Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь! - Федор Вихрев

Отряд понтейцев и местного норманнского ополчения, около двадцати конруа, под командованием коннетабля Гоше де Мармезона, получил известие, что до двух с половиной сотен англов напали на небольшой прибрежный городок Бовиль и разграбили его. Отряд устремился в погоню за англичанами, которые были обременены обозом. Обнаружив, что их настигают, английский командир капитан Вулфрик повел свой отряд к ближайшему холму неподалеку от леса, где и составил из телег обоза вагенбург. Подошедшие нормандцы обстреляли вагенбург из луков. А затем попытались взять его атакой спешенных тяжеловооруженных всадников. Но, понеся потери под ответным обстрелом из арбалетов и не сумев взойти на укрепление из телег, понтейцы в беспорядке отступили. Тут же они были атакованы с тыла. Оказалось, что англичане выделили половину батальона в специальный отряд, который просочился лесом в тыл противника, где и дождался благоприятного момента. В результате отступление противника превратилось в бегство. Конные англичане, вопреки тогдашним обычаям, гнали разбитые войска несколько лье, беспощадно убивая всех, не сумевших сбежать или укрыться. Разгром был полным, слухи о нем разошлись по всем окрестным землям, вселяя страх перед английскими набегами. Единственным спасением нормандцев стала зима. Зимние шторма и вьюги на время прервали сообщение, и войска убрались на зимние квартиры, оставляя за собой выжженные деревни, валяющиеся поживой для ворон и волков неубранные трупы и торчащие из сугробов стены полуразрушенных, взятых штурмом городов…

Перемены начинались понемногу, но сразу в нескольких направлениях, как вода реки, просачивающаяся через затор льда во время ледохода. Глядишь, ударили в нескольких местах струйки, резко усилились, слились в один могучий поток и уже несут ничего не понимающие льдины, только что гордо перегораживавшие им путь, вниз по течению, вдоль берегов.

– Ты, как прежде, думаешь, что необходимо опасаться мне коварства сэра Бошема? – Гарольд встал, и в два шага преодолев небольшую по размерам комнатку, резко повернулся у самой стены. Сидящий за столом с разложенными на нем свитками книг советник молча наклонил голову.

– И все же ты не прав, Арчи, – король явно был в хорошем настроении и склонен поговорить. – Кто такой сэр Хорейс? Неизвестный никому тэн якобы из Норфолка. Да, у него мощный отряд, способный разбить в бою все наше ополчение. Ну и что? Ни один эрл не пойдет за ним, а без поддержки Совета Мудрых он – никто. Править Англией с помощью двух сотен и полсотни людей невозможно. Следовательно, он мне не соперник. Лучше твои соглядатаи пусть за сторонниками Эдгара Этелинга и архиепископа Йоркского смотрят. Они у меня больше опасений вызывают. Да и мои родственники что-то не спешат свою сестру и своего короля проведать. Что о них слышно?

– Ваше Величество, – заметив гримасу на лице Гарольда, Арчибальд поправился, – милорд, они, видимо, считают, что ни ваша победа, ни ваше поражение ничего не меняют в их положении. Сейчас они распустили фирд и зимуют в своих землях. Соглядатаи не могут узнать, собираются ли они прибыть в Лондон на Совет Мудрых. Да и никаких признаков того, что сии эрлы вашу полную власть признают, тоже не замечено, милорд.

– Что же, если эрл не идет к королю, то король может прийти к эрлу. – Произнеся эту фразу, Годвинсон подошел к столу и взял стоящий на нем кубок. Отпив, он вытер усы и внимательно посмотрел на лежащий перед советником развернутый свиток.

– Это то, о чем я думаю? – спросил король.

– Да, милорд, первые записи переписной книги. Лондон и Саутуорк, первые сведения.

– И как все происходит?

– Пока хорошо, милорд. Только назвали уже в народе сию книгу «Книгой Страшного суда», за присягу о том, что переписываемый будет говорить только правду, как на Страшном суде. И слухи в деревнях и шайрах ближних уже расходятся о ней, милорд.

