Бессмертный избранный - София Андреевич

Один из воинов идет внутрь, видимо, доложить наместнику. Я опускаю глаза и разглядываю свои связанные грязные руки, свой грязный корс. Свою грязную обувь. Один из воинов легко поднимает меня и ставит на землю. Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь согреться, но спустя мгновение получаю чувствительный тычок древком друса в спину.

— Подними глаза, когда перед тобой наместник! — сквозь зубы шипит тот самый воин, что едва не ударил меня.

Я испуганно вскидываю голову. Наместник уже стоит передо мной, он приблизился так бесшумно, что я не услышала. Но это неудивительно. В моей голове еще стоит гул, еще шелестит злой шепот чарозема, потерявшего добычу. Его магия все еще чувствует меня.

— Это она? — спрашивает наместник, снова внимательно разглядывая мое лицо.

— Да, — слышу я знакомый голос. Из-за спины наместника показывается Мастер, и я делаю шаг навстречу, но меня хватают за плечо и заставляют остановиться.

— Куда собралась, маг? — шипит тот же воин.

— Полегче, Отамас, — говорит наместник, и плечо мое отпускают. — Девушка связана? Развяжите.

Воины беспрекословно повинуются. Я вытягиваю руки вперед. Веревку развязывают и заботливо сматывают, чтобы уложить на дно двуколки. Еще пригодится. Воины стоят рядом со мной, направив на меня друсы — и теперь они действительно готовы меня ударить.

Наместник переводит взгляд на Мастера, кивает ему.

— Я буду благодарен тебе, фиур, — говорит тот. — Сколько ночей ты провела в клетках, девочка?

— Д-две, — отвечаю я. — Если считать эт-ту.

Наместник качает головой. Его внимательный взгляд не отрывается от моего лица.

— Чарозем еще не добрался до тебя? У тебя сильная дочь, Велала. — Я впервые слышу имя своего Мастера, но стараюсь не показать удивления. Если я его дочь — я буду ею. Ради спасения буду кем угодно. Я не могу вернуться в клетки — чарозем зол на меня, он соберет все силы для того, чтобы со мной совладать. Мой разум не переживет эту ночь в яме.

— Девочка, благодари фиура Асклакина за великую милость, — говорит Мастер, и я послушно опускаюсь на одно колено, склоняя голову. По грязным щекам льются слезы, я не в силах их сдержать.

Все-таки свободна. Мой Мастер пришел за мной.

— Спасибо, фиур, — говорю я, вытирая слезы рукой. — Спасибо, я благодарна от всего сердца.

Я не смотрю на наместника, но я так близко к нему, что ощущаю тепло его тела. Его воду, которая вдруг откликается на мое присутствие легким движением, робким, как рассвет. Я замираю на месте, слезы текут по моему лицу — и вода наместника говорит с ними, говорит с моей водой.

Это родство, такое сильное, что мне кажется, у нас одна магия. Я чувствую, я знаю, но как, откуда?..

— Поднимись, девушка, — говорит наместник, и я послушно выпрямляюсь. Почувствовал ли он то же, что почувствовала я? Узкое лицо невозмутимо, но я ему не верю. Его магия откуда-то знает мою. Я сбита с толку. — Ты свободна. Я отдаю тебя твоему отцу под его слово. Больше никогда до конца запрета ты не должна покидать вековечный лес. Ты понимаешь это? Наказанием в следующий раз будет смерть.

— Я понимаю, фиур, — отвечаю я. — Отец не нарушит слова. Я не нарушу. Ты же знаешь, что маги не могут лгать.

Я упираюсь взглядом в шею наместника, но не верю своим глазам. Где его зуб? Где его магическая клятва? В первую нашу встречу на нем был корс с высоким воротом, но сейчас он одет в рубушу, и я вижу голую кожу шеи. На ней нет ремешка. Он не носит зуб тсыя, а значит, он отрекся от магии.

— Мы идем, дочка, — говорит Мастер. Протягивает руку и обнимает меня за плечи — жест настолько непривычный, что глупо застываю на месте, не зная, что делать. — Идем же. Нам пора домой.

— Возвращайтесь, — приказывает наместник своим людям. — Вы свою работу сделали.

Мастер не позволяет мне обернуться. Мы уходим прочь от дома наместника. За спиной я слышу голоса, глухой стук дерева о дерево, топот копыт. Мы проходим поворот, скрываемся от взора наместника за раскидистым деревом. Рука Мастера тут же сползает с моего плеча. Его голос звучит негромко, но настойчиво.

— Ты потеряла дорожную траву, девочка?

— Это был морок двоелуния, — говорю я, понурив голову. Щеки пылают от стыда. Если бы не моя невнимательность, ничего этого бы не случилось. Я поддалась мороку, я позволила себя зачаровать — и поплатилась за это. — Прости.

— А дивнотравье, что я тебе наказал собрать?

— Забрали солдаты, — говорю я, снова плача. — Прости. Прости меня.

Мастер молчит. Мы бредем по пустынной улице, пока не добираемся до рынка. Оттуда по другой дороге выходим из города и устремляемся на юг, к Обводному тракту.

Мастер молчит. Мне больно осознавать, что из-за меня мы не сможем сделать ритуал зарождения. Никогда — потому что до следующего двоелуния Мастер наверняка не доживет.

Я упустила единственную возможность научиться настоящей сильной магии. Но виновата только сама. Только сама.

— Как ты защищалась от чарозема? — спрашивает Мастер, когда мы уже идем по тракту. — Ты смогла применить магию?

Я рассказываю про заклятье, и он одобрительно кивает, отчего слезы снова катятся у меня по щекам.

— Не плачь, девочка, — говорит он раздраженно. Но говорит, а значит, мне не грозит наказание, и он продолжит меня учить. — Ты сделала глупость, и сама за нее расплатилась. Но ты применила то, чему научилась. Ты создала новое заклятье, сама — и оно сработало. Ты не так безнадежна, как я думал, хотя мои прошлые ученики были сильнее и начинали творить свою магию раньше.

— Чарозем сильнее меня, — говорю я.

— Он сильнее даже меня, девочка, — говорит Мастер. — Ты же не думала, что справишься с ним?

Мы идем дальше. Справа высится темной стеной лес, дорогая пуста, только где-то вдали горят костры — видимо, там лагерь воинов наместника, охраняющих тракт. Но нам туда не надо. Мы найдем нужную тропу раньше.

— Почему наместник… — начинаю я и замолкаю.

Мастер не подбадривает меня, и мне приходится решать самой, хочу ли я задавать этот вопрос.

— Я почувствовала магию, когда стояла рядом с наместником, — говорю я, все-таки набравшись смелости. — Но он не носит зуб.

— Он отказался от магии очень давно, — говорит Мастер, но не продолжает.

На языке вертится еще вопрос, но я молчу. По голосу Мастера ясно, что сейчас вести со мной разговоры он не готов. Я потеряла травы, которые должна была ему принести. Я попала в клетки. Мы пропустили двоелуние, которого ждали четыре Цветения.

— Не отставай, — говорит Мастер немного времени спустя.

Время сворачивать с тракта на тропу. Мастер достает из складок корса дорожную траву, значит, мы уже близко. Я стараюсь не отставать, чтобы не потеряться снова — если так случится, он меня точно выгонит.