Покушение - Елена Сенде

«Буду рад принять вас 14-го в 11 часов в своем кабинете, в Центре исследования мозга».

Тиски, сжимавшие ее грудь, чуть разжались. Поменяв билет на самолет, Сириль сразу же связалась с Аромом, чтобы Договориться о встрече. Очевидно, это новое время больше подходило ему. Ну что ж… Тем лучше. Она вздохнула. И пусть Бенуа прекратит уговаривать ее вернуться! Она все уладит самостоятельно. Сириль подошла к последнему повороту. Еще пять человек, и она пересечет желтую линию. Четыре… Три…

— Сириль!

Она почувствовала на плече его руку и замерла, будто окаменела. Бенуа пробрался к ней сквозь очередь. Не глядя на него, она с улыбкой попыталась высвободиться: рядом с полицейским постом не стоило устраивать скандал.

— Оставь меня в покое, Бенуа, пожалуйста, — произнесла она мягко, но решительно.

Ее глаза казались стеклянными.

Бенуа держал ее уже не так крепко.

— Дорогая, я не понимаю… Ты должна вернуться домой.

Сириль обратила внимание, что он говорит негромко, с улыбкой поглядывая на полицейских. И ответила ему таким же тоном, мило и приветливо, четко произнося каждое слово:

— Я НЕ ХОЧУ! Оставь меня в покое.

— Если не хочешь ехать в Ротшильд, не поедем, обещаю. Но нам нужно поговорить. Я ведь твой муж.

— НЕТ.

Впереди лишь два человека… Один…

Сириль достигла желтой линии.

— Тебе нечего делать в Бангкоке, дорогая, — настаивал Бенуа. — Я позабочусь о тебе. Если ты меня любишь, не уезжай.

— Я должна присутствовать на конгрессе. И еще у меня встреча с Аромом.

— Но зачем, скажи?

— Он поможет мне вспомнить все, что произошло десять лет назад.

Это было уже чересчур, и она это знала, но опомнилась слишком поздно: слова были произнесены. Бенуа сжал зубы и четко произнес, чтобы смысл его слов дошел до Сириль:

— Прошлое — это прошлое. Не стоит его ворошить, от этого не будет никакого толка. Оставь его в покое.

Сириль подозрительно посмотрела на мужа. Он уже достал шприц из пакетика, снял с иглы колпачок.

— Ты пойдешь со мной, решено.

В голосе Бенуа не осталось и следа нежности. Игла прошла сквозь ее плащ и свитер.

Сириль отдернула руку: сработал рефлекс.

— Ай! Что?..

Взгляд Сириль перескакивал с покрасневшего лица Бенуа на его руку, а с его руки — на ее. Она открыла рот, но не нашлась, что сказать.

Таможенник полицейского поста сделал ей знак подойти, и Сириль чуть ли не бегом направилась к окошку, как будто это было ее единственное спасение. Ошеломленная тем, что произошло, она предъявила паспорт и карту на посадку. Бенуа сделал ей укол, как животному с бешенством! Таможенник вернул ей документы, и она прошла дальше. Ступив на эскалатор, ведущий в отделение контроля ручного багажа, она обернулась. Ее лицо не выражало ничего, кроме удивления. Лицо Бенуа, стоявшего внизу, за желтой линией, — ничего, кроме ярости.

Теперь у Сириль было лишь одно стремление: дойти до двери под номером 10, прежде чем препарат (но какой?!) начнет действовать и она потеряет сознание среди бутиков duty free. Она бежала. К моменту, когда лекарство попадет в кровь, а затем достигнет мозга, она должна быть в зале посадки! Оттуда она как-нибудь доберется до своего места… Она уже начала чувствовать покалывание в глазах.

«Черт! — Она думала, что будет хуже. — Это что-то с морфином, но доза, должно быть, слишком мала».

Подкожные впрыскивания, применяемые в психиатрии, заставляли встревоженного пациента успокоиться менее чем за пять секунд. Она же продолжала двигаться, можно даже сказать, бежать к двери.

Объявили начало посадки, и некоторые пассажиры, в основном родители с детьми и пожилые люди, уже стояли в очереди, приготовив карты, дававшие разрешение подняться на борт. Ожидая своей очереди, Сириль присела на серый пластмассовый стул, решив экономить силы и бороться с оцепенением. Она уже ощущала покалывание в лодыжках и икрах, в ушах звенело. Она потерла глаза, чтобы не отключиться. Звуки, доносившиеся до нее, казались все более и более приглушенными.

Стюардесса назвала ряды с девятого по двадцать пятый. Сириль проверила свою карту. Одиннадцатый. Она встала и, пытаясь сохранить равновесие, оперлась на чемодан. Она приблизилась к очереди. Желание спать становилось невыносимым. Она понимала, что если закроет глаза, то непременно уснет. Размеренным шагом она направилась к стюардессе. Еще одна стюардесса, девушка с короткими рыжими волосами, разговаривала по внутреннему телефону. Сириль подумала о Мари-Жанне. Она не сердилась на нее. Бенуа был ее дядей, она не сумела соврать ему. В чем Сириль могла ее упрекнуть?

«Корона Кадри, праздник тюли, карнавал, великаны с бубенчиками…»

Сириль вздрогнула. Она лишь на долю секунды закрыла глаза, и на нее тут же нахлынули воспоминания из детства, спрятанные в глубинах памяти. Она прогнала от себя эти нежеланные мысли, почесала шею уголком паспорта и впилась ногтями в ладони, чтобы проснуться. Стюардесса с короткими волосами повесила трубку и теперь говорила что-то в микрофон.

— Просьба к мадам Сириль Блейк срочно подойти к месту посадки.

Шок, который испытала Сириль, смягчился лишь благодаря «ватному» состоянию, в котором она уже некоторое время пребывала. Тем не менее она задрожала с головы до ног. Бенуа не желал признавать свой проигрыш! Она заставила себя сдвинуться с места, покинуть очередь и представиться. Рыжеволосая стюардесса поблагодарила ее профессиональной улыбкой.

— Ваш муж находится в главном офисе авиалиний «Air France», мадам. Он попросил проверить, все ли с вами в порядке. Он опасается за ваше здоровье, из-за которого вы не в состоянии будете выдержать перелет.

Сириль с трудом выдавила милейшую улыбку, на которую только была способна, и заставила себя нормально открыть глаза.

— Мой муж излишне волнуется. Мы с ним оба врачи и повсюду видим болезни. — Ее речь была медленной и путаной. — Я всего лишь сказала, что чувствую себя уставшей. Мне не следовало этого делать. Он боится самолетов и постоянно опасается, что со мной произойдет нечто ужасное. Я уже привыкла к этому. Я лечу на конгресс, а он делает все, чтобы я осталась с ним.

Стюардесса пристально смотрела на нее несколько секунд (Сириль они показались вечностью!): она прикидывала, не доставит ли эта пассажирка проблем, которых на борту и без того хватало.

— Знаете, — продолжила Сириль, — мужчины как дети. Мой на двадцать пять лет меня старше, но все равно!

Она сыграла на женской солидарности. Стюардесса улыбнулась ей.

— Проходите. Отдыхайте.

Сириль взяла свою карту на посадку и, пройдя этот последний этап контроля, испытала некий подъем. Опасность была позади. Она облегченно вздохнула.