Пристально всматриваясь в бесконечность - Владислав Картавцев

Но каждый день мы будем вновь и вновь бороться со своими слабостями. Вновь и вновь, «выходя на помост» и заставляя себя трудиться для достижения ускользающей цели, оставаясь при этом оптимистом, нацеленным на успех, заражая своим оптимизмом и энтузиазмом других, и выбрав путь, единственно достойный воинов.

Так что же делает из нас воинов? Может быть, вот это?

Преодолей себя, докажи, прежде всего, самому себе, что ты достоин высшего вознаграждения, достоин прикоснуться к абсолюту, достоин прожить жизнь не как субстанция из человеческого материала, потакающая своим слабостям, но как воин, раз и навсегда выбравший свой путь и идущий по нему с радостью.

Мы все воспринимаем – все, что мы видим, слышим, чувствуем, осязаем, обоняем – все мы воспринимаем. Мы, люди, практически всегда воспринимаем одинаково. Если это дом, мы воспринимаем его, как дом, стол – как стол, а корову – как корову. И это кажется нам нормальным. Ведь мы живем в одном и том же мире, посреди одинаковых, (конечно, разных, но по большому счету одинаковых) людей. Причем наша одинаковость нигде не выражена так ярко, как в нашем одинаковом восприятии.

У нас одинаково устроены органы восприятия – глаза, уши, нос, кожные покровы, вкусовые рецепторы, нервные окончания. И у взрослых, и у детей. Просто у взрослых они более взрослые. Но детское восприятие ведь отличается от взрослого. Почему? И связано ли это только с возрастными изменениями? И сколько времени длится период «детского» восприятия? В какой момент оно становится «взрослым»? Не связан ли этот переход с желанием каждого ребенка как можно раньше повзрослеть?

Но можно поставить вопрос по-другому. Например, принимая во внимание пребывания ребенка в социуме и обучение его взрослыми со взрослым восприятием. Например, сформулировав таким образом.

Можно ли отследить момент, когда мозг ребенка соглашается с шаблоном восприятия мира, навязанного ему процессом взросления и пребыванием в человеческом обществе, в котором доминирую взрослые со своими взрослыми устоявшимися понятиями и интерпретациями?

На этот ответ точно можно ответить утвердительно. Но только ответить может каждый сам для себя. Если вспомнит этот момент. Но прежде ему нужно будет узнать о наличие в его прошлом такого момента, и понять, как можно до него добраться.

Сейчас, например, после долгих лет занятий по разгребанию завалов собственной памяти, я точно знаю, когда и при каких обстоятельствах мой взрослеющий и набирающий силу мозг впервые согласился, что мир устроен именно так, а не иначе. Под так я подразумеваю именно так, как думает и, самое главное, уверено большинство людей. Со мной это произошло в старшей группе детского сада – т. е. лет в пять с половиной. Я вспомнил тот солнечный день поздней весной, когда я согласился, и энергетические коконы мальчиков и девочек вокруг меня стали существами жесткой человеческой формы. До этого момента, а именно до момента фиксации шаблона восприятия, нечто во мне никак не могло прийти к консенсусу, как же относиться ко всему происходящему, как относиться к бесформенным, точнее разных форм, разной светимости и разного набора качеств энергетическим пузырям, энергетическим структурам, находящимся рядом со мной.

Конечно, уже тогда в моем восприятии превалировала «человеческая форма», т. к. область ее применения постоянно расширялась, и я все дольше и дольше оставался в ней, но все-таки оставались сомнения, и теперь я эти сомнения отчетливо помню. И помню, как мой мозг устал от этих сомнений, и в один прекрасный или не очень момент решил отбросить их за ненадобностью и раз и навсегда определиться, что да, я – человек, и мир устроен просто – есть люди, дома ну и т. д. Мой мозг решил больше не расходовать энергию на сомнения, а направить ее в соответствии с победившим «человеческим восприятием». Тогда оно победило, как и должно было победить, и как побеждает у большинства детей.

Так происходит со всеми, ну или почти со всеми. Некоторые особенно выдающиеся или, наоборот, не вполне адекватные люди могут так и не прийти в состояние окончательное победы «человеческого восприятия». Но практически всегда это не есть хорошо и не есть правильно, какие бы апологеты альтернативного развития какие бы «свежие» идеи не выказывали.

Человек должен проживать полноценную человеческую жизнь и воспринимать, и нарабатывать свои дополнительные возможности восприятия осознанно, воспринимая их, как дар, как результат его сознательных усилий, как победные вехи на его жизненном пути. Дополнительные возможности восприятия должны быть дополнительным преимуществом, но никак не проклятием, которое лишает его возможности жить нормально в окружающем мире. Это соответствует законам, заложенным в нас собственным разумом и Силой, правящей миром. Законам, дающим право на гармоничное сосуществование разума и восприятия в форме видения энергетической сущности вещей. Которое никуда от нас не девается и всегда остается с нами и только ждет часа, чтобы о нем вспомнили.

И теперь по прошествии стольких лет я понимаю, что видел, но сама идея видения была для меня абсурдной и, самое главное, я о ней не знал. Но само видение всегда было со мной, как и с любым человеком оно остается всегда, но приходит только тогда, когда он готов ему открыться. Но случается это редко, т. к. мы всегда или практически всегда закрыты, мы сами себе навязали удобный для нас шаблон восприятия – жесткую фиксацию в поле возможных интерпретаций энергетических структур совместно с приданием ей строгой научной, математической, физической и нравственно-психологически-моральной основы.

Имея этот шаблон восприятия, большинство из нас и проживают всю жизнь, так и не узнав о возможности заглянуть в неизведанное. Но мне повезло.

Уже и не помню, так давно это было – то ли в конце существования СССР, то ли в начале, так сказать, «истории Новой России», но абсолютно все средства массовой информации в нашей стране наперебой сообщали, что кто-то в США приобрел чистопородного арабского, а может, ахалтекинского жеребца в качестве племенного производителя за сумму, равную его весу в золоте.

Сейчас, как пишут, самый дорогой конь в мире стоит 200 млн. долларов США. Обычно, средний вес скаковой лошади – 400–500 кг. Так что, одни грамм этой самой дорогой, лошади стоит 400 – 500 долларов США, что, уже, примерное, в 8 – 10 раз выше стоимости золота. Значит, по коням стоимость доллара за последние 20–25 лет упала в 8 – 10 раз. Показатель инфляции, явно, налицо. Падает доллар-то, совсем плох. Но, может, зря я так про него болезного нехорошо? Может, напраслина? Как-никак, его стоимостной эквивалент в мире сейчас в бесконечное количество раз превышает его себестоимость. Не то, что раньше. Раньше был, всего-то, в какие-то сто раз выше. Нужно было или печатать его на бумажке, или чернила переводить на новые записи в конторских книгах – в любом случае, использовать природные ресурсы. А сейчас дополнительные нолики в компьютере совсем ничего не стоят – «хочешь еще триста миллиардов на счет пририсуем?» Так что сравнивать в долларах США смысла нет, но, однако, и сейчас грамм коня гораздо дороже, чем грамм Ferrari, как и тогда. Так что что-то постоянное еще осталось в мире.