Я охочусь на убийц - Барри Лига

Г. Уильям только поправил свою шляпу и усмехнулся:

— С такой уж точно не пропадешь, Джаспер Фрэнсис. Береги ее.

Он хлопнул Джаза по плечу и повел по длинному коридору. В больнице было тихо, даже медсестры беззвучно передвигались между палатами в тапочках на резиновой подошве. Джаз чувствовал себя так, будто путешествует где-то в своем сне, там, где звукам не было положено существовать. Впрочем, не только звукам, а может быть, и самой жизни тоже.

Нарушая неестественную тишину, Джаз произнес:

— Я должен задать один вопрос… Это может показаться глупым, и все же… Джинни. Мисс Дэвис. Она действительно…

— Прости, Джаз. Я знаю, что ты сделал все, что от тебя зависело. Но увы.

— Хорошо. Я просто подумал: а вдруг остается один-единственный шанс? Вдруг я неправильно щупал у нее пульс, и она все еще…

«…клади пальцы вот сюда, Джаспер, и убедись. Самое главное — убедись, потому что нет ничего хуже, когда труп потом „оживет“ и еще успеет рассказать полиции, что ты натворил с ним…»

Но шансов не оставалось. Конечно, ни единого. Но он все же надеялся.

— Я хочу закончить с этим поскорее, — на ходу сообщил ему шериф. — Могу поспорить, что ты и сам переживаешь сейчас за свою бабулю, поэтому после разговора я тебя доставлю домой.

Бабушка. В этом безумии он и думать забыл о ней. Он просто потерял чувство времени. Сейчас он не мог бы сказать, какой день на дворе и даже какой год. Время стало каким-то тягучим и эластичным.

Ночь становилась самым тяжелым временем для бабушки. Правда, Джаз еще надеялся, что она все еще находится под действием снотворных таблеток. Он даже представить себе боялся, что она может натворить, если проснется и обнаружит, что она одна дома. Все было возможно, буквально все. Она могла подумать, что Джаза похитили, и тогда решит, чего доброго, предпринять вылазку до ближайшего дома, чтобы спасти внука.

Впрочем, сейчас он все равно ничего бы не смог предпринять. Нужно было помочь шерифу, и уже потом…

— Вот мы и пришли, — объявил Уильям, указывая на одну из больничных дверей.

Вся ситуация показалась Джазу какой-то абсурдной. Вот за этой дверью лежал его лучший друг во всем мире. И этого друга он сам, получается, подставил под нож. Это было ничем не лучше, если бы этот нож держал в руке сам Джаз, а не безымянный убийца. И все же дверь выглядела точно так же, как и все остальные. Ничего особенного в ней не было. А должно было быть.

— Ты готов? — поинтересовался шериф.

Джаз не был готов, но он все равно согласно кивнул. Тогда Уильям толкнул дверь, и она послушно раскрылась.

Впрочем, все оказалось совсем не так плохо, как успел себе напридумывать Джаз. Хотя, конечно, дела все равно были серьезней некуда.

— Если бы мне не выпал такой отвратительный шанс, у меня вообще бы не было никакого шанса, — грустно улыбнулся Хоуви, как только увидел своего приятеля.

Джаз увидел перед собой парня, который был и не был его другом одновременно. Он лежал на больничной койке, накрытый по грудь казенным одеялом голубого цвета, но таким полинявшим, что оно могло показаться белым от частых стирок. Под ним и без того тощий Хоуви казался еще тоньше. Только по складкам на одеяле можно было определить, что под тканью все-таки скрывается самое настоящее человеческое тело. Кожа у Хоуви была желтоватого оттенка, под огромными черными глазами мешки. На руках уже образовались синяки и кровоподтеки, в основном там, откуда тянулись трубки капельниц.

Эти трубки…

Джаз быстро сосчитал их. Три штуки. Физиологический раствор для поддержания должного объема жидкости в организме. Вторая — для переливания крови. И еще одна. Для чего-то другого…

— Обедать пора, — пошутил Хоуви, указывая на одну из капельниц, словно прочитав недоумение на лице друга и пытаясь разъяснить ему все то, что теперь требовало ответов. Можно было подумать, что Хоуви все же удалось прочитать мысли Джаза.

Глюкоза. Ну разумеется. Прошло несколько часов с тех пор, как Хоуви питался в последний раз, но твердую пищу, наверное, он принимать сможет еще не скоро. Если учесть тяжесть травмы, анестезию…

Два проводка тянулись от груди Хоуви к монитору, стоявшему рядом с кроватью. Там, на экране, кривая линия ЭКГ показывала работу сердца пациента. Шестьдесят ударов в минуту. Что ж, вполне сносно.

— Получилось так, — довольно бодро сообщил Хоуви, — что он не задел ни одного жизненно важного органа, а только проткнул кровеносные сосуды. Если бы на моем месте оказался ты, то скорее всего тут же бы поднялся и бросился вслед за ним. А что я? Я остаюсь лежать в луже собственной крови. Вот что получается, когда кровь плоховато сворачивается. В следующий раз пусть уж тебя колют ножами вместо меня!

— А тебя и не кололи, — после небольшой паузы решился высказаться Джаз. — Тебя полосонули ножом, а это разные вещи.

— Ну хорошо, как бы там ни было… — Он поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее и одновременно морщась. — А можно сделать так же, как в сериале «Си-эс-ай»? Ну, исследовать хорошенько мою рану и по ней определить, каким именно ножом этот преступник пользовался? Ну, отследить, к примеру, где и когда он его покупал, а потом натравить на него полицейский спецназ и все такое?

Прежде чем Джаз успел что-то ответить, заговорил шериф:

— Ничего не получится. Прости. Такие вот резаные раны не выявляют никаких характеристик лезвия. Только если бы в тебя действительно воткнули нож, тогда можно было бы что-то сказать. В этом случае имело бы смысл обращаться к судмедэкспертам… — Тут Уильям понял, что зашел слишком далеко в своих разглагольствованиях, и он, прокашлявшись, замолчал. Потом устроился на стуле возле кровати и добавил: — В любом случае доктора говорят, что ты обязательно скоро поправишься. Я был очень рад это услышать.

Джаз оставался стоять у двери, не в силах сделать и шага. Как только он увидел Хоуви в постели, его словно захлестнуло чувство вины. Оно не позволяло ему приблизиться сейчас к другу. Чувство вины, именно такое, было ему до сих пор незнакомо. Что это? Он виноват, потому что позволил себе манипулировать людьми? Да, разумеется. Причем все время. Но он не обращал внимания на это чувство вины, потому что считал, что дело важнее. Но теперь все изменилось, ведь его друга чуть не убили.

И прямо у него на глазах умер человек.

Хоуви поднял руку, хотя для этого ему пришлось приложить заметное усилие, и помахал Джазу, чтобы тот подошел ближе.

— Ты что же, собрался стеречь эту дверь всю ночь? Хочешь посмотреть на мои швы? Они неподражаемы. — Последнее слово он произнес шепотом, с искренним восхищением.

Джаз подошел к кровати и встал напротив Уильяма. Ему очень хотелось дотронуться до Хоуви, чтобы доказать самому себе, что этот тонкий, как пергамент, объект в постели на самом деле его лучший друг, а не галлюцинация.