Имаго - Юрий Никитин

– Скажи мне, что ты ешь, – сказал я, – и яскажу, кто ты… Неужто я – рыба? Да еще такая мелкая?

– Почему мелкая, – возмутился отец, – почемумелкая? В самый раз!.. Ты не вылавливай руками куски, не вылавливай!.. Ложка начто?

– Я слышал, – сообщил я доверительно, – чтопальцы появились раньше вилок, а руки – раньше ножей. Я просто чту традиции.

– Язычник?

– Почему?

– Говорят, какие-то язычники объявились. Сами себяназывают традиционалистами.

– Что-то слыхал, – ответил я. – Или пожвачнику видел.

Некоторое время слышался только стук ложек. Я неприкидывался, жрал в три горла, отец посматривает с удовольствием. Родительскийинстинкт в нем еще не угас: напихать в распахнутую пасть своего пищащегоптенчика червячков, уберечь, чтобы не вывалился из гнезда, проследить, чтобывзял в пару смирную пичужку, а не хищную ворону…

После обеда я пошел в комнату, но пока комп грелся, глазабездумно сканировали сверхплоский экран телевизора, где кто-то бегает,мельтешит, натужно смеется…

– Отец! – позвал я. – Иди сюда быстрее!..

На кухне зазвенело, он появился быстро, сразу поймал мойвзгляд и тоже посмотрел на экран. Шла популярная передача «Герой без галстука».Телеведущая рассказывала о премьер-министре, человеке большой эрудиции иогромной работоспособности. В промежутках шли кадры ее прямого интервью, когдаон отвечал ей в своем кабинете, в машине, на даче у костра. Наконец, из-за чегоя и позвал отца, – в туалете. Премьер разместился со спущенными штанами наунитазе, кряхтел, временами багровел, глаза выпучивались, как у филина, затемслышался звучный плеск воды, словно с высокого берега прыгал в озеро крупныйбобер.

Телеведущая пристроилась в открытых дверях. Туалет упремьера не так уж и велик, пусть зрители видят, что как у всех. Такой премьерим ближе и роднее, что срет, как и все, вот и бумажку рвет очень аккуратно,экономно, разделяет по перфорации строго на отмеченные квадратики, лишними непользуется, сразу видно – рачительный хозяин. Такой не станет швырятьсямиллионами куда ни попадя.

– А вы педант, – донесся с экрана игривый голосоктелеведущей. – И ножницами так точно не отрезать! Это у вас свойствохарактера?

Премьер поднатужился, прежде чем ответить, послышался мощныйвсплеск, премьер перевел дыхание и обаятельно улыбнулся.

– Это рецидив того старого времени, – ответил онбархатным голосом, – когда всего не хватало… Помню, мы пользовались дляэтой самой цели газетками. Помнешь ее в руках, даже потрешь… вот так, берете вобе ладони и трете, чтобы стала мягше, а потом пользуете по назначению.Туалетная бумага – это был сверхшик, признак развратной роскоши, мы о нейтолько читали… Вот с того времени так и осталось это бережное отношение…

Она воскликнула в испуге и отвращении:

– Но ведь в типографском шрифте – ядовитый свинец!..Как можно? Это же ущерб и прямой кишке, и влагалищу… Ой, вы такие страшные вещирассказываете, у меня от страха месячные начнутся раньше срока!

Премьер грустно усмехнулся, потужился малость еще, запустилруку с бумажкой вниз. Лицо его стало сосредоточенное, словно подписывал указ остроительстве Асуанской ГЭС. Телеведущая хранила почтительное молчание.Оператор ловил в объектив то мудрое и возвышенное лицо государственногодеятеля, то его руку.

Отец за моей спиной зло сопел. А на экране премьериспользовал одну бумажку, вторую, отработавшие ронял там же в унитаз, но третьювытащил, осмотрел. Бумажка осталась почти чистая, с небольшими коричневымиследами, то есть премьер подтвердил свою экономичность и бережливость.

– Чего ты сердишься, – сказал я. – Программатак и называется «Герой без галстука», а это подразумевает… многоеподразумевает!

Он сказал возмущенно:

– Без галстука – уже отвратительно!.. Человек припосторонних всегда должен так, словно… словно он не просто в галстуке, но и…

– На приеме Ее Величества, – досказал я. –Отец, другие времена, другие правы. «Без галстука» можно трактовать широко.Массмедиа ориентированы на вкусы простого человека, а простому всегдаинтереснее, как именно премьер-министр срет, чем какие решения принимает поаграрному вопросу… Потому каждый из деятелей и спешит показать свою срущую жопукрупным планом, чтобы снискать популярность простого народа: мол, и я такой же,и у меня все те же проблемы, вот ничего не скрываю, весь открыт… И этоправильно.

– Правильно?

Он просто задохнулся от возмущения.

– А что? – удивился я. – Скажи, но толькочестно, что плохого в такой передаче? Это не пропаганда наркотиков, насилия,извращений, фашизма, нацизма, коммунизма и прочих измов, это не зоофилия илисадомазохизм. Просто показывается жизнь, какая она есть на самом деле. Безприкрас.

– Да уж, – сказал он саркастически. – Этоверно! Голая задница крупным планом – верх искусства!

– А «ящик» не только для искусства, – отпарироваля. – Это средство приема информации. Всякой. Заслон надо ставить только напути ложной инфы, а также не допускать, как я уже говорил, всякой нехорошейпропаганды. А голая задница… ну и что? Я еще застал время, когда нельзя было по«ящику» показать голые сиськи!.. А теперь не только по всем каналам, но и наулице… Вон депутат Хакадама уже приходила на заседания в парламент голая, и –ничего!

– Пьяная, – сказал отец брезгливо. – Илинакурилась! Она ж демократка, а они все извращенцы.

– Вряд ли пьяная, – усомнился я. – Просто унее фигура все еще в порядке. Другие депутатки не решились, это ж такие бабищи,складки на боках, как спасательные круги… И мужики не решатся, у них животы доколен, зрелище омерзительное… Так что все нормально, мир не рухнул. Затоникаких тайн, не надо подсматривать в замочную скважину, как трахаютсяродители, а просто заходи в спальню и смотри… Посмотрел? А теперь иди учиуроки.

Он задохнулся снова:

– Да как ты можешь…

– Я в вашу спальню не заходил в моменты коитуса, –сказал я быстро. – Клянусь! Просто не надо тратить силы, чтобы раскрыватькакие-то тайны, добиваться какой-то женщины… Все тайны открыты, все женщиныдоступны, так что больше времени на учебу, науку, открытия, свершения…

Отец сердито засопел, схватил пультик. На экране замелькало,наконец высветился значок «Культура», чуть крупнее – «Спонсор программы – фирма«Тампакс». Сразу под значком в лучах юпитеров сидел сияющий Азазельский, самыймодный писатель сезона. Его последняя книга выскочила на вершину топ-листа, вотуже вторую неделю там, это немало. Злые языки сразу начали называть суммы,которые отвалило издательство за первое место, многим уже доступна инфа о таксеза места в рейтинге, но справедливости ради надо сказать, что Азазельский пишетв самом деле ярко, заметно, увлекательно. Полное ничтожество на первое место непоставишь, слишком будет заметно, а вот так… так можно.