Агасфер. Золотая петля. Том 1 - Вячеслав Каликинский

Оппозиционным и протестным настроениям способствовало ухудшение экономической ситуации – рост цен, инфляция, большой наплыв беженцев. Таким образом, волей обстоятельств Иркутск в 1919 году стал центром политической борьбы с диктатурой Верховного правителя России. К этой борьбе подключились различные политические силы.

Этой же осенью, когда Красная армия начала активное наступление в Западной Сибири, активизировали свою деятельность в Иркутске и эсеры. 8 декабря здесь на основе Земского политического бюро был сформирован Политический центр. Само восстание началось в ночь с 20 на 21 декабря. В нем принял участие весь гарнизон города – 400 человек, и победа была бескровной.

В самый канун восстания колчаковское правительство попыталось его предотвратить. 23 декабря Колчак назначил Забайкальского атамана Семенова главнокомандующим вооруженными силами на Дальнем Востоке. Ему был подчинен и Иркутский военный округ. На следующий день Семенов отправил в Иркутск свою Дикую дивизию с тремя бронепоездами. Однако железнодорожники пустили навстречу головному бронепоезду поезду паровоз. Столкновение повредило колею, и бронепоезда пройти к Иркутску не смогли. Семеновским пехотинцам, правда, удалось несколько потеснить защитников города, однако дружины железнодорожников отступать перед дивизией не стали.

* * *

В Иркутской губернской тюрьме Краснощеков был в очередной раз приговорен к расстрелу, однако под «занавес» 1919 года восставшие рабочие освободили всех заключенных. На Дальний Восток Краснощеков вернулся с частями Красной армии и вскоре уже возглавил правительство созданной Дальневосточной республики – ДВР. Он стал и председателем правительства (президентом), и министром иностранных дел ДВР.

В последующие десятилетия очень многое, включая авторство создания республики, «руководящая и направляющая» сила нашего общества постаралась укрыть завесой молчания. А большая часть свидетелей, принимавших активное участие в дальневосточных делах, были традиционно ликвидированы – и чужие, и свои. Однако кое-какие сведения до наших дней все же дошли, позволяя получить хотя бы общее представление о том, что творилось в республике.

Краснощеков, разумеется, знал, что впервые решение о создании на Дальнем Востоке «независимого и демократического» государства было принято в ходе антиколчаковского восстания еще в январе 1920 года на переговорах, происходивших в Томске между представителями РВС 5-й Красной армии, Сибревкома и иркутского Политцентра. Не было для него секретом и то, чем руководствовались договаривающиеся стороны. Понятно, что некоммунистические силы стремились к образованию парламентской республики, свободной от диктатуры пролетариата. Согласно резолюции ЦК партии эсеров, создание республики на демократических началах позволяло оградить восток России как от оккупации японцев, так и от разрушительного хозяйничанья большевиков.

Но зачем потребовалась ДВР большевикам, победоносно продвигающимся по Сибири, много раз размышлял русский американец? Причин, на взгляд Краснощекова, было несколько. Если до Иркутска на Транссибирской магистрали располагались чешские войска, готовые продаться кому угодно, то за Байкалом стояли японцы. Столкновение с ними ничего хорошего молодой республике Советов не сулило, да и память о Русско-японской войне была еще слишком свежа. Минувшей зимой большевики совершили мощный рывок на восток, но захваченную в этом рывке территорию еще надо было перестроить под себя, и в том числе «познакомить» население с продразверсткой, ЧК и прочими реалиями нового режима.

А партизаны, не раз вспоминал Абрам Краснощеков? Как же быть с партизанами? Если эта вольница вовсю гуляла по тайге при Колчаке, то могли ли большевики надеяться, что в ответ на их политику Сибирь не ответит решительным протестом? Для подавления крестьянских выступлений, как и в Центральной России, требовалась полная оккупация захваченного края, а у коммунистов в Сибири была одна лишь армия хоть и многочисленная, но едва прикрывающая огромную территорию. И прежде чем обустраиваться на востоке, надо было еще с Западной Сибирью справиться…

Можно было, конечно, понадеяться на русский авось и попытаться оставить все как есть – но где гарантия, что японцам не вздумается снова двинуть свои войска вглубь России? А вот если отделить себя от оккупантов «буфером» демократического вида, то наступать на него им будет не нужно…

Решение о создании ДВР открывало и широкие перспективы в плане переговоров с Западом. Европа с Америкой давно уже вконец запутались в русской неразберихе, и нынче им предстояло как-то выбраться из сибирского «болота», в которое они забрели: правительства, директории, неизвестно при ком аккредитованные военные и дипломатические миссии, войсковые части, воюющие то с теми, то с другими… Теперь союзникам давали возможность красиво выйти из игры и сохранить свое политическое реноме. Все их прошлые усилия и затраты оправдывались победой «демократии» в обширном восточном регионе России. И в результате переговоров, закулисно начатых еще при Колчаке и продолженных после его падения, было принято решение, устраивающее всех.

Хотя теоретически создание «демократической» Дальневосточной республики сулило коммунистам сплошные выгоды, но как только дошло до дела, стали возникать проблемы. Изначально столицей ДВР предполагалось сделать Иркутск. Однако там установилась советская власть, и большевикам стало жалко отдавать его новоявленной демократии. Они предложили вариант границы по Байкалу: от центра России до озера территория РСФСР, а за Байкалом – ДВР.

Карты путал атаман Семенов, вольготно расположившийся за Байкалом: уходить оттуда он не собирался. Стали чесать в затылках и эсеры с меньшевиками, еще несколько месяцев назад поддержавшие идею парламентской республики. Их начало смущать поведение красных партнеров: ведь демократическое правительство, казалось, уже было – чем был плох иркутский Политцентр? Но большевики проигнорировали коалицию с ним, и Политцентр в конечном итоге был разогнан.

В своих дальнейших шагах по созданию ДВР большевики взяли за правило не договариваться, а диктовать. Социалистические партии стали было вырабатывать политические условия, на которых были бы готовы войти в коалиционное руководство республики… Но деваться было уже некуда: у республики, еще не имеющей ни правительства, ни территории, была Восточно-Сибирская советская армия, сформированная для отражения каппелевцев. Она состояла из партизан, повстанческих и рабочих дружин, а также бывших колчаковских частей, перешедших в ходе восстания на сторону Политцентра. Подпираемая с тыла 5-й красной армией, хорошо снабжаемая за счет трофеев вооружением, усиленная командным составом, Восточно-Сибирская армия в начале марта потеснила семеновцев, заняв Прибайкалье с Верхнеудинском[70]. Этот заштатный в то время городишко и решили сделать столицей ДВР.

Тут была образована Временная земская власть Прибайкалья, состоящая из эсеров и меньшевиков, но с вооруженными силами в руках коммунистов. Армию переименовали в Народно-революционную. А желание других партий быть представленными в военном совете «своей» армии большевики сразу же решительно отвергли.