И все-таки это судьба - Лариса Райт

– Хорошо!

А она соглашалась:

– А то!

В общем, так, чтобы погулять с детьми на площадке у дома, такого не случалось. Иногда, когда с утра надо было ехать к клиенту и она выходила из дома позже обычного, то забегала чмокнуть вертящихся на карусели детей. Случалось (редко) выбиралась с работы пораньше и подходила к горке, чтобы попросить няню:

– Погуляйте еще полчасика, пойду ненадолго прилягу.

Она подъезжала к площадке. Всегда легкая, всегда модная. Туфли на каблуках, деловая сумка, стильная одежда, уверенный взгляд из-под очков в дорогой оправе, такая же уверенная походка. Речь правильная, голос ровный, на лице приветливая улыбка. И никаких этих окриков детям:

– Куда ты забралась, бестолочь?! Слезай, кому говорю?!

Или:

– Опять ты дерешься?! А ну оставь Диму в покое! Убери руки, я сказала!

А еще:

– Слазь с качелей. Слазь, тебе говорят. Сейчас папа позвóнит, домой пойдем.

От всех этих словесных оборотов ей становилось резко нехорошо, и она, вежливо улыбнувшись выдающим их женщинам, спешила ретироваться. Конечно, нельзя поместить детей в вакуум. Они с мужем думали построить дом, но из-за города не наездишься на работу, а с пробками так вообще перестанешь видеть детей. Сейчас невозможно оградить от общения с сомнительным контингентом, но потом частная школа, занятия в кружках, учеба в Англии сделают свое дело. И никаких криков, и никаких звóнит.

Она уходила с площадки, думая о том, какое впечатление производит на этих женщин, изо дня в день гуляющих с детьми и обсуждающих исключительно марки подгузников, детское питание, проблемы пищеварения и отчаянно ждущих, когда же их дети, от которых их уже тошнит, наконец подрастут и отправятся в детский сад. «Несчастные, – думала она, – ни прически, ни фигуры, ни стиля. Какие-то бесформенные кофты, вечные джинсы с кроссовками, бессмысленные разговоры и перемывание косточек таким, как я. И за детьми-то мы не смотрим, и деньги на ветер (на нянь) выбрасываем, и, вообще, непонятно, зачем детей нарожали». А на самом деле каждая не отказалась бы сбагрить свое чадо няне и стать кем-то еще кроме мамы. И платье надеть, и каблуки, и прическу сделать. А у них дом – площадка – дом – кастрюли – площадка – дом – кастрюли – кровать. И так каждый день. Нет, с ума сойти можно!

А эти разговоры?

– Опять вчера полночи не спал. Когда уже вылезут зубы? И эти гели – мертвому припарка. Моему минут на пять помогают, а потом снова-здорово – орет, муж вздыхает, подушку на голову натягивает. Еще пару таких ночей, боюсь, вообще, перестанет домой приходить.

И куча советов на эту тираду:

– Ромашкой десны мажь. Минут на пятнадцать заварила, потом напальчник надевай и прямо по десенкам три. Моя мама еще мне так делала, и я своей дочке пробовала. Помогает.

– Прорезыватель в холодильнике держи. Он тогда лучше зуд снимает.

– Сдай ребенка бабушке и сходи с мужем в кино.

Вот этот совет, с точки зрения деловой женщины, что стала свидетельницей разговора, забежав на площадку всего-то на пять минут, самый толковый. Но разве этим женщинам его оценить? И правда:

– Да у него же зубки режутся. Разве оставишь?

– Это у тебя бабушка палочка-выручалочка. А нашу полгода надо упрашивать один день посидеть.

– Ой, девочки, а вчера в магазин такие курточки привезли. Я своей уже купила. Вот, посмотрите. – Слышится шуршание пакета. Деловая женщина даже не оборачивается. Она поправляет берет на своей девочке и пытается одновременно завязать шнурки на модных кроссовках мальчика.

– Какая красота!

– Ой, рюшечки! Обожаю!

– А розовые были?

– И бантики, смотрите, бантики!

Стильная бизнес-леди покидает площадку, так и не взглянув на «прекрасную» курточку. Она считает, что розовое в рюшах и бантиках прекрасным быть не может по определению. Вся эта чушь: девочкам розовое, мальчикам голубое – сплошная безвкусица и ограниченность. Сейчас в моде яркие цвета, и детям они идут безоговорочно. Ее малыши всегда выделяются среди других. У них оранжевые куртки или ветровки свекольного цвета, а еще ультрамариновые тренчи (но это для выхода в свет). На природу же они ездят не в джинсах, а в клетчатых бриджах в английском стиле. Только клетка не сдержанная, а желтая с ярко-синей полосой по краям. Такую одежду не купишь в магазине, который торгует куртками в рюшах и бантах.

Нет, она понимает, что не у каждого есть возможность одевать детей за границей или тратить здесь, в Москве, бешеные суммы на брендовые вещи. Но со вкусом можно одеться даже на рынке, даже в секонд-хенде. Если, конечно, уметь это делать. А откуда взять такой талант тем, кто сам не вылезает из спортивных костюмов, потертых джинсов, растянутых кофт и заношенных кроссовок. Зимой и летом одним цветом, просто кофты меняются на футболки, а кроссовки на резиновые шлепки, сверкающие, в лучшем случае, коряво сделанным педикюром, а в худшем – облезлым лаком и наростами старой кожи.

Она не была злой. Она просто откровенно не понимала, как можно так жить? Как можно запускать себя, свое развитие, свои отношения с мужем? Как можно запускать свою жизнь, в конце концов? Она не презирала этих женщин. Она не замечала их не потому, что была высокомерной. Она кривилась от неправильной речи не оттого, что считала себя поборницей грамотности. Она морщилась от брошенных на площадке окурков и шелухи от семечек, вовсе не будучи ханжой. Она просто отчаянно боялась стать одной из подобных женщин. Вот так же забыть о себе, раствориться в детях (ведь это же самое важное на земле) и превратиться в клушу. Пусть не навсегда, а года на два, до детского сада. Но ведь рутина затягивает. Гуляя с коляской и собирая волосы в кургузый хвостик, никто не думает, что это навсегда. А потом приехали: «Меня все устраивает. Мне так удобно». И – вперед и с песней на «Модный приговор» под аккомпанемент супруга, которого тошнит от пузырей на коленках, невыщипанных бровей, засаленных волос и присказки об удобстве. И это если аромат любви все еще осязаем в воздухе. А если нет, то никакой приговор не поможет. Пока ты купалась в удобстве, муж отбыл в царство жутких шпилек, натирающего кружевного белья и подтянутого тела.

Да, еще о теле. Она пришла в форму месяца за три. И это после беременности двойней. Живот был – можно себе представить. Повезло, что кожа оказалась эластичной и обошлось без ужасных растяжек, но мышцы не просто потеряли форму, а превратились из тугих комочков в одно сплошное дряблое желе. Она, кстати, от детей в фитнес-клуб не бегала. Коврик на пол, и вперед – лопатки поднимаем, ноги подтягиваем. И все восстановилось, причем довольно быстро. Ну, и не жрать, конечно. Без этого никуда. Наверное, если кормишь, надо кушать. Даже точно надо. Но детям-то уже и два, и три года, а мамашки сверкают рыхлыми телесами, ничуть не стесняясь. А отговорки?

– Я так устаю.

– У меня нет времени.

– Я иногда пытаюсь, но ничего не помогает.