Одинокая смерть - Чарлз Тодд

Сестра Кенни — сиделка, австралийка — успешно помогала в лечении полиомиелита, применяя методы, которые не всегда соответствовали установленным медицинским правилам. Некоторые доктора писали даже отзывы в газете, осуждающие подобные попытки заменить врачебные советы, объясняя, что сестра-сиделка не имеет достаточной квалификации, чтобы заниматься подобным лечением.

— Пегги так старается, — поддержал викария констебль Уокер, — раньше ей часто помогал Тео. Поднять Уинслоу — тяжелая работа.

Ратлидж попытался вернуть их к прежней теме:

— И этот визит помог вам вспомнить что-то важное?

— Да, а именно слова Вирджила. Когда он в детстве заболел полиомиелитом, то стал молиться, чтобы умереть. Он не мог вынести мысль о том, что не сможет ходить до конца жизни. И сказал, когда я пришел его навестить, что боялся признаться в этом, потому что я, облаченный в священные одежды, имею доступ к Богу и могу попросить, чтобы он не выполнил его просьбу. Потом, когда он стал старше, он устыдился признаться в своей слабости в минуту кризиса.

Констебль поставил чашку на стол.

— Осмелюсь сказать, это было естественно для нормального парня — думать, что все кончено.

— Но почему он сейчас заговорил об этом? — спросил Ратлидж.

— Мы разговаривали о Тео, и Вирджил захотел узнать, не признавался ли Тео на исповеди, что он совершил однажды нечто ужасное, непростительный грех. Миссис Уинслоу это очень расстроило. Я сказал, что он ошибается и у Тео не было такого проступка. Тогда Вирджил сказал, что спросил из любопытства, просто так, вспомнив о своем детском прегрешении. Видите ли, Вирджилу нравится иногда шокировать людей. Он говорит ужасные вещи только затем, чтобы на него обратили внимание. Потом они жалеют и прощают его, хотя кого-то другого привлекли бы за оскорбление. Бывали случаи, когда я и сам не хотел еще больше утяжелять его ношу и прощал многое. А в результате всего этого он выходил за рамки должного поведения. Например, я чувствую свою вину, потому что вижу, как он обращается со своей женой. Она этого не заслужила.

— Но Хартл действительно признался в грехе на исповеди? И что он такого мог совершить?

— Я вспомнил об этом как раз, когда от них уходил. Меня внезапно озарило. Это было перед тем, как Хартла и всю нашу группу призывников из Истфилда отправили во Францию. Он пришел ко мне, ему надо было со мной поговорить. Он сказал, что не хочет погибнуть без покаяния и прощения.

— В чем он вам исповедался? Можете сейчас сказать?

— Думал об этом всю обратную дорогу домой. Это была исповедь, но не совсем обычная. И не уверен, что он рассказал все. Но все-таки я решил вам сказать, буквально в тот момент, когда подходил к дому и меня осветили фары вашего автомобиля, — викарий взглянул на часы на каминной полке, — оказывается, скоро утро.

— Вы уверены, что хотите рассказать нам то, в чем признался Хартл? — настаивал Ратлидж. Ему показалось, что мистер Оттли оттягивает момент как можно дольше, как будто сожалея, что вообще упомянул об этом.

— Абсолютно уверен. Но вы должны мне обещать, что это не станет достоянием общественности. Если это поможет вам хоть как-то в раскрытии тех убийств, хорошо, но вы не скажете об этом на суде. Не хочу, чтобы Пегги Уинслоу пострадала из-за меня. Мне показалось, что в этом кроется причина, почему Вирджил заговорил о Тео. Он устал от ее скорби по брату. Ему нужно внимание жены полностью, он хотел разрушить ее добрую память о брате.

Ратлидж молча ждал.

— Что касается меня, — сказал констебль Уокер, — я даю вам слово. Пегги ничего не узнает, во всяком случае, я буду молчать.

