Судьба боится храбрых - Андрей Имранов

— Вообще не понимаю, — хмуро сказал Тим, — как у вас торговцы жить могут. Они же знают, почем товар купили. Так они его тогда дороже, чем купили, и продавать-то не смогут, не так разве?

— Не так. — Арво посмотрел на Тима с недоумением. — Они же еще потратились на перевозку товара, на его хранение, на еду себе и лошади — они должны все это возместить. Ну и собственный труд они тоже стараются подороже оценивать.

— Погоди. — Тим мотнул головой. — Как это — они сами себе цену на свои услуги устанавливают, что ли?

— Не совсем. Они бы, может, и мечтали так делать, но все же каждый торговец хорошо понимает, сколько стоят его услуги, и выше цену назначить, разумеется, не может. Но у них есть множество ухищрений, чтобы самим поверить в большую, чем есть на самом деле, ценность своих услуг. Ну например, они стараются почти не спать во время перевозок, объясняя это тем, что следует быть готовым к неожиданностям. Хотя они могли бы запросто спать всю дорогу, но тогда ценность перевозки упадет — в глазах самих торговцев, разумеется. Я всех ухищрений не знаю, их торговцы только ученикам передают — самоучке там выжить трудно. Как и в любом ремесле вообще-то.

— Но тогда… — Тим все еще не понимал. — А вдруг какой-нибудь торговец поверит, что его услуги ужасно дорого стоят? Что тогда? Он сразу разбогатеет? Или таких торговцев быть не может?

Арво усмехнулся:

— Отчего ж не может? Может. Ты и сам с такими встречался — только их у нас волинами зовут. Если человек может верить во что-то, чего не существует на самом деле и во что не верят другие, то он — волин.

— И это «что-то» начинает существовать?

— Да. Разумеется, если у него воли хватит на преодоление того закона природы, что ему мешает. Не так уж редко бывает, что хороший торговец или ремесленник становится волином. Да фактически любой хорошо делающий свое дело человек и есть немного волин, только иногда осознать это для него бывает более сложным, чем просто невозможно.

— Поверить, и все?! А как же — «вложить волю», «направить волю»?

— Так «поверить» и есть «вложить волю». Это вообще-то синонимы. Только «вложить волю» — более правильный термин, потому что просто веры далеко не всегда достаточно. В мире живет слишком много людей, и их совокупная воля делает многие вещи совершенно незыблемыми. Даже для Сах Аота. Но это не так уж просто — верить в то, во что не веришь. И потом, в этом мире множество людей, умеющих управляться со своей волей и верить во что угодно, хоть в черное солнце и твердый воздух. А вот волинов в этом мире немного. Потому что уметь верить — достаточно, чтобы стать просто торговцем, но для того, чтобы стать богатым торговцем, надо, чтобы твоя воля была сильнее, чем у обычного человека. А чтобы стать волином, надо, чтобы твоя воля была сильнее, чем у множества окружающих тебя людей. Вот так-то.

— Ну, — сказал Тим, — с этим у меня как раз порядок. Мне куратор не раз говорил, что у меня большой потенциал. Но они меня сами своими занятиями запутали, я и не думал, что нужно просто верить. Я думал, как-то надо мозги по-особенному напрячь, «мысль направить», «волю вложить». Хотя с верой у меня тоже не очень выходило.

Арво посерьезнел:

— Ты уверен? Обычно у волинов-учеников проблемы с неумением правильно распорядиться той толикой воли, что они наделены. В основном на это и направлены техники, которым учат в школах, — экономно и эффективно вкладывать волю, соразмерно своим возможностям. Если твоя проблема только в том, что ты вообще не умеешь распоряжаться своей волей, то это даже не проблема.

Тим вздохнул:

— Нет, как раз проблема. Ты же сам говорил, что это не так уж просто. А еще — не забывай, что я из другого мира. У нас принято верить в то… во что принято верить.

Арво ухмыльнулся:

— Предоставь это мне. Иногда проще дать воде течь самой по склону, чем таскать ее вниз горстями. Я думаю, что смогу научить тебя верить. Вот только…

— Что? — нетерпеливо спросил Тим.

— У нас, Людей Дороги, среди волинов союзников нет. И быть не может, потому что они — наши первые враги. И мы не сошлись в смертельной схватке только потому, что наши силы абсолютно несравнимы. У нас нет ни малейшего шанса даже против слабого волина, а сами волины просто не обращают на нас внимания, как не обращают внимания на дикое животное, пробравшееся сквозь защиту и утащившее в лес зазевавшегося крестьянина. Зачем мне тебя учить, если, став волином, ты в лучшем случае тут же пойдешь искать себе деревню, а в худшем — сначала перебьешь нас?

— Я?! — возмутился Тим. — Скажешь тоже! Мне эти ваши волины знаешь как уже… Во! — он рубанул себя ребром ладони по горлу. — Да я б сам их всех перебил, если бы мог. И если я останусь собой, ну после того, как волином стану, то я уж лучше вам помогать буду. С тобой хоть поговорить нормально можно, не то что с другими. Простые люди еще ладно — может, им мозги так замусорили, но все волины, с которыми я встречался… я б их!..

Тим перевел дух, разжал кулаки и закончил:

— Короче, обещаю, что, пока не найду способа вернуться домой, буду вам помогать.

Арво улыбнулся:

— Тогда я готов тебя учить. А почему ты с таким неприятием относишься к волинам? Среди них, по крайней мере, нет лжецов, которые все же встречаются среди свободных.

— Вот именно. — Тим кивнул. — Потому что они на людей непохожи. Они — как механизмы… и вообще — ведут себя… неправильно. Вот пришел я в деревню — йельма продать, так тамошний волин на меня с мечом набросился и одного йельма то ли отобрал, то ли убил. Почему? Ни слова не сказал! Сразу накинулся! — Голос Тима сорвался, и он замолчал.

Арво хмыкнул:

— Очень просто. Он увидел по твоему шаретору, что ты данник Руши Хема, и спросил про тебя у него. Видимо, твой Хозяин сказал ему что-то, что убедило этого волина сразу попытаться тебя убить.

Тим опешил:

— Они что, могут на расстоянии разговаривать?

— Волины? Конечно, могут. Это им проще простого. С одной стороны, суммарная сила двух волинов, с другой стороны, почти полное отсутствие противодействующих законов природы. Так что советую тебе подумать над своим отношением к волинам. Я не говорю, что нет причин относиться к ним негативно, наоборот. Но лучше будет, если твое отношение к ним будет основано на фактах, а не на эмоциях.

Тим буркнул по-русски: «Все равно они козлы», потом задумался. Глянул на Арво искоса.

— Кстати, про себя ты что-то ничего не рассказывал. Ты-то непохож на чересчур умного крестьянина.

— Почему? — наигранно удивился Арво.

— Слишком много знаешь. И говоришь слишком умно.

Арво усмехнулся:

— Какая тебе разница? Может, я тоже недоучившийся волин?

— Правда? — улыбаясь, выдохнул Тим.

— Неправда. Я — недоучивший учитель. — Арво вздохнул и лег на пол повозки, положив голову на какой-то сверток. — Я тоже знаю Руша Хема. Он убил моего хозяина и занял его место.