Часовой механизм любви - Алла Полянская

Егор помнил, что Билли-Рей занимается чем-то очень опасным – но никто толком не знал чем. Просто иногда в комментариях Билли-Рея проскакивали такие вещи, что Стая, сложив вместе свои впечатления, единогласно постановила: Билли-Рей невероятно крут.

Были люди, которым Билли-Рей помогал в проблемных ситуациях – ему писали, он либо что-то советовал в личных сообщениях, либо просил телефон и звонил. Он помог Лилианне избавиться от одного очень назойливого персонажа, который явно перешел грани дозволенного, везде преследуя ее. Несчастная Лилианна боялась выходить из дома, боялась брать трубку телефона – парень не оставил ей ни миллиметра ее собственной жизни. Куда бы она ни пошла, он оказывался там же. Звонил, присылал цветы и игрушки, как-то умудрился проникнуть в квартиру матери и вынес оттуда ее детские фотографии. Лилианна обратилась в полицию, но там только руками развели – дамочка, у нас не Америка, никто не может запретить гражданину появляться там, где он хочет, если он не нарушает общественного порядка. Он не нарушает, а просто смотрит на вас? Так он, может, влюблен, а вы кочевряжитесь, вот бабы пошли, чего только им надо, мужик ей и то, и это, а она в полицию на него доносы строчит!

Лилианна писала об этом на форуме, создала целую тему, и форумчане давали разнообразные советы, но все было несерьезно. Разве это совет – отомстить психу, выйдя за него замуж? Или – убить его, расчленить и скормить собакам? Вряд ли сами советчики всерьез относились к этим рекомендациям. Да и кого могла убить Лилианна, которая весила сорок пять килограммов?

А Билли-Рей потребовал ее телефон, и когда она ему сбросила номер, тут же перезвонил. Лилианна, плача, описала ему свои злоключения, Билли-Рей хмыкнул и велел прекратить реветь, все, мол, уладится. Она не очень впечатлилась, это были дежурные слова, за которыми обычно ничего нет, кроме желания быть вежливым.

Но через пару дней вдруг оказалось, что преследователя нигде не видно, и звонки прекратились. Лилианна стала все смелее выходить из дома, заходила в магазины и смотрела через витрины – псих исчез. Она в восторге поделилась этим со Стаей, и они совсем уж думали, что Билли-Рей что-то сделал с этим парнем, и радовались за Лилианну, втайне восторженно ужасаясь Билли-Рею, но потом она случайно столкнулась со своим преследователем в автобусе. Увидев свою бывшую жертву, парень шарахнулся от нее как от чумы, едва дверь не снес, выскочив на остановке. Билли-Рей, безусловно, что-то с ним сделал, но что именно, можно было только догадываться.

Егор укутался в одеяло и ощутил тишину дома. Он знал, что сейчас уснет – сон уже подбирался к нему на мягких лапах, и Егор улыбнулся, вспоминая, как поначалу опасался Патрика, оказавшегося милейшим существом, ласковым и забавным.

Он уже забыл, что у него проблемы со сном, баночка со снотворным осталась в его квартире. Он не помнил душной тьмы, из которой не было выхода. Он засыпал быстро и спал всю ночь как убитый, а днем, вспоминая об этом, радовался. И втайне боялся, что, когда придется вернуться домой, бессонница тоже вернется. С другой стороны, Егор понимал, что никогда уже не станет прежним – а значит, бессонница вряд ли посетит его. Купер помог ему сделать свою жизнь похожей на жизнь, и Купер остался с ним. Если это произнести вслух, звучать будет, мягко говоря, странно. Но он не собирался этого произносить, зачем? Есть вещи, которые навсегда остаются только твоими, никто не знает о них, и не надо никому знать.

Егору вспоминалась его прошлая жизнь, где его личное пространство ограничивалось форумом. Теперь даже в этом доме, где спят еще четверо людей, у него есть возможность делать то, что он хочет, но странным образом у него не было острого желания отгородиться от них. Он мог сидеть в библиотеке с книгой, а рядом Инна гоняла шары на бильярдном столе, на кухне Федор что-то готовил, гремя кастрюлями, а Реутов в гостиной с кем-то говорил по телефону, и никто из них не мешал ему своим присутствием.

