Цветок в пыли. Месть и закон - Владимир Яцкевич

И вдруг случилось неожиданное. Учитель издал крик, больше похожий на вопль безумца, и лицо его было страшно в этот миг: глаза, казалось, вот-вот должны были выскочить из орбит, изо рта пошла пена, — и толпа отхлынула, потому что в следующий момент в руке Учителя блеснуло лезвие ножа. Учитель бежал на людей, размахивая ножом, и вид его был так ужасен, что толпа дрогнула, расступилась на миг, Учитель проскользнул в образовавшуюся брешь и через мгновение исчез среди зевак, словно его и не было здесь, и только теперь обворованный торговец понял, что денег он лишился окончательно, запричитал, но ничего уже поправить было нельзя.

Рошан, слившись с толпой, ушел с базара и направился к парку, надеясь встретить там исчезнувшего Учителя. Ему было плохо сейчас, потому что неожиданно открылась неприглядная истина: то, о чем он смутно догадывался все время, но во что не смел поверить, вдруг прояснилось: Учитель — вор, а он, Рошан, Учителю помогал, и получалось, что они заодно.

Никого не было в парке, Рошан просидел на скамейке часа два, прежде чем пришел Черпак, чуть позже — Дылда, а там и Учитель появился, хлопнул Рошана по плечу, спросил как ни в чем не бывало:

— Ну ты как? В порядке?

Но сейчас его вопросы и его прикосновение были мальчику неприятны. Учитель, наверное, заметил это, поинтересовался:

— Что случилось?

— Мы воруем деньги, да? — спросил Рошан.

Черпак и Дылда посмотрели на Учителя. Тот засмеялся и сказал, потрепав Рошана по голове:

— Ты не совсем правильно все понимаешь, малыш. Вор — это тот, кто отбирает у бедных и слабых. Мы же всего лишь перераспределяем деньги богачей по справедливости. Вот ты, например, разве ты настолько богат, что тебе не нужны деньги? Нет, нужны. Вот ты их и зарабатываешь.

— Не зарабатываю, — сказал Рошан хмуро. — Ворую. Мне такие деньги не нужны.

— Хорошо, — с неожиданной для окружающих покорностью согласился Учитель. — Не нужны, так не нужны. Сегодня ты в дележе не участвуешь.

И засмеялся, но в его смехе веселья не слышалось, а в глазах прыгали злые огоньки. За спиной Рошана Дылда достал нож и показал его Учителю. Учитель качнул головой отрицательно.

— Рошан, милый, — сказал он мягко, — пойми одну простую вещь: тебе никто не поможет. В этом мире каждый за себя.

Рошан поднялся с лавки.

— Я ухожу, — сказал он. — И больше никогда не приду сюда.

— Воля твоя. Но если тебе понадобится наша помощь — приходи.

Рошан качнул протестующе головой и пошел прочь.

— Его нельзя отпускать, — зашептал лихорадочно Дылда. — Он всех нас продаст!

Он взглянул на Учителя, тот молчал. Дылда расценил молчание как согласие и побежал следом за уходящим Рошаном, доставая на бегу нож. Ему оставалось до мальчика метров пятнадцать, не больше, когда Учитель крикнул требовательно:

— Дылда! Стой! Назад!

Дылда вернулся, удивленный и раздосадованный.

— Зачем вы остановили меня, Учитель? — удивился он. — Ведь продаст он нас! Продаст!

— Этот не продаст, — буркнул Учитель. — Я его хорошо знаю.

Помолчал и добавил:

— Жалко, что он ушел. Мне с ним хорошо работалось.

Они не знали сейчас, что их пути с Рошаном еще пересекутся.

Рошан перестал появляться по утрам в парке, где собирались Учитель и его компания, но в школу по-прежнему не ходил, слонялся по улицам, разглядывая витрины магазинов и прохожих. Дядя Абдул не догадывался ни о чем, провожал Рошана до дверей, как делал это всегда, — его мальчик шел в школу, так думал он.

Совершенно неожиданно на Рошана обрушилось одиночество. После смерти Рамеша и разрыва с Учителем не осталось рядом с ним человека, который мог бы понять его. Был дядя Абдул, но как сказать ему, что не хочется идти в школу, где нет ничего кроме ежедневных обид и унижений. Сказать это — значит, расстроить старика, заведомо зная, что он ничем помочь не сможет. Пусть уж все идет как идет.

Днем, в самое жаркое время, Рошан выходил к городскому пруду. Здесь, в тени деревьев, у воды, дарящей прохладу, сидели люди, никто никуда не спешил, и Рошан среди них был как равный. Никто не спрашивал его, почему он не в школе, никому не было дела до него. Он кормил уток половиной лепешки, которую дядя Абдул давал мальчику с собой в школу, вторую половину съедал сам — и готов был пробыть здесь целую вечность, потому что уже научился ценить покой.

Но после полудня, когда солнце переваливало через зенит и в школе заканчивались уроки, надо было возвращаться домой. Рошан выбирал окольные пути, так ему было интереснее, и только уже перед самым домом выходил на ту улицу, которая шла от школы, чтобы дядя Абдул ничего не заподозрил.

В один из дней, когда Рошан уже направлялся домой и путь его пролегал через тенистый и опрятный квартал Бхарават с большими и просторными двух- и трехэтажными домами, прямо на него из переулка выскочил какой-то парень, едва не сбив его с ног, и уже было побежал дальше, но вдруг вернулся, признав своего. Это был Черпак. Очевидно, за ним гнались, так как выглядел он как загнанный зверь, которого беспощадные охотники долго и неотступно преследовали.

— Рошан! Друг! Выручай! — выдохнул Черпак.

По его лицу скатывались крупные капли пота, он тяжело дышал, с трудом переводя дух.

— Держи! — И он бросил Рошану какую-то сумку. — И беги, беги скорее отсюда!

— Что случилось?

— За мной гонится полиция!

И тут же где-то за деревьями раздалась трель полицейского свистка. Черпак присел, словно это был не свисток, а выстрел, и бросился прочь, оставив Рошана с сумкой в руках. В следующий миг из-за угла выбежали два полицейских. Рошан повернулся и помчался прочь.

— Вот он! — услышал он за спиной, но это лишь подстегнуло его.

Сначала он бежал по улице, потом свернул в переулок, вбежал во двор какого-то дома, перелез через забор в соседний двор и через минуту был уже на параллельной улице. Что-то подсказывало ему, что просто так убежать не удастся, надо запутывать преследователей, и не ошибся. Когда он оглянулся в очередной раз — увидел, что теперь за ним бежит лишь один полицейский, они в какой-то момент, потеряв Рошана из виду, разделились, наверное, а уж от одного-то убежать будет легче.

И вдруг обнаружил, что направляется прямо к своему дому, эта оплошность раздосадовала его, он свернул на боковую улицу и прибавил скорость. Полицейский свисток за его спиной был для него сейчас страшнее волчьего воя.

Он ошибся все-таки, выбирая направление. Удаляясь от дома и дяди Абдула, Рошан сейчас приближался к центру, и свою оплошность он обнаружил, лишь когда увидел полицейскую будку, каких в центре было немало. Из будки Рошану наперерез выскочил полицейский.