Час ведьмовства - Энн Райс

– Не в свой дом в Сан-Франциско, а туда, где я родился,в Новый Орлеан. – Так вот откуда его акцент! – Могу поклясться, чтоэто каким-то образом связано с произошедшим. Перед моими глазами все время мелькаюткартины родных мест.

Он слегка пожал плечами. Черт побери, какой обаятельныйпарень!

Интервью продолжалось. Нет, Майкл не вспомнил ни единогофрагмента своих видений. Врачи отказываются выписать его из клиники, хотя ипризнают, что физически Карри вполне здоров.

– Расскажите нам о своих необыкновенных способностях,Майкл, – попросил репортер.

– Я не хочу о них говорить. – Он вновь слегкапожал плечами и бросил мимолетный взгляд на руки в черных перчатках. – Яхочу встретиться и побеседовать с теми, кто меня спас, – со служащимибереговой охраны, доставившими меня на берег, и с владелицей яхты, женщиной,которая вытащила меня из воды. Я только потому и согласился на это интервью,что надеюсь с помощью телевидения разыскать этих людей. Быть может, они дадут осебе знать.

На экране появились двое тележурналистов и в полушутливойформе принялись рассуждать о сверхъестественных способностях. Оба своимиглазами видели, как Майкл их демонстрировал.

Какое-то время Роуан сидела неподвижно. Ни единой мысли в голове…Новый Орлеан… он просил, чтобы она связалась с ним… Новый Орлеан… Что ж, надооткликнуться. Роуан обязана это сделать. Она слышала просьбу об этом из егособственных уст. А насчет Нового Орлеана – она должна прояснить для себя этотвопрос. Ей нужно поговорить с Майклом… или написать ему.

Тем же вечером, как только Роуан приехала домой, она подошлак старому письменному столу Грэма, достала несколько листов бумаги и приняласьза письмо Карри.

Роуан как можно более подробно изложила все произошедшее, начинаяс того момента, когда она заметила его в воде, и вплоть до появления вертолетабереговой охраны. После некоторого колебания она указала номер своего домашнеготелефона, адрес и сделала маленькую приписку:

«Мистер Карри, я тоже родом из Нового Орлеана, хотя никогдатам не жила. Меня удочерили в день моего рождения и немедленно увезли.Вероятно, это не более чем совпадение, что и вы тоже уроженец Юга, но, думаю,мне следовало вам об этом рассказать. Там, на палубе яхты, вы довольно крепко идостаточно долго держали мою руку в своей. В создавшихся обстоятельствах мне быне хотелось добавлять вам хлопот. И если вы тогда получили какие-либо туманныетелепатические послания, забудьте, ибо к вам они явно не имеют никакогоотношения».

В целом тон письма был мягким и вполне нейтральным. Она лишьсообщила, что верит в его способности и в случае необходимости готова оказатьлюбое содействие. Никаких просьб или тем более требований. Прежде всего ейхотелось завоевать его доверие.

«Если вам понадобится поговорить со мной, – добавилаРоуан в заключение, – позвоните мне в университетскую клинику или домой».

И все же Роуан не давала покоя одна идея… Ей хотелосьвложить свою руку в его и… «Однажды я испытала весьма необычное состояние итеперь попытаюсь сосредоточиться на воспоминании о нем. Все, о чем я вас прошу,это рассказать мне о том, что вы увидите. Вы сделаете это? Я не имею праванапоминать вам о том, что спасла вам жизнь…»

Это верно, она не имеет права. А значит, не имеет права ипросить его о чем-либо!

Роуан послала письмо федеральной экспресс-почтой на имядоктора Морриса.

Тот позвонил ей на следующий день и сообщил, что накануне,сразу после телевизионной пресс-конференции, Карри выписался из больницы.

– Знаете, доктор Мэйфейр, он ведет себя как лунатик, ноу нас нет законных оснований держать его в клинике. Я передал ему ваши слова отом, что на палубе он ничего не говорил. Однако Майкл слишком одержим, чтобызабыть свои бредни. Он считает, что обязан вспомнить все виденное там. Вы жезнаете: первопричину всего, тайну вселенной, свою цель, портал, число, камень…Такой чепухи вы еще не слышали. Ваше письмо я переслал ему домой, но малошансов, что он его прочтет. Почта приходит к нему мешками.

– А все, что связано с его руками, – это правда?

Доктор Моррис несколько мгновений молчал.

– Откровенно говоря, ни с чем подобным я в жизни своейне сталкивался. И тем не менее рассказ на сто процентов соответствуетдействительности. Если бы вы это увидели своими глазами, уверяю вас, испыталибы сильнейшее потрясение.

На следующей неделе история Майкла Карри перекочевала настраницы «желтой» прессы. Еще через пару недель свои версии представили журналы«Пипл» и «Тайм». Роуан аккуратно вырезала статьи и фотографии. Было ясно, чтофотографы преследуют Карри по пятам и подстерегают его повсюду. Вот он возлесвоего магазина на Кастро-стрит, а вот – на ступенях собственного дома…

Внутри Роуан нарастало яростное желание оградить его отназойливой публики – они должны наконец прекратить эту наглую охоту.

Впрочем, ей тоже следует оставить его в покое.

К началу июня сам Майкл Карри прекратил всякое общение сжурналистами. Бульварные газетенки кормились эксклюзивными интервью сочевидцами его удивительных способностей…

«Он коснулся сумочки и все рассказал мне о моей сестре,повторил все слова, которые она говорила, когда дарила мне эту сумочку. У менябуквально в ушах зазвенело… А потом он сказал, что моя сестра мертва…»

В конце концов по местному каналу «Си-би-эс» объявили, чтоМайкл Карри заперся в своем доме на Либерти-стрит и полностью отгородился отвнешнего мира.

Друзья пребывали в недоумении и высказывали своюозабоченность.

– Он разочарован и сердит, – заявил один изсоучеников Майкла по колледжу. – Я думаю, он просто сбежал от мира.

Реставрационная компания «Большие надежды» закрылась нанеопределенное время. Врачи Центральной больницы Сан-Франциско тревожились,поскольку давно не видели своего пациента.

В июле в «Экземинер» появилось сообщение, что Карри«потерялся», а точнее, попросту «исчез».

Журналист из телепрограммы «Новости в одиннадцать» стоял наступенях массивного дома Викторианской эпохи, указывая на гору нераспечатанныхписем, торчащих из мусорного ящика возле боковых ворот.

– А не скрывается ли Карри внутри этого прекрасного здания,которое много лет назад он с такой любовью восстанавливал? Не он ли сидит илилежит в одиночестве в единственной освещенной комнате на верхнем этаже?

Поморщившись от негодования, Роуан выключила телевизор. Унее было такое чувство, будто она подглядывала в замочную скважину. Какаянаглость – притащить ораву телевизионщиков с камерой прямо к дверям его дома!