Легко! - Ольга Славина

Младший брат, восемнадцатилетний талантливый математик, еще учился, когда в одну из вылазок из Берлина в Западную Германию разбился вместе с матерью на машине Хельмута. Об этом Хельмут и десятилетия спустя не мог говорить.

Дюссельдорф был, конечно, только стартовой площадкой. Хельмут был твердо настроен на государственную карьеру. Работать он умел, довольно скоро его перевели в столицу, в Бонн. Он поднапрягся и опять добился, чтобы и Инессе нашли работу там же. В Бонне его карьера пошла вверх, Инесса застряла на среднем уровне. Это, однако, не мешало им вместе путешествовать. Однажды они на целый месяц выбрались в Америку – чтобы уж сразу посмотреть всю страну. Америка им не понравилась, зато всю Европу они исколесили с удовольствием.

Хельмут в те годы был красив классической арийской красотой: ярко-голубые глаза, чуть вьющиеся локоны, спортивная фигура с могучим торсом, рост немного выше среднего. Ноги, возможно, коротковаты. Инесса была под стать: тоненькая блондинка одного с Хельмутом роста, почти без груди, как это было модно тогда (да и сейчас, впрочем), с большими серыми раскосыми глазами. Всегда в черном и в джинсе. Или в черном и белом и джинсе. Других цветов и стилей она не признавала ни тогда, ни потом.

Натыкаясь в своем доме на Ванзее на старые фотографии, Хельмут не понимал, куда девался этот красавец-плейбой, постоянно дуривший женщинам головы, частенько за спиной Инессы? Когда его сменил лысый дядька с белесыми бровями и ресницами, на лице которого поблекли все краски и сверкали только интеллект и очки?

Хельмут подавал надежды и знал, что это лишь начало. Ему предложили год поработать в Брюсселе главой представительства земельного правительства Северного Рейна – Вестфалии в Европейском экономическом сообществе. Хельмута заинтересовало это предложение, обещавшее на практике обогатить его пониманием взаимоотношений земельных правительств с федеральными органами, причем за пределами ФРГ, на внешней, так сказать, арене. Скоро выяснилось, что это было интересно не только ему одному – с ним быстренько связались ребята из BND и из Bundesamt für Verfassungsschutz[2]. Хельмут отнесся к этому без предрассудков: раз он претендует на государственную карьеру, то должен играть активную роль в отстаивании национальных интересов во всех формах. Ребята попались умные, с ними было приятно иметь дело, они помогали ему в разных ситуациях, включая возвращение с большим повышением в Бонн после Брюсселя. Поразмыслив и посоветовавшись с новыми наставниками, Хельмут переключился на политику. Стал незаменимым помощником для многих лидеров своей партии (он никогда не изменял СДПГ), особенно для одного из них – действительно гениального, гибкого, рвущегося на пост канцлера деятеля. Бонн вскоре переехал в Берлин, Хельмут занял второй по престижности угловой кабинет в здании социал-демократической партии, без конца ходил на парламентские слушания, готовил позиционные бумаги.

Все знали, что путь к Политику неминуемо проходит исключительно через Хельмута и что Политик не принимает ни одного решения без его, Хельмута, совета. Как доверенный помощник Хельмут писал для босса партийную программу, что требовало детального погружения во все аспекты – от налогов и пособий до разработки тем внешней политики, позиционирования Германии в Европейском сообществе. Его гибкий ум и фантастическая работоспособность вскоре породили еще одно незаменимое умение – сжимать сложные теории в простые и беспроигрышные политические формулы. Хельмут по существу стал мозговым и координационным центром партии. Он знал всех и вся, нередко (не без помощи ребят из спецслужб) вытаскивал накосячивших политиков из различных – коррупционных или связанных с личными похождениями – скандалов, которые грозили взорваться и навредить партии и его шефу. В общем, повидал и порешал вопросов он немало…

Пиком хельмутовской партийной карьеры стала победа СДПГ на выборах, хотя сам он больше гордился другим своим успехом – приведением двух лагерей своей партии к замирению и их согласию вместе вступить в коалицию с христианскими демократами на следующих выборах, ибо постановка цели на социал-демократическое некоалиционное правительство была утопией. Это потребовало изрядной челночной дипломатии, деликатного усмирения амбиций боссов, интриг, своевременного написания и подсовывания на подпись важнейших бумаг, и без помощи умных ребят задачку можно было бы и не решить.

Тут как раз закуролесила Инесса и вышла замуж за своего Герхарда. Хельмут всегда смотрел на все позитивно и конструктивно, а Герхард, несмотря на свой математический и технологический гений, в управленческом плане был слабак. Хельмут выговорил себе пару лет отпуска от большой политики и пришел помочь практически родственнику рулить компанией. Герхард, как и политический босс Хельмута, сразу и во всем ему передоверился, и Хельмут развил бурную деятельность на новом поприще. Умные ребята не расстроились, понимая, что и Хельмуту надо как-то подхарчиться. Как и прежде, он прибегал к их помощи, когда надо было развести партнеров, пролоббировать контракт, обойти бюрократические препоны. За реорганизацию компании после публичного размещения он получил увесистый опцион. С Герхардом они по-настоящему сдружились.

Вскоре Хельмут переехал в дом на Ванзее с видом на озеро. Сменил BMW на «мерина», который, по его мнению, более приличествовал мужчине его положения, расставшемуся с обликом плейбоя и усвоившему стиль умеренного консерватора. Правда, иногда становилось скучновато – бизнес не давал того простора и власти, того адреналина, на который Хельмут уже прочно подсел. Без колебаний он вернулся в большую политику.

Так прошло еще несколько лет, в течение которых ему ради интересов партии на какое-то время пришлось снова влезть в мундир госчиновника – возглавить крупнейшее подразделение минфина страны. Но хотя министерство и осталось в коалиционном правительстве за его партией, через какое-то время везде пошли привычные раздраи, музыкальные перестановки стульев. Его шеф начал дурить, ввязался в политическую драку, которую проиграл собрату по партии. Хельмут как человек-функция продолжал рулить отведенной ему частью финансов страны, но уже глядел по сторонам, пока на горизонте не замаячил Лондон.

И вот солнечным холодным днем он шел рука об руку с красавицей русской по Риджентс-парку, далеко от умных ребят, рассказывая своей собеседнице о яхте и доме, о том, как жаль, что «мерседес» ржавеет в Берлине, о берлинских театрах, антрепризах по пьесам Брехта и операх Вагнера. Делился впечатлениями о том, что успел повидать в Лондоне, который осматривал эффективно и быстро. Обмолвился о мечте поехать посмотреть типичные английские деревушки, и летом они с партнершей непременно…

– Так у тебя есть герлфренд?

– Нет, я совершенно одинок.

– Так ты только что сказал… И говоришь, что отпуска проводите вместе. Это значит, что вы – официальная пара.

– Не знаю, при чем тут слово «официально»…