Воды Дивных Островов - Уильям Моррис

Наконец день приблизился к концу, и тогда горе овладело рыцарем с новой силой, и сделался он задумчив и молчалив. Заряночка по-прежнему держалась с ним приветливо и учтиво и старалась утишить его тоску, но сказал рыцарь в чёрном: «Оставь, как есть; что до тебя, завтра ты будешь счастлива; но мой счастливый день почти миновал, а с ним словно бы и жизнь уходит капля по капле». И вот стемнело, и незнакомец печально пожелал своей спутнице доброй ночи и отправился к своему убежищу среди дерев. Заряночка же расположилась в хижине и долго не могла уснуть, заранее радуясь завтрашнему дню, каковой должен был вернуть её в Замок Обета.

Пробудилась Заряночка спозаранку, когда солнце ещё едва поднялось; девушка встала, и оделась, и призвала к себе слугу своего, Чёрного Рыцаря, и тот немедленно явился к госпоже своей, ведя в поводу двух лошадей; и молвил: «Теперь едем мы в Замок Обета». И был он сдержан и удручён, но отнюдь не свиреп и не дик.

Ласково поблагодарила Заряночка спутника и похвалила его, он же изменился в лице, непонятно почему.

Засим вскочили друзья на коней и двинулись в путь, и рыцарь направился прямиком в лес и поскакал известными ему тропами, так что не слишком-то медленно продвигались путники, принимая во внимание густую чащу. Так ехали они вместе, он – скорбя, она – радуясь.

Но теперь оставим мы Заряночку и рыцаря, с коим повстречалась она в Чёрной Долине Серых Овнов, и обратимся к Замку Обета и тамошним обитателям и поглядим, чем занимались они всё это время и после.

Говорится в повести, что, расставшись с Заряночкой у хижины в роще, капеллан побрёл домой в замок весьма удручённый, настолько любил он девушку и тосковал по ней, превосходно при этом зная, что тоске его утоления нет. Более того, едва оказался Леонард снова в стенах замка, несчастного охватил страх при мысли о том, что может случиться с беглянкой, и пожалел, что послушался Заряночку и помог ей покинуть замок. Напрасно повторял себе священник все доводы в пользу того, что малой опасности подвергается девушка или вовсе никакой, – ровно так же, как объяснял всё это Заряночке, сам свято веря каждому слову; только теперь казалось Леонарду, что любому из доводов возможно возразить. И вот тяжело вздохнул священник и вошёл в часовню, где находился алтарь Святого Леонарда; и преклонил он перед алтарём колена и помолился святому, чтобы тот спас и его самого, и Заряночку от опасности и оков, как встарь вызволил народ свой из рабства. Но хотя долго молился сэр Леонард и не жалел слов, не принесла молитва облегчения его душе или почти не принесла; засим, снова поднявшись на ноги, он пожелал от всего сердца, чтобы кто-нибудь порешил бы его и избавил от бремени жизни, ежели с этим перлом среди женщин приключится беда.

Тем временем замок пробудился, и капеллан вышел из часовни, обдумывая всё происшедшее, и порешил, что отправится прямиком к сэру Эймерису и во всём сознается, дабы немедленно выслали вооружённых людей на поиски Заряночки. И сказал Леонард самому себе: «Что за дело, если сэр Эймерис убьёт меня или бросит в темницу, ежели Заряночка погибнет?»

Засим направился Леонард к самой высокой башне, что обращена была в сторону суши и прозывалась Открытое Око, надеясь застать там сэра Эймериса; однако же, поднявшись на вершину, капеллан не обнаружил ни начальника стражи, ни вооружённого воина. Леонард постоял там немного, вглядываясь в даль сквозь бойницы, словно, вопреки всему, надеялся увидеть, как Заряночка возвращается под кров замка; но ничего не различил зоркий взгляд священника, кроме овец, и волов, и окрестных поселян, что работали в поле. Засим повернулся Леонард и по навесному мосту перешёл ко второй по высоте башне, что глядела на озеро и называлась Надеждой Сердец; и по пути принялся священник обдумывать слова речи, что предстояло ему держать перед кастеляном.

