи колыбели.

Вся операция заняла меньше часа. Убито было около сорока человек, а если быть точным – тридцать восемь, и один из них умер от страха, увидев направленный на себя кинжал, который держал в руке человек без лица. Сердце его просто разорвалось.

У каждого своя судьба.

– Эй, ты какого демона подсовываешь нам эту дрянь?! – Хесс пренебрежительно сплюнул, едва не попав на башмак торговца. – Давай проверим этого жеребца амулетом? Если этот задохлик так молод и бодр, как ты говоришь, я его куплю. А если ты дал ему бодрящее колдовское снадобье, ты мне отдашь его бесплатно, и еще приплатишь цену, которую за него спрашиваешь. Согласен?

– Пошел на хрен отсюда! Проходимец! Никаких амулетов! Болтун! Это самый лучший жеребец на всю округу! Иди, иди отсюда, а то стражу щас позову! Тьфу на тебя!

– А чего это ты расплевался, Мелхаз? – Соседний торговец презрительно скривил губы. – А если они сейчас заявят страже, что ты опаиваешь лошадей, чтобы продать их подороже? И что тогда будет? Забыл, что магистрат объявлял? Тех, кто будет мошенничать, – сечь плетьми!

Краснолицый торговец, пытавшийся всучить старого крашеного жеребца, выдав его за молодого, молча повернулся и ушел под навес, не удостоив неприятеля-конкурента ни одним взглядом, даже злобным. Но чувствовалось: дай ему волю, он зароет того в землю – живьем! Ненависть в каждом движении, даже в жирных складках на затылке, даже в толстой заднице, норовившей разодрать слишком тесные штаны и вырваться наружу.

– Парни, пошли ко мне… – предложил вмешавшийся в скандал торговец, худой мужчина неопределенного возраста с загорелым лицом. – Я Айвар, и я торгую честно. Не скажу, чтобы у меня были самые дешевые лошади, но они стоят своих денег, обещаю. Меня все тут знают.

– Знают, как же! – отозвался издалека жирный торгаш, видимо, обладавший тонким, как у собаки, слухом. – Кто тебя знает, полукровка?! Вас, таких уродов, вообще нельзя пускать на базар! Понаехали тут! Проклятые падраги!

– Ты падраг? – с внезапным интересом спросил Леван, бесцеремонно разглядывая лицо собеседника, совсем не похожего на степняка. Если не присматриваться, конечно. Слегка раскосые глаза… темные волосы… кожа слишком темная, но опять же – возможно, из-за того, что он так долго бывает на солнце, под открытым небом. Впрочем, смуглы все гуртовщики, занимающиеся разведением лошадей.

Лошади стояли в загородке – небольшие, мохноногие. Типичные степные лошади, очень выносливые, неприхотливые, но совершенно непригодные для армейской службы и для парадных выездов какого-нибудь заносчивого аристократа, предпочитавшего блеск и красоту выносливости и неприхотливости в содержании. Говорили, что степные лошади настолько приучены жить с человеком, что они едят все – даже мясо, а в бою дерутся наравне со всадником, лягаясь, кусаясь, нанося раны как всаднику-врагу, так и его коню. Отличные лошади для тех, у кого есть деньги и кто разбирается в лошадях.

– А в этом какая-то проблема? – Торговец тяжело посмотрел в глаза парню, и взгляд его сделался колючим, внимательным. – Не любишь степняков?

– Да мне все равно, если честно… – равнодушно пожал плечами Леван, и Хесс подтвердил слова напарника легким кивком. – Будь ты хоть демон – если у тебя лошади хорошие, я их куплю. А если дрянь – ты хоть самим Создателем будь, мне они не нужны!

– Еретик проклятый! – донеслось из угла толстяка. – Костров на вас не хватает! Сжечь поганцев!

– Как же ты надоел! – И так уже кислая физиономия Хесса скривилась в гримасе неудовольствия, рука его нырнула в сумку, висящую на боку, откуда появилась с большим красным яблоком, полчаса назад купленным у торговца фруктами. Хесс секунду смотрел на яблоко, будто не решаясь с ним расстаться, решительно откусил от красного бока и, не целясь, метнул плод в толстяка, не ожидавшего такой коварной агрессии.

Бац!

Яблоко вдребезги разбилось о переносицу торговца, разбрызгав сладкую плоть по всему загону, а толстяк жалобно запричитал, указывая на жующего и довольно ухмыляющегося парня:

– Гига, врежь ему! Врежь! Ты видишь, на хозяина напали! Ох, у меня теперь синяк будет! Синяк! Врежь ему!

Гига, здоровенный вялый охранник, стоявший в дальнем углу загона и задумчиво ковыряющий в левой ноздре пальцем, черным то ли от грязи, то ли от утаптывания в трубке коричневого снапа, посмотрел на хозяина мутным взглядом быка, разомлевшего от полуденного солнца, и, вздохнув, поплелся к Хессу, с интересом наблюдавшему за его передвижением. Леван и полукровка-степняк тоже замолчали и стали ждать, когда громила подойдет.

Он был громаден, как бывают громадны быки. Сломанные уши, лицо, на котором будто бы оттоптались легионы демонов, указывали на то, что этот молодой мужчина некогда выступал в бойцовых ямах и брал не умением и ловкостью, а грубой силой, коей у него было более чем в достатке.

Подойдя к Хессу, Гига вдруг быстро подмигнул ему левым глазом, так, чтобы не видел хозяин, и громко объявил:

– Прекрати безобразие! Чтобы этого больше не было! Иначе будешь иметь дело со мной!

После чего развернулся и пошел в свой угол, снова впав в сонное безразличие предводителя стада.

– И это все? – завизжал толстяк, вскакивая с табурета и потрясая над головой пухлыми кулачками. – И на кой демон мне такой охранник, который не может покарать напавшего на меня негодяя?! За каким демоном я плачу тебе деньги?!

– Ты мне платишь за то, чтобы я уберегал тебя от неприятностей, – вдруг четко и звучно объявил «проснувшийся» охранник. – А на тебя никто не нападал! Ты оскорблял людей, в тебя кинули яблоком. Я что, должен был его за это убить? Вступить с ним в смертельный бой? Потому, что мой наниматель вел себя неподобающе с незнакомыми людьми? И закончилось бы это плохо в любом случае – если бы я его избил, он мог подать жалобу в магистрат. В том числе и на то, что ты пытался его обмануть. Свидетелей куча! А еще ты его оскорблял и напустил на него охранника – ни за что! И что бы тогда было? Да судейские выпили бы из тебя всю кровь! Радуйся, что у тебя в охране не болван какой-нибудь, а умный человек, знающий эту жизнь! Притихни и торгуй себе, ищи покупателя-болвана! А если на тебя нападут, станут бить, я тебя попробую защитить, хотя от стрелы и отравленного кинжала защитить очень трудно, очень!