Ворриор и Пиас. Гнев богов - Стелла Так

– А ну, хватит лапать ее, аваддонский придурок! – зарычал Адонис, так сильно отталкивая Мэдокса, что тот отлетел в стену.

– Мне очень жаль. Я правда не хотел вас отвлекать! – он улыбнулся и поднял руки.

Адонис, качая головой, закинул меня на плечо и потопал дальше.

– Все время забываю, какие идиоты тут шастают, – выругался он себе под нос.

– С каждым веком становится только хуже, – согласился с ним Эрос.

– Вот поэтому-то Аид здесь и загнулся, – с презрением выплюнул Адонис. – Правильно Зевс сделал, передав должность Персефоне. Она-то посмелее будет, хоть крыша немного и поехала после этого идиотского взрыва.

– У олимпийцев все-таки другие личностные качества.

От этого разговора все внутри сжалось. Неужели Аид не перенес смерти Мэдокса? Персефона теперь правила Аваддоном? Нехорошо. Совсем не хорошо.

Вдобавок к этому я только что столкнулась с теоретически мертвым человеком, который пытался дразнить меня и заставить применять силы, о существовании которых я и знать не знала! Что он там сказал? Вселиться в другое тело? Как это работает? И куда, черт подери, мы идем? Я увидела перед собой дверь, похожую на ту, которая вела в мою секретную игровую комнату.

– Ах, вот мы и пришли, – прокомментировал Адонис и открыл дверь. Это была именно та комната. Все выглядело как в последний раз, когда я была здесь. Красный кожаный диван, окно над «Железной девой» и старый стол для пыток, на котором отпечатались пятна от соуса сальса.

– Приятно здесь, не так ли? – спросил он, снимая меня с плеча и швыряя на диван. – Случайно сюда забрел. Так уютно и по-деревенски. Просто идеально для нашего маленького первого свидания. Тебе тоже здесь нравится, не так ли? – спросил он у «Железной девы», из которой донесся глухой стон.

Я резко втянула воздух. Кто был внутри?

– Что? Что ты сказал? Я так плохо тебя слышу! – пропел Адонис, пританцовывая в сторону средневекового орудия пыток и открывая железную голову.

– Слава богу! Я уже думал, что задохнусь здесь, – прохрипел Вирус.

– Ви! – крикнула я. Облегчение от того, что я увидела его, заставило сердце биться так, будто оно было где-то в животе.

Вирус поморщился.

– Почти. Чейн.

– Как твои дела? – задала я идиотский вопрос.

– Здесь немного неудобно. Особенно эта игла между ног.

– Это уже старая модель, – извинился Адонис. – Если бы стояла новая, ты бы превратился в дуршлаг, даже не заметив этого, но, боюсь, эту роскошь я себе сейчас позволить не могу. У Аида был только этот старый ржавый хлам.

Чейн шумно вдохнул воздух. Он побледнел, и я увидела вытекающую из него кровь. Весь пол уже был скользким от нее.

– И что теперь? Изнасилование в стиле варьете? – завизжала я с колотящимся в груди сердцем. – Я тебя предупреждаю, если ты попробуешь засунуть в меня свою маленькую морщинистую штучку, у тебя будут проблемы. Люди становятся сумасшедшими после того, как слишком долго смотрят на мое запястье, так что, даже ты представляешь себе, что произойдет с тем, кто решит, так сказать, занырнуть.

Я хотела звучать жестко, но слишком высоко взвизгнула, поэтому тут же откашлялась, а Адонис усмехнулся себе под нос.

Даже если все это время я и пыталась убедить себя в том, что не должна была бояться его, потому что была бессмертной, а боль была неприятной, но не фатальной, все внутри сжалось. Особенно когда бог окинул меня сладострастным взглядом.

– У тебя ужасно грязный язычок, маленькая богиня, – промурлыкал он, плавно подбираясь ко мне.

Я сглотнула и откинула голову назад. Можно было говорить о нем что угодно, но… нет. Адонис совершенно не выглядел старым или морщинистым. Только этот запах. Я поморщила нос.

– Я бы засунул кляп в твой рот, но, так как мы решили, что я люблю, когда все грязно и мерзко, можешь использовать свой фекальный язык столько, сколько влезет.

– Ой, пожалуйста, не надо! Я же все слышу! – тупо возразил Чейн.

– Заткнись, – рявкнул Адонис, снова пиная железную деву.

Чейн застонал, и кровь снова потекла по полу.

Я тихо зарычала, но Адонис такой железной хваткой вцепился в мое лицо, что оно сплющилось.

– Скажи мне, – прошептал он, дыша своим гнилым дыханием. – Какие мысли сейчас в твоей симпатичной светловолосой голове?

– Есть, например, мысль о том, что ты воняешь хуже помойки, – пробормотала я.

Адонис обнажил зубы и вздрогнул.

– Значит, ты тоже это заметила, да? – засюсюкал он. – Уже много лет я использую больше трех дезодорантов в день, чтобы не вонять гнилью. Это раздражает, но могло быть и хуже. Гермес вот, например, весит теперь больше двухсот килограммов, – он злобно рассмеялся, пока я тихонько давилась от запаха.

– Как бы я хотел посмотреть, что под этой маской, совсем ненадолго. Говорят, что ты красивее самой Афродиты, – он провел пальцами по краю маски.

– Давай! – я так широко улыбнулась, что он, наверное, мог видеть зубы мудрости. – Только сначала сними заклинание, и я заставлю тебя есть твое собственное дерьмо.

Адонис снова задрожал и тихо застонал. Господи ж ты боже мой. Он правда от этого возбуждался. Мой живот скрутило. Может быть, лучше начать угрожать ему стаей милых щеночков?

– Вижу, нам двоим будет очень весело вместе, – ворковал он, сильнее обхватывая меня и прижимаясь своими губами к моим. Тело окаменело, а крылья от паники вырвались из спины. Только, не успели они вылезти и на сантиметр, как цепи вокруг меня загорелись. Они становились все горячее и горячее, пока кожа не зашипела, словно на сковородке. Я закричала, извиваясь под губами Адониса.

Чейн ругался и пинался, что заставляло лужу крови становиться все больше. Адонис ухмыльнулся и поцеловал меня в уголок рта.

– Это привет от Гефеста. Мы целыми столетиями изготавливали этот титан. Твоя магия отражается от него и мучает тебя саму. Гениально, согласна?

Я застонала и сложила крылья за спиной. Жечь тут же перестало.

– Ты пахнешь лучше любой амброзии… – Адонис зарылся пальцами в мои волосы и схватил меня за шею. Он наклонил ее в сторону и принялся нюхать. – Понимаю, почему так легко стать от тебя зависимым. Я не могу не прикасаться.

– Ади, – предупредил его Эрос, о котором я почти забыла, потому что он тихо и спокойно стоял в углу. – Осторожно с ней.

– Да-да, старый зануда. Ты получишь ее, когда я закончу. Она просто слишком сладкая, – он провел по моей шее языком, пахнущим падалью. На коже остался влажный и липкий след, и меня затрясло от отвращения. Пора бы мне действительно задуматься над чем-то, что могло помочь сбежать отсюда.

Перед глазами вдруг мелькнуло лицо Пиаса, и сердце затрепетало от беспокойства. Надо выбраться отсюда. Сейчас же!