Так выбрался он, измождённый и несчастный, на свинцовую крышу башни, весьма широкую и просторную; и там обнаружил дюжину вооружённых людей и кастеляна среди них; сбившись в кучу, они во все глаза глядели на озёрную гладь. На подошедшего капеллана собравшиеся не обратили ни малейшего внимания, хотя, переступая порог, несчастный споткнулся и с грохотом рухнул на свинцовый настил. Тотчас же понял Леонард, что происходит что-то необычное; однако в голове его царила только одна-единственная мысль, а именно, как бы спасти Заряночку.

Засим Леонард подошёл сзади к кастеляну, перегнувшемуся через парапет, потянул его за полу платья и, когда оглянулся сэр Эймерис, молвил: «Лорд, надо бы мне сказать тебе два слова». Но развернулся престарелый рыцарь всего лишь вполоборота и оборвал священника раздражённо: «Тьфу на тебя! Погоди до другого раза! Разве не видишь, что не до тебя мне и не оторвать мне взгляда от того, что различаем мы на озере?» – «Да что же там такое?» – вопросил священник. «Вон плывет ладья, – отозвался сэр Эймерис, не оборачиваясь к собеседнику, – и думается нам, что на борту её – наши господа».

При этих словах показалось священнику, что под ногами у него разверзлась адская бездна; и целую минуту не мог он вымолвить ни слова, а затем воззвал: «Заклинаю, сэр Эймерис, выслушай меня». Но престарелый рыцарь досадливо оттолкнул капеллана рукою, и в это самое мгновение один из стражников воскликнул: «Я слышу голос рога!» Тут закричал сэр Эймерис: «Куда задевался Гром? Да труби же, труби, как не трубил за всю свою жизнь!» И раскатился медный гул, и сэр Эймерис кивнул трубачу, и тот загудел в рог что было сил, и ещё раз, и ещё, так что священник с таким же успехом мог бы и онеметь, всё равно никто бы его не расслышал; и всё это время минуты казались Леонарду часами, так что несчастный едва не потерял рассудка.

Наконец рыцарь поднял руку, давая понять, что Грому пора умолкнуть, и Леонард снова попытался заговорить, но кастелян повернулся к нему и рявкнул: «Цыц, сэр Леонард; или не видишь, что теперь усиленно напрягаем мы слух, в надежде услышать ответ? Будь то учёный человек или мирянин, всем сказано: ни слова, или горько о том пожалеете!»

Тут раскатился над водою звонкий голос рога, и ещё раз, и ещё; и все хранили молчание, кроме капеллана, что воскликнул: «Да послушай же, рыцарь, ведь речь идёт о Заряночке!» Но сэр Эймерис схватил Леонарда за плечо и свирепо прошептал: «Тебя сведут вниз, святой отец, ежели не уймёшься».

Нахмурившись, Леонард отступил назад, и вышел за двери, и медленно спустился по лестнице, и укрылся за дверью первой же залы, рассчитывая подстеречь сэра Эймериса, когда сойдёт тот вниз; в ожидании же священник клял кастеляна на чём свет стоит, называя тупоумным глупцом, а себя ругал ещё сильнее, говоря, что поделом ему это, ибо безумец и сластолюбивый предатель ничего иного и не заслуживает.

Но не задержался Леонард в своём убежище и двадцати минут, как вдруг раздался сверху дружный крик: «Приехали! Приехали!» А в следующее мгновение все с грохотом промчались вниз по лестнице мимо него, едва не сшибая впереди идущих; и священник проследовал за ними. Тут в доме поднялись шум и суета, и все обитатели замка, и мужчины, и женщины, толпою поспешили к береговым вратам; и сэр Леонард тоже отправился вместе с ними волей-неволей; и болело у него сердце при воспоминании о том, как впервые появилась в замке Заряночка.