Омикрон - Андрей Ливадный

Однако после многолетнего общения с Клименс, развитие которой позволило ему взглянуть на известные сведения с иной точки зрения, он сделал собственный вывод, в корне не совпадающий с расхожим, утвердившимся за годы войны мнением.

Вот только поймет ли его Генри?

Шевцов посмотрел на своего невольного спутника и произнес, отвечая на заданный минутой ранее вопрос:

— Никто не ставил перед собой цель создать искусственный разум.

Нолан, напряженно ожидавший ответа, криво и недоверчиво усмехнулся:

— Но ты же не станешь отрицать, что этот разум существует?! язвительно произнес Генри, вспомнив свое общение с двумя машинами, когда он воспринимал их как вполне адекватных людей.

— Да, он существует, — ответил Семен. — Но, конструируя «Одиночку», никто не стремился к созданию искусственного разума. Все мотивировалось гораздо проще. — Семен погасил сигарету, вкус которой не перебил, а только усилил неприятную оскомину от полуфабрикатов сухого пайка. — Шла война, в которой принимала участие сложная, дорогостоящая техника, — продолжил он начатую мысль. — Не забывай, что прототип шагающих серв-машин создан отнюдь не на Земле, а в Колониях.

— Я знаю. Конструкторы Альянса копировали аграрных роботов Дабога. Нолан внезапно поморщился. — Сэм, я не вижу тут связи. Нашей техникой всегда управляли люди! Так было от начала войны и до ее завершения.

— Вот в этом и кроются истоки возникновения «Одиночек», — выслушав его возражения, ответил Семен. — Дело в том, что система управления аграрными роботами отшлифовывалась на протяжении сотен лет, пока цивилизация Дабога осваивала свою негостеприимную планету, — пояснил он. — Колонисты не располагали прогрессивными компьютерными системами, но, в противовес дефициту электроники, им удалось создать эффективную систему обратной связи. То есть они смогли установить полный нейросенсорный контакт между человеком и машиной, когда любой привод механизма ощущался пилотом как часть собственного тела.

— Это я знаю, — соглашаясь, кивнул Генри.

— Тогда ты должен отчетливо понимать, что за четыреста лет изоляции техническая мысль колонистов радикально изменилась — они оказались на чуждых планетах, без поддержки извне, и им пришлось приспосабливать свои машины к неординарным условиям выживания, в то время как население Земли продолжало развивать традиционное направление в области робототехники. В результате образовалась технологическая пропасть между ветвями цивилизации, и, когда началась война, земное командование было поставлено перед удручающим фактом: при полном господстве в космосе техника Земли проигрывала в наземном противостоянии. Шагающие исполины Дабога, сконструированные для борьбы со звероящерами и осуществления горно-проходческих работ, на поверку оказались идеальной боевой единицей.

— Слушай, Сэм, зачем ты излагаешь мне историю? — насупившись, спросил Нолан. — Я ведь задал совсем иной вопрос.

— А я и веду к ответу на него, — ответил Шевцов. — Земной Альянс рассчитывал провести несколько молниеносных акций, овладев ключевыми колониями, но вместо блицкрига военно-космические силы Земли потерпели полное поражение на Дабоге, где несколько шагающих машин в буквальном смысле стерли силы вторжения, заставив остатки десантно-штурмовых подразделений позорно бежать в район дислокации своих базовых кораблей. Теперь представь, какой шок испытало командование Альянса, осознав, что вся наступательная наземная техника никуда не годится в сравнении с несколькими шагающими исполинами. — Шевцов отпил глоток остывшего кофе и продолжил:

— После поражения перед конструкторами Альянса была поставлена задача: в кратчайшие сроки создать машину, не уступающую упомянутым образцам колониальной техники. На мой взгляд, это являлось сверхзадачей. В распоряжение проектировщиков не было передано ни одного прототипа, только видеозаписи и данные инфракрасного сканирования, которые не могли прояснить всю внутреннюю структуру серв-машин Дабога. Исходные материалы позволили успешно скопировать форму и принцип действия кинематики, но не специфическое внутреннее содержание, ты понимаешь меня?