Его новая жизнь все больше становилась похожа на жизнь.

Лифт огородили полосатой лентой, какие-то люди толпились рядом, что-то осматривали, спорили, качали головами – а что тут спорить, каким-то образом порвался трос, и все. Бывает. Бракованный трос – дело нечастое, и хорошо, что никто не пострадал, а лифт что – железка, дело поправимое, хоть по деньгам и накладно, но люди дороже.

Егор вспоминал звук лопающегося троса и внутренне холодел – ведь они могли быть внутри, секунды хватило, чтобы Инна отправила лифт обратно. А если бы кабина осталась на этаже, сегодня утром кто-то мог погибнуть. Но Инна нажала на кнопку первого этажа, и пустой лифт начал спуск. Наитие? Ну, может быть, и наитие.

Около второго лифта образовалась очередь. Егору не хотелось пристраиваться в хвост, но подниматься на самый верх по лестнице – тоже затея так себе.

– Чего завис? – Лунатик толкнул его в бок. – Давай на лестницу, Купер, твоя краля и ее парнишка уже ждут у двери, и сдается мне, дама теряет терпение.

Егор вздохнул и поплелся в сторону лестницы.

– Теперь ему остается заминировать и ее, и все. – Егор фыркнул. – Сплетем канат и будем спускаться по нему?

– Не говори ерунды. – Инна недовольно посмотрела вверх. – Куча ступенек, мать их так. Но пока все не выяснится, с лифтом завязываем, как хочешь. Нет, может и такое быть, что он случайно сорвался – совпадение, бывает же.

– Сама-то хоть веришь в это? – Федор резво топал по ступенькам. – Совпадение, как же. Тогда распятие Христа – тоже совпадение.

Они вышли в коридор наперерез группе сотрудников, двигающихся со стороны второго лифта. С опаской поглядывая на Лунатика, дамы вразнобой поздоровались – все-таки директор, а что водится со всякими-разными, так это можно обсудить.

Егор прошел в свой кабинет, по дороге потеряв сначала Лунатика, потом Инну и Федора.

В приемной суетилась секретарша – поливала цветы. Егор поздоровался, бросив одобрительное замечание насчет того, что Наталья будет весьма признательна за такую заботу о ее питомцах, он сам ничего не смыслит в этом хозяйстве. Доброе слово и кошке приятно, что уж говорить о пожилой даме, едва не прослезившейся от такой похвалы.

Кабинет показался Егору клеткой, из которой нет выхода – ему вдруг подумалось, что если кто-то захочет добыть его скальп, то это – лучшее место для охоты, потому что деваться отсюда совершенно некуда, разве что из окна прыгнуть.

Егор обругал себя за истерику и позвонил Сорокину. Нужно посоветоваться с ним насчет отчета Витковской, что ли. Он давно работает с Масловым, глядишь, что-то дельное скажет. Ну, и как быть с Ираидой и Рубахиной, тоже, глядишь, посоветует. Хотя – что тут советовать, по-хорошему нужно сажать обеих. А для этого придется изымать документы из архива, пока они там. Хорошо, что он додумался приказать Лунатику заблокировать редактирование архивных документов в базе. Нужно ввести правило сканировать все документы и хранить на сервере.

Сорокин оказался вне зоны доступа. Егор достал из сейфа бумаги, разложил на столе. Кофе хотелось так, что организм просто объявил забастовку. У Инны дома кофе не было – она не держала его, утверждая, что это вредный напиток, убивающий лошадей, кошек и вообще все живое на Земле не хуже никотина. И когда Егор попытался возразить, что, мол, кока-кола, которую они с Федором глушат в промышленных масштабах, гораздо вреднее хорошего кофе, она рассердилась и обозвала его ретроградом. Так что сейчас Егор отдал бы полцарства за чашку кофе, если бы эти полцарства у него имелись в наличии, тем более что Инна упаковала ему с собой целую коробку орехового печенья.