Сказки темного города. Махаон - Наталиса Ларий

– Отдохнуть, – засмеялся Дорн и взъерошил волосы на своей голове. – Что мне нужно сейчас, так это выпивка, тишина и…женщина.

Сказав это, он дернул меня к себе, усадив на колени.

– А вы уверены, что способны сейчас на то, для чего вам нужна женщина? – с сарказмом выпалила я, не подумав.

Услышав это, Дорн на мгновение замер, уставившись на меня. Затем расхохотался.

– Ведьма! Ведьма в моем кабинете, сидит у меня на коленях и говорит такие слова! Черт, Авенира, ты совсем меня не боишься! Это мне не нравится. Еще недавно ты испуганно хлопала ресницами при одном только моем пристальном взгляде на тебя.

– Еще недавно вы внушали мне страх, а именно в эту минуту – его нет и капли, – жестко проговорила я. – Стригои редко пьют, не так ли? Вы что топите сейчас в бутылке вина? Мысли о гибели Разиэля? Так на кой черт об этом думать и доводить себя до такого состояния? Одним гадом стало меньше на нашей земле. Тут радоваться надо, а не напиваться.

Дорн вмиг стал серьезным. Мгновение и он ухватил меня за горло, сдавив при этом так, что я едва могла дышать.

– Что ты знаешь о том, что я чувствую, ведьма. Ты радовалась, когда погиб твой отец? – хриплый голос и сплошная злость в нем.

Сглотнув, я поняла, что переборщила с сказанным.

– Разиэль не ваш отец, – решила отчеканить я правду. – И горевать о том, кто хотел вашей гибели и смерти Тарона, не стоит.

– Ты не понимаешь, – пальцы слегка ослабили хватку, и я судорожно вдохнула. – Я правда чувствую такую боль, словно отца родного потерял. Он столько дал мне. Обращенные от чистокровных всегда испытывают к ним сыновью любовь. От этого никуда не деться. И сейчас эта любовь заставляет меня переживать горькую потерю. Жуткое чувство, Авенира. Он хотел погубить меня и моего ребенка, а я не могу совладать с горем.

Застонав, Дорн уткнулся мне в шею. Ему явно было очень плохо, но я вряд ли могла ему помочь в этот момент. Подумав, я сказала, пригладив взъерошенные волосы на его голове:

– Все проходит. И это пройдет. Нужно просто пережить боль и не более того. Только не давать ей долго держать вас в таком состоянии, иначе потом трудно будет выбираться из него. Но это все потом. А сейчас вам нужно лечь и отдохнуть.

Дорн поднял голову и посмотрел на меня. Затем прислонился своим лбом к моему, обдав лицо дыханием, насыщенным терпким запахом вина, и проговорил:

– Мудрая маленькая ведьма, и все-то ты знаешь, – сказал он, погладив мою шею.

Хриплый возбужденный оттенок голоса, и я прекрасно поняла, что будет, если не уйду отсюда. По коже побежали мурашки. Почувствовав их, стригой медленно убрал руку и откинулся на спинку дивана. Помолчав с четверть минуты, произнес:

– Побудь со мной немного. Пожалуйста.

Встав с его колен, я стащила с него сапоги, затем сюртук и свернув его положила на диван. Затем толкнула совершенно не сопротивляющегося Дорна, и он улегся на импровизированную подушку. Я же села подле него.

– Побуду здесь, пока вы не уснете, – произнесла я. – Тащить вас в вашу комнату у меня нет ни сил, ни желания. Выспитесь и когда наступит завтра, все будет иначе. Новый день всегда приносит новые решения для, казалось бы, безвыходных ситуаций. Все будет хорошо. Вы сильный, справитесь со всем, – я улыбнулась и погладила его по щеке, словно передо мной был не взрослый властный мужчина, а расстроенный малыш, которому так нужна была ласка.

– Спасибо, Авенира, – вдруг произнес Дорн, поцеловав мою руку. – Некоторых слов порой так не хватает даже в жизни стригоя.

– Знаю, – улыбнулась я и поцеловала его в лоб.

Дорн же закрыл глаза и не прошло и минуты, как он заснул крепким сном выбившегося из сил.

Дождавшись пока дыхание мужчины станет ровным, я тихонько встала и окинула его взглядом. Спящий стригой совсем не выглядел устрашающе, и я улыбнулась. В этот момент поняла, что ему было одиноко. Одиноко при том, что вокруг было столько подчиненных, рядом теперь был Тарон, более чем уверена, что и женщин у него было предостаточно, этот спящий мужчина, на губах которого играла едва уловимая улыбка, был одиноким. Почему он гнал меня отсюда? Эта мысль не давала мне покоя с самого утра. Смерть чистокровного, контролирующего его жизнь, была причиной многим надвигающимся переменам и не только в его жизни и это явно заставляло принять его такое решение. Странное чувство внутри, и я поняла, что не хочу возвращаться в Махаон. И плевать мне на всех и вся. Что-то именно в эту минуту перевернуло все в моей жизни. Господи, знала ли та вредная девчонка, коей я была несколько лет назад, что жизнь сведет ее с тем, с кем она так подло поступила, одним лишь словом поставив с ног на голову все в его жизни. Стригой. Так явно решили высшие силы, которые взрастили из простого конюшего моего отца такого великолепного представителя кровожадного стригоевого общества, а из меня сделали преклонившую перед ним колени ведьму. И не нужно было никаких подсказок и требований книги. Я сама в этот момент знала, что глупо это все, если сердце твое молчит. Мое не молчало…с болью поняла я именно сейчас. Грустно улыбнувшись, я направилась к себе с единственным желанием того, что грядущий день и правда принесет нечто такое, что расставит все по нужным местам и в его, и в моей жизни.

– Ты уезжаешь? – удивленно спросила я у Лилит, увидев ее на следующий день стоящей в холле и отдающей приказ грузить вещи в экипаж.

– Да, – сухо бросила ведьма. – И если у тебя есть возможность, то сделай то же самое.

– И куда ты едешь? – нахмурила я брови.

– Куда глаза глядят, – процедила сквозь зубы ведьма, накидывая на плечи накидку из меха соболя.

– А как же Азарг?

Лилит на мгновение прикрыла глаза, затем повернулась ко мне и проговорила недовольно.

– Любовь любовью, но свою шкуру надо беречь в первую очередь. Я не знаю, что будет теперь, когда здесь голову оторвали чистокровному. Если разразится война с вервольфами, то всех выпотрошат здесь в первую очередь, поскольку этот клан на границе находится. А если со стригоями, то буде еще хуже. И те, и другие – это не ведьмы с их милосердием. Это звери. И не хочу я попадать в пасть ни к одному из них.

– Ясно, – сухо бросила я в ответ. – А Катарина? Она уехала?

– Нет, – красавица повела бровью. – Она так прониклась к вервольфу, что совсем потеряла способность здраво мыслить. Вот что происходит, когда пускаешь мужчину не только в свою постель, но и в сердце. Она останется здесь. А конкретно в данный момент она на коленях ползает перед Дорном, пытаясь вымолить у него жизнь для своего кобеля, – кивнула она на окно, за которым вдалеке на территории сада была видна Катарина, стоявшая перед Дорном и заламывающая в отчаянии руки. – Ну да ладно, поеду я. И мой тебе совет, девочка, не иди на поводу чувств. Вижу ведь по глазам, что что-то изменилось в тебе. Спасай свою жизнь в первую очередь. Мужчину ты себе и другого сможешь найти, а вот жизнь у тебя одна. Стригои не стоят ни наших слез, ни наших чувств, ни нашей поддержки.