— Понимаю… — кивнул Генри. — Разработчикам «Хоплитов» и «Фалангеров» пришлось наполнять свои детища стандартной электронной начинкой, так?

— Верно. В колониях все управление механизмами изначально ориентировано на человека, а Земля традиционно делала ставку на автоматические комплексы. Но, как выяснилось, бортовые компьютеры баснословно дорогих серв-машин в бою не выдерживали конкуренции с людьми. Вычислительное устройство при всей своей точности и быстродействии остается рабом логики, пленником наикратчайших расстояний, что делает его предсказуемым и уязвимым.

— Это и привело к созданию «Одиночки»? — сообразил Нолан, потянувшись за сигаретами.

— Да, — подтвердил его мысль Шевцов.

Вокруг уже начали сгущаться сумерки, на небе робко заморгала первая звезда, резче обозначились индикаторы питания, тлеющие на собранном из подручных материалов компьютерном комплексе, но Семен не хотел прерывать внезапно завязавшийся разговор. Он впервые озвучивал копившиеся годами мысли и чувствовал, что это пойдет на пользу им обоим. По крайней мере Нолан показался ему благодарным собеседником, а раз судьба свела их вместе, то логичнее поделиться своими соображениями, достичь взаимопонимания, чем просто предоставить Генри возможность смотреть на экран, толкуя увиденное в свете слухов и кривотолков…

— А в чем разница между стандартным бортовым компьютером и этими кристалломодулями? — Генри первым нарушил возникшую паузу, выразительно кивнув в сторону изъятых у андроидов схем.

— В дополнительной функции саморазвития, — ответил Шевцов. — Когда стало ясно, что обычного автопилота недостаточно для ведения эффективных боевых действий, в электронную структуру серв-машин внедрили компактные блоки псевдоинтеллекта, где должны были накапливаться и получать развитие различные тактические приемы, — пояснил он. — Но главная новация заключена не в этом. В рубках серв-машин, воевавших на стороне Альянса, впервые появились пилоты, и кристалломодуль «Одиночки», соединенный с живым разумом, перенимал навыки человека, он обучался, усваивая человеческую непредсказуемость, которая вкупе с быстродействием машины и породила в конечном итоге все вариации программных пакетов независимого поведения.

— А если пилот погибал?.. — В голосе Генри прозвучала оторопь от проскользнувшей догадки.

— Верный вопрос, — невесело вздохнул Шевцов. — После смерти пилота машина продолжала действовать с прежней неординарностью, так, словно в рубке управления по-прежнему сидел человек…

Нолан долго хмурился, переваривая услышанное, а потом произнес:

— Я слышал нечто подобное… Но для меня всегда оставалось загадкой, почему серв-машины Альянса классифицировали двояким способом — не только по тоннажу и конструкции шасси, но еще и по именам… Это значит, что электронные копии погибших пилотов тиражировались?

— Да, — подтвердил Шевцов. — Подобная практика показала свою успешность, и на базе первых рабочих образцов появились их размноженные копии. Этика оказалась поставленной с ног на уши, и то, что в иное время было бы признано крайней формой цинизма, внезапно обрело окраску исключительной чести. Искусство пилота, переданное машине, копировалось на сотни чистых кристалломодулей, и это позволило сформировать боеспособные серв-соединения, полностью автоматизированные, но в то же время наделенные индивидуальностью, непредсказуемостью тактических решений. Отсюда по совокупности линий поведения, которой придерживалась та или иная машина, и возникла вторичная классификация, такая, например, как «Фалангер Сейча» или «Хоплит Донецкого». Именно они печальна прославились в разгар войны своей непобедимой жестокостью… — Семен немного помолчал, а потом добавил: