Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

опасения регуляторов, позволив пользователям покупать товары в некоторых своих приложениях через платежный сервис, управляемый ее конкурентом Tencent, а Ant отделила некоторые финансовые продукты и услуги от своей основной платежной платформы. Ма отошел от публичного внимания, сменив свой активный образ жизни на спокойные моменты игры в гольф, чтения даосских текстов и обучения живописи маслом. К началу 2023 года он отказался от контроля над Ant, передав большую часть своих прав голоса в финтех-гиганте.

Некоторые из его конкурентов также адаптировались к новым реалиям. Пони Ма, генеральный директор Tencent, предложил ужесточить регулирование интернет-компаний, подобных его собственной, и вызвался встретиться с антимонопольными органами. Основатель фирмы электронной коммерции Pinduoduo покинул компанию, заявив, что собирается заняться личными интересами в области наук о жизни. Основатели ByteDance, технологической компании, разработавшей приложение для просмотра коротких видеороликов TikTok, и платформы онлайн-ритейла JD.com покинули посты руководителей своих компаний, заявив, что сосредоточатся на долгосрочной стратегии.

Официальные лица в публичных выступлениях и частных разговорах настаивают на том, что партия не нуждается и не хочет напрямую контролировать частные компании и их решения. Она требует от предприятий, чтобы они соответствовали интересам партии, или, по крайней мере, не делали ничего противного пекинской повестке дня. По большей части, партия полагается на ленинские инструменты для обеспечения корпоративной преданности. После того как в 2015 году Политбюро издало директиву, требующую усиления партийного руководства над предприятиями и социальными группами, чиновники активизировали применение правил, предписывающих создание партийных ячеек во всех организациях с тремя и более членами партии. Официально цель партии заключалась в привлечении членов партии в частный сектор, которые часто вступали в партию по карьерным соображениям и со временем отходили от политики. На практике многие руководители ощущали кампанию по приведению корпоративной практики и процесса принятия решений в соответствие с приоритетами партии.

Партийные ячейки в частных компаниях де-факто служат отделами кадров и пунктами прослушивания, где члены партии продвигают приоритеты партии, организуют социальные мероприятия и изучают настроения работников. Чиновники настаивают на том, что эти группы не вмешиваются в корпоративные решения, но вместо этого консультируют руководителей по вопросам государственной политики, разрешают разногласия между руководством и персоналом и помогают воспитывать сплоченные трудовые коллективы. Партийные ячейки - это "пионеры в развитии бизнеса, колыбели талантов и гаранты стабильности бизнеса", - сказал Хань Сюй, чиновник, курирующий партийные дела в частном секторе.

Уже будучи вездесущими в государственных предприятиях, партийные ячейки стали обычным явлением в частном бизнесе. Около 68 процентов негосударственных предприятий создали партийные ячейки к 2016 году, по сравнению с 54 процентами четырьмя годами ранее, а примерно 74 000 компаний в Китае с полным или частичным иностранным участием - около 70 процентов от общего числа - создали партийные подразделения, по сравнению с 47 000 компаний в 2011 году. Тысячи "консультантов по партийному строительству" разбросаны для "подбора" между партией и предприятиями, помогая компаниям создавать партийные ячейки и набирать новых членов. Как сказал один чиновник группе вновь назначенных консультантов, они являются "нервными окончаниями" партии в частных компаниях, которые «обеспечивают, чтобы голос партии доходил до конечного счетчика».

Даже крупные технологические стартапы, которые долгое время не хотели смешивать политику и бизнес, начали поддерживать партию. Производитель смартфонов Xiaomi, чьи руководители хвастаются западной атмосферой стартапов и превозносят минимальную иерархию, создал свой собственный партийный комитет в 2015 году с примерно сотней первоначальных членов, и в течение четырех лет увеличил эти ряды до более чем 3500 человек, или более 15 процентов своего персонала. В Shenzhen Bay Venture Plaza, государственном промышленном парке, где размещаются технологические стартапы, менеджеры установили скульптуру, изображающую символ серпа и молота с надписями на китайском и английском языках: "Следуй за нашей партией, начни свой бизнес".

Там, где предприниматели оказываются менее сговорчивыми, партия часто принуждает их. После того как в 2018 году Си начал борьбу с организованной преступностью, направленную на пресечение сговора между коррумпированными чиновниками и мафиозными группировками, некоторые известные промышленники, втянутые в споры с местными властями, были задержаны за предполагаемые уголовные преступления, а их активы арестованы. Хотя власти настаивали на том, что эти дела были рассмотрены законно, многие в китайских деловых кругах почувствовали чрезмерное усердие следователей, преследующих квоты на проведение кампаний, или корыстных чиновников, желающих поднять государственные компании за счет снижения конкуренции в частном секторе.

Что делает предпринимателей особенно уязвимыми для такой тактики, так это то, что частный сектор Китая долгое время был омрачен понятием "первородного греха", или подозрением, что многие предприятия приобрели активы и утвердились незаконным путем. В годы бума 1990-х и 2000-х годов партия боролась за создание надежной системы регулирования, которая могла бы контролировать корпоративное поведение и защищать права собственности справедливым и последовательным образом. Многие компании воспользовались этой правовой неясностью, прибегая к сомнительным методам, таким как взяточничество, уклонение от уплаты налогов и ростовщичество, чтобы поднять свой бизнес. Другие искали покровителей в правительстве, которые могли бы обеспечить сделки и защиту. Многие чиновники попустительствовали теневым сделкам, а некоторые даже присоединялись к ним, получая взятки за фальсификацию тендеров и защиту компаний от криминальных расследований. В результате возникла экономика, которую экономист Университета Цинхуа Бай Чонгэн назвал экономикой "специальных сделок", поскольку местные органы власти, стремясь получить инвестиции и ускорить рост, соревновались в предоставлении преференций частным компаниям.

Вопрос о том, как бороться с "первородным грехом", является вечным. Многие китайцы выражают возмущение по поводу незаконно нажитого богатства, утверждая, что виновные должны быть наказаны. Некоторые считают, что правительство должно проявить милосердие, например, установить срок давности или провести налоговую амнистию, чтобы дать прошлым нарушителям шанс стать полностью легальными. Даже над теми предпринимателями, которые сейчас ведут бизнес более скрупулезно, их прошлое по-прежнему висит как дамоклов меч. Если власти решат вернуться к рассмотрению их проступков, компании могут столкнуться с репутационным ущербом, санкциями регулирующих органов и даже уголовным преследованием. Как бы то ни было, борьба Си с организованной преступностью создавала стимулы для продолжения подобных дел. По словам обвиняемых и адвокатов, занимающихся этими делами, под давлением результатов некоторые чиновники, как оказалось, строили расследования организованной преступности против предпринимателей, размывая границы между преступными синдикатами и законными компаниями, которые занимаются незаконным поведением.

Китайское законодательство дает широкое определение "преступным организациям". Они описываются как группы, которые имеют четкое руководство и "достаточно большой" и стабильный состав, стремятся к экономической выгоде, неоднократно используют насильственные средства, наносят серьезный экономический и социальный ущерб и часто получают защиту от коррумпированных чиновников. Проблема, однако, заключается в том, что частные компании также имеют организованную иерархию, стремятся к экономической выгоде, а