Лиловые орхидеи - Саманта Кристи

живу, как на пороховой бочке. Я вздрагиваю от каждого телефонного и дверного звонка, каждого доставленного письма – ведь это может быть повестка в суд.

Я попросила Кэлли отвозить Мэддокса в школу на машине, хотя он любит ездить на автобусе, – на случай, если Гэвин попытается связаться с ним напрямую.

Я уже не знаю, на что способен Гэвин. Может, на самом деле я никогда этого не знала, учитывая, что готова была поставить что угодно на то, что он меня поддержит. Кто знает, на что он способен теперь? К тому же теперь у него есть деньги.

Я больше не мучила себя поиском информации о нем в интернете и попросила Кэлли держать при себе то, что она найдет. Диллон сказал, что наведет справки о Гэвине и сообщит, если обнаружит что-то, о чем стоит беспокоиться. К счастью, он так ничего и не сообщил. Я рассказала Крису и своей семье о том, что произошло. Мне нужно, чтобы они были настороже. Они все согласились быть начеку, когда Мэддокс с ними.

Кто-то звонит в дверь, и внутри у меня все переворачивается. Я подхожу к окну своего домашнего кабинета и выглядываю сквозь занавеску. Я выдыхаю и улыбаюсь, когда вижу перед домом большой коричневый грузовик компании UPS[12]. Я бегу к двери и радостно ее распахиваю. Рэнди – мой давнишний водитель UPS – уже раскрыл мне объятия. Он уже знает, что к чему. Рэнди знает, что когда он доставляет очень большую, ужасно тяжелую коробку от моего издателя, то я его обнимаю и плачу от счастья.

Это случается. Каждый. Раз. И хотя это случилось уже двенадцать раз за последние пять лет, у меня все еще кружится голова от счастья. Это невероятное ощущение, которое я могу сравнить только с ощущением, когда я впервые взяла на руки своего новорожденного ребенка.

Моя книга!

Я до сих пор не могу поверить, что я публикуемый автор. Что мне платят деньги за то, что я придумываю и записываю истории. Что мне платят деньги за то, что я делаю то, что люблю. Что я зарабатываю на жизнь тем, что даже не считаю работой.

Рэнди отпускает меня, я целую его в щеку и утираю слезу.

– Занести коробку в дом, мисс Митчелл? – спрашивает он, наклоняясь за большой коричневой коробкой.

– Да, занесите, пожалуйста, Рэнди, – говорю я. – И я уже просила: называйте меня Бэйлор.

– Хорошо, Бэйлор, – говорит он. – Вы себе не представляете, с каким нетерпением я жду этих доставок. Это один из лучших моментов в моей работе. Когда выходит ваша следующая книжка? Постараюсь в этот день не заболеть.

Мы оба смеемся, и он ставит коробку в коридор. Жду не дождусь, когда я смогу взять нож, разрезать толстую упаковку и взять в руки новые книги.

– Не скоро, – отвечаю я ему. – Большое спасибо!

– Хорошего дня! – желает Рэнди, возвращаясь к грузовику.

– День уже хороший!

Я поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь. Но прежде чем закрываю ее до конца, я замечаю на своей подъездной дорожке незнакомую машину. Я прищуриваюсь и смотрю сквозь щелочку в двери. Я пытаюсь разглядеть водителя, но вижу только растрепанную, но в то же время идеальную светлую шевелюру.

Черт!

Я захлопываю дверь.

Черт! Черт! Черт!

Я запираю дверь и хватаю мобильник, готовясь позвонить Крису в ресторан, или Кэлли в спортзал, или даже 911, если понадобится. И хотя я ждала звонка в дверь, от его звука я чуть не выскакиваю из кожи.

Я медленно отхожу, глядя не отрываясь на большую, прочную, темно-красную двойную дверь, разделяющую нас. Я пячусь, пока не упираюсь ногами в диван в гостиной.

Тук-тук-тук.

– Бэйлор, я знаю, что ты там, – говорит Гэвин сквозь стальную дверь в пять сантиметров толщиной. – Я тебя видел. Открой, пожалуйста, я просто хочу поговорить.

Я не могу произнести ни слова. Не могу пошевелиться. Я даже не могу нажать кнопку вызова на зажатом у меня в руке телефоне. Он здесь. Он в моем доме. Он пришел за моим ребенком?

Желчь поднимается у меня в горле, когда он снова стучит в дверь.

– Бэйлор, – я снова слышу его приглушенный голос. – Я знаю про Мэддокса. Но тогда я не знал. Ты не знаешь всей правды. Пожалуйста, просто выслушай меня. Пожалуйста! – умоляет он.

– У меня есть твое письмо, Гэвин! – кричу я сквозь дверь. – Оно доказывает обратное. Вообще-то я передала его своему адвокату.

Ноги снова начинают меня слушаться, так что я пробираюсь в кухню и наливаю себе стакан воды, чтобы избавиться от тошноты. Я медленно подхожу к окну в кухне. Через него хорошо видно крыльцо. Я осторожно выглядываю через занавеску в углу окна. Я вижу его у двери, на нем джинсы и футболка, он выглядит почти так же, как в университете, его тело излучает сексуальную энергию. В руках у него букет лиловых орхидей – и мое сердце резко пикирует вниз.

– Пожалуйста, открой дверь, позволь мне все объяснить, – говорит он спокойным голосом со знакомым мне акцентом, от которого его голос звучит резковато и очень мужественно.

Зачем он принес мне эти цветы? Чтобы ослабить мою бдительность, а потом оглушить судебным иском?

Не продумав все до конца, я рассерженно шагаю к входной двери и с силой открываю ее – чертыхаясь про себя, когда дверная ручка оставляет отметины на моей свежепокрашенной стене.

– Как тебе удается испортить все мои особые дни? – кричу я.

Затем вырываю цветы у него из рук, делаю шаг назад и захлопываю дверь прямо перед его ошарашенным лицом.

Я возвращаюсь в кухню и достаю пустую коробку для мусора. Пока я занимаюсь цветами, я наблюдаю за ним через окно. Он расхаживает по крыльцу, раздраженно запустив руку в волосы.

– Бэйлор! – кричит Гэвин. – Ради меня, ради нас, пожалуйста, просто выслушай меня!

Я возвращаюсь к входной двери, открываю ее и пихаю коробку уничтоженных, искромсанных, изрезанных орхидей ему в руки.

– Уйди, пожалуйста, – говорю я. – Немедленно!

Я снова захлопываю перед ним дверь и возвращаюсь на кухню, чтобы посмотреть, что он делает.

Минуту Гэвин ходит взад и вперед, качая головой и бурча что-то себе под нос. Наконец он возвращается к своей машине, и я облегченно вздыхаю. Но мое тело предает меня – когда я смотрю, как он снова уходит от меня, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Сев в машину, он смотрит на дом и замечает, что я наблюдаю за ним через окно.

Черт!

Я отпрыгиваю от окна, все мое тело дрожит от