Плотский грех - Колин Маккалоу

– О, я следила! Только не лично, поскольку считала, что объекты моего внимания вернулись в свои страны. Отчеты, которые я получала, показывали выздоровление до той степени, до какой я надеялась. И даже в двух случаях – Зильберфайн и Белл-Саймонс – степень выздоровления превзошла мои ожидания. Я думаю, вы отказываетесь понимать, капитан, что эти женщины были помещены в психиатрическую больницу, будучи признаны душевнобольными. Люди, официально признанные невменяемыми, имеют мало прав и компенсаций. Они находятся во власти людей, которые за ними присматривают и которые, к несчастью, имеют склонность не знать таких эмоций, как сострадание. Я не занимаюсь разрушением души, поскольку верю, что душа – это искра божия в мозгу, отличающая организм человека от организма животного. Производить зомби – преступление против Природы. Это просто самая экономичная мера, а я не имею дел с такими мерами. Я не совершила ничего дурного и призываю вас доказать, что, если вы с этим не согласны, я сделала не так.

Делия принимала мало участия в этом собеседовании, которое надвигалось на нее, как медленный оползень. Сначала это была струйка небольших, тревожных деталей, которая все росла и ускорялась, пока не смела ошеломленную ее прочь. Как ей теперь смотреть на эту женщину, с которой до сих пор у нее была такая теплая, почти старинная дружба? О, Делия, конечно, попытается, но, будучи рациональным существом, она слишком хорошо понимала, что усилия будут напрасны. Нет, Делия не скажет Кармайну, но не может не вспомнить некоторые из разговоров, происходивших между нею, Джесс и Иви. Имена Женщин-теней назывались, в этом она была совершенно уверена. А значит, Джесс намеренно скрыла тот факт, что они были ее пациентками. Зная свою подругу, Делия могла уяснить, почему та решила оставить этот факт в секрете: Джесс просто ответит ей, что ничего из того, что она знала или сделала, не продвинуло бы дело. Единственное, что можно было бы сделать в доказательство своей невиновности, – это предъявить пропавших женщин живыми и в несомненно лучшем состоянии, чем до операции. Но этого Джесс делать не желала. Почему? Единственное, что Делия могла придумать, это что та и сама не знает, кто они и что с ними произошло после операции.

Все это было бы извинительно между настоящими друзьями, если бы не касалось карьеры: Делия была поставлена в невыгодное положение поведением той, кто называл себя ее подругой, и ей не нравилось это ощущение.

Снова заговорил Кармайн:

– Вы осознаете, доктор Уэйнфлит, что теперь стали подозреваемой в деле об одновременном убийстве нескольких лиц?

Джесс улыбнулась и прищелкнула языком.

– Чушь! – твердо сказала она. – Рассказанного мною должно быть достаточно, чтобы закрыть ваше дело, капитан. Шансов, что мои пациентки были убиты, один на миллион. Ясно, что они перенесли некоего рода социальную адаптацию в соответствии с моими рекомендациями, и вернулись туда, откуда явились. Доказать убийство без тела крайне трудно, но доказать шесть убийств без хотя бы одного тела настолько тяжело, что в суде вас просто засмеют.

– Вы совершенно правы, доктор, – кивнул Кармайн. – Вы вольны идти. Однако есть еще один вопрос, который я хотел бы прояснить, если можно.

– Можете спрашивать, – согласилась она чопорно, чувствуя себя вправе проявить свое возмущение тем оборотом, какой приняло дело; при этом доктор даже не смотрела на Делию.

– Уолтер Дженкинс. Как он вписывается в эту схему? Является ли он еще одним триумфом вашей хирургии?

Джесс не смогла удержаться – лицо ее просияло.

– Абсолютно!

– Он страдал тем же видом патологии?

– Единственное сходство заключалось в антисоциальном поведении, но даже в этом различий – как листьев на дереве. Синдром Уолтера был уникален. Я до сих пор ищу другого такого же, как он, но пока безуспешно. Всего хорошего. – И она удалилась, оставив, как подумалось Делии, поле битвы за собой.

– Нас поставили на место, – сказала Делия Кармайну.

– Мне очень жаль, Делия. Она твоя подруга.

– Скорее была, хоть я и постараюсь сохранить дружбу, шеф. Джесс не может, практически признавшись в шести преступлениях, ожидать, что мы поверим ей на слово, будто она их не совершала, – твердо сказала Делия. – Но она внушает мне ужас тем, что превратила меня в марионетку и дергала за ниточки с какой-то неведомой мне целью. Во всяком случае, так я себя чувствую после сегодняшнего разговора. Не знаю, Кармайн! Ты серьезно думаешь, что Джесс могла убить шестерых безобидных женщин? И зачем, если она провела над ними паллиативное хирургическое лечение? Это же не имеет смысла.

– Ты права, не имеет. Разве что допустить, что она некий фанатик. Ради всех нас надеюсь, что здесь дело чисто. Джесс сейчас вернется в ХИ и разыщет контракт плюс отчеты о проведении операций над всеми шестерыми. Все законно, попробуйте доказать обратное.

Кармайн вынул ленту из магнитофона и положил в специальный карман картонной папки для хранения документов, на которой фломастером написал «Уэйнфлит, доктор Джессика». Надпись получилась аккуратной и ровной, словно напечатанная машинкой.

– Твой первый конфликт между долгом и дружбой, – заметил он.

– Со всеми это когда-нибудь случается.

– Почему-то всегда люди оказываются к этому не готовы, – сказал он ласково. – Вот почему это так больно. Если хочешь, чтобы тебя освободили от расследования дела Женщин-теней, Делия, тебе стоит только сказать об этом.

– Нет, босс, я не такая рохля. Если Делия действительно совершила что-то дурное, ее будет очень трудно поймать, будьте уверены. Мне кажется, у меня развивается антипатия к людям, чья профессия начинается с буквы «п»: психиатрам, пасторам, писакам, политикам.

Рот Кармайна дернулся в ухмылке.

– Как насчет полиции? Начинается на «п»!

– Я называю нас копами, – угрюмо бросила она. – Я забыла спросить Джесс о студийных портретах этих женщин.

– Несущественно, – сказал он. – Возможно, некоторое время у вас будут натянутые отношения с Джесс, но у тебя все еще остается Иви.

– Да, верно, – обрадовалась Делия. – Но она ужасно чем-то встревожена, Кармайн, и я не знаю чем. Скажу со всей откровенностью, обе они могут оказаться недолговечными подругами.

Он нахмурился.

– Что ж, у тебя есть родственники, а родственники никогда не изменят. От геморроя никуда не деться, но любимые люди – это настоящие драгоценности, и они сияют, как твои глаза.

Упомянутые глаза сверкнули; Кармайн был прав, как всегда. Что Делия сейчас действительно требовалось, так это посидеть за чаем с тетей Глорией Сильвестри.

Суббота, 23 августа 1969 года

Когда на Иви находило, она могла очень хорошо готовить; проблема состояла в том, чтобы привести ее в нужное настроение. Жара разрешилась ужасающим очагом грозовых туч, которые висели над Коннектикутом два дня, по очереди высвобождая свою ярость и заставляя жителей недоумевать, как в таком жарком месте может так сильно холодать зимой. Для Иви это стало подходящим стимулом для разгула на кухне. Вот только не на ее кухне в Малом Басквоше. Если она готовила, то пользовалась кухонным совершенством из нержавеющей стали соседнего, руфусовского дома. Там все было прекрасно и замечательно, хотя на сей раз не кухня вдохновила Иви заняться кулинарией.