Прерванная игра - Кэтрин Куксон

Нет, до Шарлотты его никто не любил. Удивительно, откуда она могла знать столько о том, как нужно любить мужчину? Ведь он был первым мужчиной в ее жизни. Наверное, она просто инстинктивно чувствовала это. Ладно, в любом случае он был счастлив. И вот еще эта новость.

Рори крепко обнял Шарлотту, они повалились на кровать и рассмеялись, губы Рори нашли ее губы, и он крепко поцеловал ее.

Когда, наконец, они снова сели, лента упала с волос Шарлотты, и они рассыпались по плечам. Взяв мягкую, блестящую прядь, Рори прижал ее к щеке.

— Ты рад?

— Ох, Шарлотта, ты не могла доставить мне большей радости.

— Я буду доставлять тебе такую радость каждый год, пока совсем не растолстею.

— А я не хочу, чтобы ты толстела, оставайся такой, какая есть. — Рори обнял ладонями лицо жены, глаза ее излучали мягкий свет, они были полны любви к нему. — Ты самая лучшая женщина, других таких нет.

— Я люблю тебя, Рори.

Рори не смог произнести «а я тебя», но он обнял Шарлотту и крепко сжал ее в объятиях.

Молодая женщина, похожая на иностранку, протянула билет контролеру, внимательно посмотрела на него, затем прошла мимо. Женщина уходила с платформы одной из последних, и контролер посмотрел ей вслед. Иностранка. Об этом можно было судить по ее одежде: необычного вида деревянные башмаки на ногах, черный плащ, похожий на мантию, на голове что-то непонятное — то ли шляпа, то ли шаль с бахромой и завязками под подбородком. Другой странностью, бросавшейся в глаза, являлось то, что кожа у нее была смуглая, а волосы белые и курчавые, как у старой негритянки, хотя лицо у женщины было молодое. Она напомнила контролеру мужчину, жившего по соседству с ним. У того были светлые волосы и розовые глаза. Его называли альбиносом, и был этот сосед каким-то чудаковатым.

Когда молодая женщина добралась до главной улицы, она, похоже, слегка растерялась. Субботний вечер, движение интенсивное, толпы людей снуют туда-сюда, толкая друг друга. Женщина отступила на обочину и тут же запачкала грязью башмаки. Она вглядывалась в лица прохожих, как будто никогда раньше не бывала в толпе или вообще не видела раньше людей.

Женщина шла с таким видом, словно здесь все ее изумляло. Она обогнула рыночные прилавки, а когда услышала пароходный гудок, то остановилась и оглядела узкую улицу, которая вела к парому. А затем продолжила свой путь.

Она была уже на полпути от берега, круто спускавшегося к реке, когда снова остановилась. Сунув руки в карманы плаща, она крепко прижала их к телу, затем вскинула голову, глядя на темнеющее небо.

Двое мужчин, проходивших мимо, обратили на нее внимание, а она опустила голову и в ответ посмотрела на них. А когда мужчины удивленно переглянулись, женщина торопливо побежала от них к берегу, стуча по булыжникам деревянными башмаками.

Очутившись на набережной, она целенаправленно двинулась вдоль нее до того места, где когда-то был пустырь. Здесь она остановилась в растерянности, потому что пустырь был обнесен оградой, которая примыкала к забору, окружавшему верфь. Женщина замедлила шаг, приближаясь к забору верфи, а когда добралась до калитки и попыталась открыть ее, оказалось, что калитка заперта. Сначала женщина потрясла калитку, затем постучала, подождала немного и уже лихорадочно принялась молотить кулаками по калитке.

Когда и после этого не последовало никакого ответа, женщина двинулась к дальнему концу забора и сделала то, что неоднократно проделывала раньше, когда Джимми запирал калитку изнутри. Она отодвинула в сторону доску возле последнего столба и пролезла во двор верфи.

Здесь она замерла, глядя на дом. В окне длинной комнаты горел свет. Женщина снова сунула руки в карманы плаща и прижала их к телу, затем медленно двинулась к дому и поднялась по ступенькам крыльца. Не стала пытаться открыть дверь, а постучала в нее.

Она услышала шаги, приближающиеся к двери, но дверь не открылась, а из-за нее раздался голос:

— Кто там?

Подождав несколько секунд, женщина ответила:

— Открой, Джимми.

За дверью наступила полная тишина.

— Открой дверь, Джимми, — повторила женщина. — Прошу тебя, открой дверь.

И снова никакого ответа. Женщина услышала, что шаги удаляются от двери. Она повернула голову и увидела, что на окне отодвинулась занавеска, а за стеклом появился белый контур лица Джимми. Женщина протянула руку к окну.

— Джимми, Джимми, это я. Открой, пожалуйста, дверь.

Когда дверь наконец распахнулась, женщина подумала, что она открылась сама, словно по волшебству, потому что за дверью никого не было. Женщина переступила через порог, бросила взгляд в комнату и увидела Джимми, который пятился назад к столу в дальнем конце комнаты.

— Не бойся, Джимми, я… я не призрак. Это я… Джейни… я не утонула. — Джейни закрыла дверь, прислонилась к ней спиной, медленно сползла вниз и повалилась набок.

Джимми уставился на скрюченное тело, но не пошевелился. Подобного страха он еще никогда не испытывал, его охватило желание выпрыгнуть в окно, умчаться прочь от… от нее. Но… это же был голос Джейни, и она сама сказала, что она Джейни. Однако, насколько он мог видеть, кожа у нее была смуглой, как у арабов, а волосы белые. А у Джейни кожа была светлая, а волосы каштановые, красивые…

— Джимми, дай мне попить, чая или что-нибудь.

Словно завороженный, Джимми подошел к плите, снял с нее чайник, трясущимися руками наполнил чашку, добавил сахар и медленно двинулся к Джейни.

Глядя на нее широко раскрытыми глазами, он увидел, как Джейни поднялась на ноги, затем прошла мимо него в комнату, подошла к стулу, опустилась на него и только после этого взяла из его рук чашку. Хотя чай был горячий, она выпила его в несколько глотков и спросила:

— А где Рори?

Увидев, как у Джимми отвисла челюсть, Джейни наклонилась вперед и тихо промолвила:

— С ним… ничего не случилось?

Голова Джимми дернулась, и он впервые за все это время заговорил:

— Где ты была?

— Я… я ничего не помню… но мне сказали, что меня выбросило на берег. Прошло много времени, прежде чем в деревне появился священник, он мог говорить по-английски. Оказывается, меня подобрала рыбацкая лодка у берега, возле Ла-Паллис. Я вцепилась в обломок яхты, и рыбаки сначала решили, что я мертва. Наверное, я пробыла в воде много времени, и течение далеко унесло меня. Они сказали, что когда я пришла в себя, то не могла вспомнить, кто я такая. Память вернулась ко мне только месяц назад.

— Только месяц назад?

— Да. — Джейни медленно кивнула.