Викарий подошел к окну.

Ветер нагнал большую тучу, послышались первые раскаты грома.

— Тео пришел ко мне и рассказал, что, когда ему было около десяти лет, из-за него чуть не умер один мальчик. Дело было так. Тео в тот день решил прогулять уроки и, пристроившись сзади на телеге с сеном, отправился в Гастингс. Он хотел исследовать пещеры контрабандистов, поискать там сокровища. Но этот мальчик увязался за ним, и Тео никак не мог от него отделаться. Он обзывал его маленькой уродливой жабой, говорил, что он лезет туда, куда его не просят, но все равно ребенок не отставал. Тео был крупным для своего возраста, и его принимали за более взрослого. Он надеялся, что его не остановят, но тот мальчик был маленький, и Тео побоялся, что именно из-за него их заметят, отошлют домой и там дадут нагоняй. Так вот, чтобы от него отделаться, он завлек мальчика на скалу Ист-Хилл, сказал, что там есть пещера с золотом и если они туда пойдут и поищут, то он даст ему половину того, что они найдут.

Оттли стал расхаживать по комнате, не глядя на внимательно слушавших его мужчин, потом снова отошел к окну.

— Разумеется, там не было никакого золота пиратов, а сама скала была очень опасна, и Хартл понадеялся, что маленький прилипала сорвется, когда подойдет близко к обрыву, чтобы спуститься в пещеру. Я не думаю, то есть не верю, что Хартл понимал, что делает. Он просто изнывал от желания освободиться и провести вольный день, а для этого надо было избавиться от хвоста. Когда мальчик близко подошел к краю и заглянул вниз, то так испугался, что его сковало страхом и он не мог двинуться с места. Он стал плакать и просить Тео дать ему руку, чтобы он мог отступить назад. Но Тео просто ушел и оставил его там. Ребенок все-таки смог отползти от опасного края и добраться домой. Он опоздал к обеду, и обеспокоенный отец задал ему хорошую взбучку. Потому что этот мальчик, как вы понимаете, тоже стал прогульщиком.

— Боже милостивый! И кто был тот ребенок?

Викарий закрыл окно, вернулся и сел.

— Тео Хартл не сказал. По его мнению, все равно невозможно было ничего исправить, а может быть, тот мальчик просил его сам об этом никому не рассказывать. Может быть. А может быть, и нет.

— Поэтому Хартл был убит за свой старый грех, именно там, на обрыве, а его тело сброшено вниз, — подытожил Ратлидж.

— Да, знаю, что обстоятельства его гибели близки к тому, чтобы можно было провести аналогию. Я старался не думать, забыть об этом. Не хотелось верить.

— А вы уверены, — спросил Уокер, — что тем мальчиком не был сам Вирджил?

— Это маловероятно. Если бы это было так, думаю, он сказал бы мне.

— Тогда каким образом Вирджил Уинслоу узнал эту историю? — спросил Ратлидж. — Не могу представить, что Хартл кому-то признался в своем поступке, тем более ему. Ведь если тогда Хартл вернулся на обрыв и обнаружил, что там никого, что мальчик исчез, это повергло его в ужас. Он не знал, куда девался несчастный. Свалился вниз или каким-то образом выбрался, поборов временный шок, и спасся. Когда Тео вернулся в Истфилд и увидел, что мальчик жив, он наверняка ждал, что на пороге вот-вот появится полиция. Потому что мальчик рассказал о том, что произошло. Учителю, своим родителям или другим детям.

— Я задавал ему этот вопрос, — ответил Оттли. — Хартл действительно ждал, что за ним придут, но чем больше проходило времени, тем он сильнее убеждался, что мальчик побоялся рассказать о том, что случилось. Хартл почувствовал неимоверное облегчение, он поклялся, что никогда больше не совершит поступка, за который станет потом стыдиться. Его еще ждало объяснение с обозленным отцом, который хотел знать, почему сын прогулял уроки.