Череп на флаге - Виктор Губарев

Капитан, квартирмейстер, штурман, Джон Барни и Гвинеец Пат, укрывшиеся в большой каюте, находились не в лучшем положении. Все готовились к самому худшему. Но прошла ночь, наступило хмурое утро следующего дня, а «Причуда» все еще болталась на вздыбленной белой поверхности Атлантического океана, то взлетая на пенный гребень волны, то вдруг проваливаясь в пропасть с отвесными стенами, в которую ревущим водопадом низвергались гигантские потоки.

В последующие дни ветер дул неравномерно. Периоды относительного затишья чередовались с сокрушительными шквалами, и Барни, неплохо изучивший климатические особенности Гвинейского региона, объяснил Тейлору, что такое резкое изменение погоды связано с наступлением переходного сезона от зимы к лету, когда жаркий и сухой северо-восточный пассат[41]уступал место влажному юго-западному муссону[42].

На пятый день шторм начал стихать, однако временами пена все еще срывалась с гребней волн, залетая вместе с фонтанами соленых брызг на верхнюю палубу бригантины. В девятом часу утра, когда снопы солнечного света прорвались сквозь толщу свинцовых облаков, пираты выбрались наверх и, скользя по мокрым доскам палубного настила, осмотрелись по сторонам. Впереди, прямо по курсу, виднелись два гористых острова. Ветер и течения влекли «Причуду» к тому, что был крупнее и лежал несколько севернее.

Капитан Тейлор взял подзорную трубу и навел ее на остров. С минуту он молчал, потом, повернувшись к штурману, спросил:

— Джим, тебе знакома эта земля?

— Нет, сэр. Но, если верить карте, мы приближаемся к островам Святого Духа. Тот, что лежит у нас на курсе, может быть островом Коммодора.

— А ты что скажешь? — капитан испытующе взглянул на Джона Барни.

— Думаю, мистер Флай прав. Два северо-восточных острова архипелага называются островами Адмиралтейства и Коммодора. Я никогда не бывал здесь, но знаю, что земли эти необитаемы, а подходы к ним чересчур опасны из-за подводных камней.

— Что же делать? Если мы не сможем провести судно в одну из бухт острова, нас выбросит на рифы, — испуганно пробормотал Жак Фурбэн.

— Надо срочно ставить мачту и ремонтировать руль, — сказал Тейлор. — Пока половина людей будет занята на этих работах, другая половина пусть откачивает воду из трюма.

— В трюме засели Хендрикс и его дружки, — напомнил капитану Джо Хьюз.

— Вот пусть они и заступают на смену! А если вздумают ослушаться, забросаем их горшками с серой!

В виду новой опасности, грозившей им гибелью, все пираты безропотно повиновались приказам командиров и работали с полной отдачей. Когда время стало приближаться к полудню, плотники доложили, что руль отремонтирован. Это известие было встречено ликующими криками, и квартирмейстер на радостях предложил премировать плотников сотней фунтов из общественной кассы. В четвертом часу пополудни с помощью тех же плотников удалось установить временную мачту в носовой части судна. К ней подвесили длинный рю, или латинский рей, несший большой латинский парус. Теперь, маневрируя с помощью руля и паруса, пираты могли надеяться на то, что им удастся войти в проход между коралловыми рифами и благополучно достичь бухты Трех Веселых Покойников, обозначенной на карте в восточной части острова.

Земля была уже совсем близко. Она манила к себе укрытыми душистой пеной тропического леса склонами гор, серебристыми нитями водопадов, низвергавшихся с огромных гранитных террас, и сахарно-белым кружевом коралловых пляжей. Казалось, еще немного, и люди, изнуренные бессонными ночами и долгими днями борьбы со стихией, смогут, наконец, насладиться отдыхом на берегу, освежиться чистой родниковой водой и подкрепиться свежими фруктами. Но когда «Причуда», лавируя, подошла к узкому проходу, пролегавшему между бурунами, у нее за кормой вдруг выросла почти отвесная стена тяжелого океанского вала. Тонны воды с ревом обрушились на пиратский парусник. Послышались удар, страшный грохот и треск ломающегося дерева. Киль с неприятным скрежетом врезался в острые края кораллового рифа, и «Причуда», вздрогнув всем корпусом, закончила свою последнюю пляску на шабаше морских ведьм.

Вода хлынула через пробоину в трюм. В то же время громоздящиеся в хаотическом беспорядке волны продолжали крушить обшивку и шпангоуты, угрожая разломать судно пополам.

В момент крушения бывший капитан бригантины Джон Барни находился на нижней палубе и только благодаря этому не был смыт за борт набежавшей волной. Ударившись спиной о пиллерс, он отлетел к пушечному лафету, но тут же вскочил на ноги и бросился к трапу. Времени на раздумья — куда бежать, что делать? — у него не было. Он действовал будто в тумане, почти неосознанно, руководствуясь какими-то обрывками мыслей и внутренним чутьем; при этом тело его трясло как в лихорадке — не то от холода, не то от нервного возбуждения.

Выбравшись на шканцы, Барни переступил через бездыханное тело квартирмейстера — Джо Хьюз лежал с разбитым черепом — и устремился к капитанской каюте. Дверь ее была заперта. Напрягая все силы, он навалился на дверь плечом, но высадить ее не смог. Глубоко досадуя на свое бессилие и свою нерасторопность, Барни поспешно вернулся на шканцы, вцепившись в перила трапа, переждал очередную атаку пенного вихря, и, отыскав у борта увесистое чугунное ядро, снова потащился к капитанской каюте.

Орудуя этим снарядом, как молотом, он в ярости разбил замок, толкнул дверь ногой и ввалился в полузатопленное помещение.

Кэрол, мокрая и растрепанная, забилась в угол и с ужасом взирала на то, как бурлящие потоки воды врываются через окно в каюту. Страх парализовал ее. Было ясно, что без посторонней помощи она не сможет сделать и шагу.

— Мисс Моррис! — перекрывая шум волн и ломающихся бортов, воскликнул Джон Барни. — Судно гибнет! Если мы не выберемся отсюда, то очень скоро угодим в суп к дьяволу!

Кэрол открыла рот, отвечая ему, но голос ее был настолько слаб, что он ничего не услышал. «Не время вести беседу», — подумал он. Оттолкнув подплывший к нему перевернутый стол, Барни направился к девушке, подхватил ее на руки и повернулся, чтобы выйти из каюты; но в ту же секунду корма бригантины резко осела, стремительный водный поток хлынул в каюту и, закружив капитана и Кэрол в бешеном танце, увлек обоих в холодную бездну.

Джон Барни не растерялся лишь потому, что успел вдохнуть полную грудь воздуха. Не выпуская из рук свою хрупкую подругу по несчастью, он с титаническим упорством, то подталкивая ее снизу, то подтягивая сверху, всплыл вместе с ней на поверхность моря примерно в двадцати ярдах от разваливающегося на куски судна. Мощное течение отнесло их вместе с деревянными обломками от рифа и затянуло прямо в бухту, где с увеличением глубины высота волн заметно уменьшилась.