Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра  - Николай Лузан

Устинов отдавал отчет в том, что, отстаивая эту важную позицию в будущем приказе КГБ перед могущественным 2-м Главным управлением, ему предстояло немало потрепать себе нервы. Но это его не останавливало. На всех участках своей деятельности он прежде всего руководствовался интересами дела и потому не собирался отступать. Внимательно изучив все, в том числе и справочные материалы, подготовленные группой Николаева, Устинов убедился в обоснованности ведущей роли особых отделов на местах в организации контрразведывательной работы в окружении объектов РВСН. Он окончательно утвердился в решении добиваться того, чтобы это важное положение будущего приказа Председателя нашло поддержку у Юрия Андропова на предстоящей Коллегии КГБ.

За три года руководства военной контрразведкой Устинов, отставая ее позицию и защищая кропотливый труд своих подчиненных, немало поломал аппаратных копий. Профессионал с более чем тридцатилетним стажем он, как никто другой, знал истинную цену результатов контрразведывательной деятельности. За его плечами была суровая школа Смерша. Он проходил ее не в тиши кабинета и не за студенческой скамьей, а на фронтах Великой Отечественной войны. Позже, в ГДР, Устинов и его товарищи по управлению особых отделов КГБ по ГСВГ сошлись в непримиримой тайной борьбе с многоопытными спецслужбами США, Великобритании, ФРГ, других стран НАТО и одержали не одну важную победу. Блестяще проведенная ими и коллегами из МГБ операция «Весна» на несколько лет парализовала деятельность ЦРУ, МИ-6 и БНД.

Важную роль в том успехе сыграл 3-й — разведывательный отдел, которым руководил Устинов. Это оценили в Москве, и новое назначение не заставило себя ждать. Он возвратился в Советский Союз и приступил к исполнению обязанностей заместителя начальника особого отдела по 69-й воздушной армии Краснознаменного Киевского военного округа. На новом месте ему вместе с подчиненными наряду с решением традиционных задач, связанных с защитой секретов, борьбой со шпионажем, пришлось заниматься оказанием помощи командованию в модернизации военной техники. С этими задачами Устинов также успешно справился. В руководстве военной контрразведки не остались незамеченными результаты труда, и его направили на более ответственный участок работы.

С 1957 и по 1968 год Устинову вместе с семьей пришлось сменить четыре места службы. Их география была самой обширной, от благословенной Украины и до сурового Дальнего Востока. Он не искал теплых мест и не скользил по придворному паркету, а отдавался всей душой любимому делу и того же требовал от подчиненных. Высочайшая самоотдача, творческий подход к организации работы, без чего невозможна контрразведка, позволяли руководимым им коллективам добиваться весомых результатов. Вскоре то, о чем мечтает каждый оперативный сотрудник и руководитель, а именно получить назначение в Центр, где сходятся нити большинства операций, где служат лучшие из лучших, для Устинова стало реальностью.

Студеным февральским утром 1968 года он прибыл в Москву, но не в качестве командировочного, а заместителя начальника военной контрразведки страны — 3-го управления КГБ. На новом месте Устинову не пришлось долго осваиваться. Неоценимую помощь в его становлении оказал испытанный соратник и непосредственный начальник — Виталий Федорчук. Тот самый, с которым в далеком 1955 году в Вене они привлекли к сотрудничеству кадрового британского разведчика Робертсона и обеспечили получение от него ценнейшей информации. Профессионалы Федорчук и Устинов быстро нашли общий язык, и потому когда Виталий Васильевич был выдвинут на должность Председателя КГБ Украины, вопрос о преемнике не стоял. Он сдал свой пост начальника 3-го управления Ивану Лаврентьевичу.

Под руководством Устинова военная контрразведка не только сохранила высокую результативность в оперативно-боевой деятельности, но и существенно повысила. На ежегодных итоговых совещаниях Председатель КГБ Юрий Андропов, скупой на похвалу, в числе лучших отмечал 3-е управление.

Оперативная разработка на агента американской разведки Инженера, вне всякого сомнения, обещала стать еще одним и весомым вкладом военных контрразведчиков в обеспечение безопасности Советской армии. Устинов снова обратился к докладной Николаева по материалам на Инженера, и тут заработал телефон ВЧ-связи. Он поднял трубку.

— Добрый вечер, Иван Лаврентьевич, — по голосу он узнал помощника Председателя КГБ.

— Здравствуйте! — ответил Устинов и подобрался.

Из аппарата Председателя к нему редко обращались, поэтому этот звонок не мог не насторожить и означал только одно: впереди предстоял серьезный разговор. И тому последовало подтверждение. Помощник, задав дежурный вопрос об оперативной обстановке в управлении и получив стандартный ответ, сказал главное:

— Иван Лаврентьевич, на 17:45 вас приглашает к себе Юрий Владимирович Андропов.

«Зачем?! Что случилось?!» — пронеслось в голове Устинова, и он севшим голосом уточнил:

— Позвольте узнать, по какому вопросу и какие материалы необходимо представить на доклад?

— Материалы не требуются. Цель беседы вам лично сообщит Юрий Владимирович, — уклонился от ответа помощник и закончил разговор.

Устинов опустил телефонную трубку на аппарат и несколько секунд не мог пошелохнуться. Внезапный вызов к Председателю пробудил в сердце тревогу. Он с трудом мог вспомнить, когда последний раз был у него на докладе. Как правило, даже по самым проблемным вопросам и нештатным ситуациям ему приходилось обращаться к заместителю Председателя КГБ Георгию Циневу, курировавшему военную контрразведку. Неожиданное приглашение к Андропову и форма, в какой оно было сделано, говорили Устинову, что вряд ли вызов связан с оперативно-боевой деятельностью управления. Опыт и интуиция подсказывали ему, что, скорее всего, на предстоящей встрече будет обсуждаться острый организационный или кадровый вопрос. Какой именно, Устинов ломал голову и не находил ответа. Рука потянулась к телефону прямой связи с Циневым.

«Стоп, Иван! А не с этой ли стороны дует ветер!» — подумал он.

В последние месяцы их отношения трудно было назвать не то что доброжелательными, а и деловыми. Поводов для конфликта, как казалось Устинову, не существовало. Его и Цинева связывали давние и в недалеком прошлом теплые отношения. В общении с ним он строго соблюдал субординацию, пунктуально выполнял все указания, а если возникали разногласия, то они не выходили за стены кабинета. Причину возникшего антагонизма Устинов скорее видел не в себе, а во взаимоотношениях Цинева с Министром обороны маршалом Андреем Гречко. Какая между ними пробежала кошка, ему было неведомо, но то, что министр не просто пренебрежительно относился к заместителю Председателя КГБ, а игнорировал его, так то было заметно невооруженным глазом. Циневу не находилось места не только за праздничным столом, но и в президиуме служебных совещаний, проводимых Гречко. Нередко это место занимал Устинов. Несмотря на разницу в званиях и должностном положении, маршал не скрывал своей симпатии к руководителю военных контрразведчиков. Он доброжелательно воспринимал его информацию о недостатках в организации деятельности войск, о недоработках на боевой технике и специальном вооружении, в обеспечении сохранности государственных секретов и оперативно принимал меры по их устранению.