Череп на флаге - Виктор Губарев

— Простите, капитан. Но ваши фантазии показались мне до того забавными, что я не сдержалась и… наболтала лишнего.

— Впредь рекомендую вам держать свое остроумие при себе. Давно прошло то время, когда над Диком Тейлором можно было смеяться безнаказанно.

— А кем вы были раньше, до того, как стали пиратом, капитан?

Этим, казалось бы, простым вопросом, Кэрол вовремя удалось погасить вулкан, ею же разбуженный; переключившись на новую тему, Тейлор быстро взял себя в руки.

— Раньше я был корсаром, — ответил он. — Честным и добропорядочным корсаром.

— Разве корсары занимаются не тем же, что и пираты?

— Пираты — люди вне закона. У них нет отечества, мисс Моррис. Другое дело — корсары. Они сражаются с врагами своего государства и приносят ему немалые выгоды. Король получает из их добычи десятую часть. Адмиралтейство тоже не в накладе.

— Почему же вы сменили вполне законную профессию корсара на ремесло пирата? Неужели быть изгоем лучше, чем подданным Его Величества?

— Быть подданным британской короны, конечно же, предпочтительней, но только в том случае, если корона защищает своих подданных и заботится о них. Когда же она обдирает их, как липку, кое-кто не выдерживает и берет дело защиты своих прав в собственные руки. И это, по моему разумению, справедливо.

— Каждый волен отстаивать свои права так, как считает для себя возможным, — пожала плечами Кэрол. — Но при чем здесь справедливость? Заботясь о своих интересах, вы плюете на интересы других людей.

— Само собой, — согласился Тейлор, вынимая из кармана трубку и табакерку. — В этом мире каждый за себя. Не зря ведь говорят: помоги себе сам и бог тебе поможет. Другие люди интересуют меня лишь в той степени, в какой они могут быть полезны мне. Возьмем, к примеру, вас. Если бы вы были обыкновенной девушкой, единственное, что могло бы меня в вас заинтересовать, это ваше тело. Однако вы не просто представительница слабого пола, вы — заложница, за которую я могу получить кучу денег. И для меня сейчас гораздо важнее не ваши дамские прелести, а ваше здоровье. Я должен передать вас покупателю целой и невредимой.

— Точнее — продать…

— Да. Продать, как, например, хорошую лошадь.

— Благодарю за комплимент. С лошадью меня еще никто не сравнивал.

— О, в мире, где все продается, за породистую кобылку иные ценители могут отвалить не меньший куш, чем за жизнь человека.

Девушка согласилась, что в мире всякое бывает.

— А зачем вам много денег, капитан? Что вы будете с ними делать среди безбрежных океанских просторов?

— Зачем? — Тейлор раскурил трубку и, выпустив изо рта густое облако дыма, ответил вопросом на вопрос: — А зачем много денег вашему отцу или вашему дяде? Что они будут делать с ними на забытых людьми и богом островах?

— Ну, они же не собираются провести в колониях всю свою жизнь. Через год или два оба они могут вернуться в Англию…

— И я не собираюсь всю жизнь скитаться по морям или вести жизнь кандальника. Если удача не отвернется от меня, если меня не смоет за борт волна, не сразит шальная пуля, не искромсает на куски палаш или топор, я брошу якорь в какой-нибудь тихой гавани, где меня не отыщут королевские ищейки, и буду жить в свое удовольствие, вспоминая о былых приключениях и не заботясь о днях грядущих.

— Неужели ради этого вы готовы рисковать своей головой, топить и сжигать корабли, резать и расстреливать людей?

Дик Тейлор почесал ногтем за ухом.

— Я предпочел бы разбогатеть, не прибегая к насилию, мисс Моррис. К сожалению, мои попытки добиться успеха очень часто натыкаются на сопротивление тех, с кем меня сталкивает судьба.

В дверь каюты осторожно постучали.

— Кто там? — капитан инстинктивно положил руку на рукоять пистолета.

Дверь приоткрылась. Из-за нее выглянула озабоченная физиономия Джима Флая.

— Это я, сэр.

— Чего тебе?

— Хочу посоветоваться с вами.

— О чем?

— Не зарифить ли нам паруса?

— Не топчись в дверях, — Тейлор указал штурману на койку. — Проходи и садись… Так, слушаю тебя.

— На норд-осте, появилось подозрительное облако, сэр, — доложил мистер Флай. — Боюсь, нам грозит ухудшение погоды.

— Все?

— Все, сэр.

— Кто у нас штурман?

— Я, сэр.

— Так какого черта ты лезешь ко мне со своими проблемами? Разве ты, Джим Флай, не знаешь своих обязанностей? Может, прикажешь мне вести судно?

— Извините, сэр, — пробормотал штурман. — Я подумал, что потеря скорости хода может вам не понравиться и… гм… решил узнать ваше мнение на сей счет.

— А ты думаешь, идиот, что мне больше понравится потеря парусов или мачт? — Тейлор в раздражении встал из-за стола и, громко топая ботфортами, двинулся к выходу.

Штурман с виноватым видом поспешил за ним. На шканцах они столкнулись с Джоном Барни.

— Капитан, — закричал пленник, не скрывая тревоги, — куда смотрят ваши люди? Взгляните туда! Видите это облако?

Тейлор посмотрел в ту сторону, куда указывал Барни. Внутри у него все сжалось и похолодело.

Огромное черное облако с рваными краями, напоминающими когти дракона, и пепельно-белой завесой дождя в своем ядре, стремительно приближалось к «Причуде» со стороны норд-оста. Оно летело низко над поверхностью океана, причем нижний край его все время менял форму.

— Это шквал, — пробормотал капитан.

Шквал надвигался узкой длинной полосой, ширина которой равнялась примерно одной морской миле. Скорость его составляла не менее сорока ярдов в секунду. Времени на уборку парусов не было.

— Рубите мачты! — зарычал Дик Тейлор, вытряхивая пепел из трубки.

Яростные трели боцманской дудки подняли на ноги всю команду. Дорога была каждая минута. Отлично понимая, какую опасность представляет для них приближающийся злой дух океана, пираты орудовали топорами с невероятной быстротой и рвением. Когда мачты с треском полетели за борт, над палубой прогремел громоподобный голос вожака:

— Всем спуститься вниз! Задраить люки и пушечные порты!

Нарастание силы ветра произошло внезапно. Сплошная завеса дождя закрыла весь горизонт, и яркий солнечный день в одно мгновение поглотила черная мгла. Океан закипел как гигантский котел и покрылся огромными валами. В страшном рокоте бури тонули раскаты грома.

Продолжалась эта свистопляска всего несколько минут. Затем ветер вдруг стих, ливень прекратился, и на прояснившемся небе мелькнул робкий солнечный луч.

«Причуда» вышла из шквала с разбитой кормой, сломанным рулем и трюмом, полным воды. Лишившись управления, она стала игрушкой вспененных волн, которые наступали на нее, словно покрытые снегом горные гряды. Непрерывные удары то слева, то справа сотрясали корпус судна, расшатывая доски наружной обшивки, шпангоутов и бортовых стрингеров. Практически весь экипаж вынужден был посменно работать на трюмных помпах, пока конопатчик и двое плотников пытались заделать щели и починить руль.