– Не страшно сие, мой добрый советник, не страшно. Пусть говорят, что хотят, лишь бы от переписи не уклонялись. А с моими «родственниками» нам придется серьезно разбираться, полагаю я, если на Совет они не прибудут…

«Неплохо, чтобы ни говорили, командовать волонтерами, особенно в таких необычных условиях», – думал, качаясь в седле, которое стало уже привычным, несмотря на то, что по удобству сильно уступало «современному» кавалерийскому, полковник Бошамп. Конечно, для выпускника Сандхерста, офицера и джентльмена, такие мысли, особенно высказанные вслух, были бы страшной ересью. Но в этом времени не было никого, кто осудил бы сэра Горация, поскольку на весь здешний мир было всего три выпускника этой «кузницы кадров» английской армии, дававшей, как теперь лично убедился полковник, абсолютно недостаточные знания. И теперь ему действительно приходилось радоваться, что в его батальоне собраны представители множества профессий, от овцеводов до инженеров и даже юристов.

Полковник прислушался. Его бойцы дружно затянули знаменитую походную песню английской армии:

Путь далекий до Типперери,

Путь далекий домой,

Путь далекий до крошки Мэри

И до Англии родной.

До свиданья на Пиккадилли,

Где мы бывали столько раз,

Где мы с девчонками бродили,

Где так скучно без нас!

Бодрая мелодия не отвлекла от размышлений сэра Горация, и он припомнил последние дни перед отбытием из Лондона: анализ перспектив промышленного развития со своими офицерами и несколько аудиенций у Его Величества, бурное обсуждение реформ на Совете Мудрых…

Совет Мудрых действительно прошел очень бурно. И если бы не присутствие на нем нескольких пришельцев, вооруженных револьверами, – вполне мог перейти в вооруженную схватку между сторонниками и противниками реформ. Разгоряченные тэны и эрлы не обратили внимания на кроткие увещевания архиепископов Кентерберийского и Уорчестерского. Вульфстан Уорчестерский вынужден был даже применить свой посох в качестве дубины, чтобы утихомирить потянувшего меч из ножен, за исчерпанием других доказательств, тэна Вальтеофа. Тут же за обиженного вступился Элдред Йоркский, начавший речь с библейских образов, которые незаметно для многих перетекли в довольно прозрачные намеки на связь короля и его сторонников с нечистой силой. Попытавшегося ответить Уолтера, епископа Херефордского, чуть было не избили сторонники Вальтеофа и епископа Йоркского. На его защиту бросилось несколько королевских тэнов. Заблестели мечи, раздались проклятия…

Сильный грохот выстрела заставил всех моментально забыть обо всем.

– Джентльмены, мы собрались сюда для обсуждения предложений Его Величества, а не для вульгарной драки, – сказал невозмутимый полковник Бошамп, с одобрением глядя на прячущего револьвер в кобуру капитана Бека.

Против такого аргумента возражений не нашлось ни у кого. Поэтому практически все предложенные Гаральдом Феликсом Годвинсоном реформы прошли при единодушном одобрении Совета Мудрых. И начали воплощаться в жизнь. Именно поэтому отряд полковника Бошампа и отправился в те места, которые уже получили название Бошемшир.

«Жаль, так и не удалось внушить Его Величеству и особенно его советникам, что для блага государства хороши все средства. Жаль… Правильно я тогда заметил – это мальчишки, заигравшиеся во взрослых. Но ничего не поделаешь. У них другие понятия, и многое из того, что считалось нормальным у нас, они никогда не примут. Придется играть по их правилам… Но создать специальную разведывательную и контрразведывательную службу на более организованной основе я их уговорил. Хорошо, что Гастингс, как я и подозревал, имел некоторое отношение к специальным заданиям. Теперь он передает свой опыт и известные ему секреты людям советника Арчибальда… Умнейшей души человек. Как он быстро сообразил, что можно незаметно охранять Его Величество, ничего ему об этом не рассказывая. И воинов отобрал, и вооружение предусмотрел. Жаль, миниатюрных арбалетов пока создать не удалось. Но надо работать в этом направлении. Да и порох для револьверов и винтовок. Обидно, придется затвор переделывать, не могут наши умельцы придумать, как капсюль сделать. Черт побери, лучшие в мире английские мастеровые спасовали перед какой-то дурацкой мелкой штуковиной. Нет, надо все же намекнуть им, что химия химией, а им надо думать получше. Запас патронов не бесконечен, в рукопашной схватке здешние воины превосходят на голову. Что ни говори – дикари были наши предки. Только и умели, что железками махать. Кстати, и железками не очень качественными. Эх, нам бы сейчас небольшой заводик из Шефилда. Лучшая в мире сталь…»