Мы - из Русской Америки! - Сергей Лысак

Гамбург встретил путешественников привычной суетой крупного портового города, куда стекаются деньги и товары из многих стран, разноязычным шумом, и огромной толпой народа на улицах. Вольный ганзейский город Гамбург жил своей привычной жизнью, и его обитателям не было никакого дела до незнакомцев, с интересом оглядывающихся по сторонам. Келлер и его подчиненные не раз бывали в Гамбурге в начале ХХ века, и вот теперь сравнивали с тем, что увидели. Первое, что бросалось в глаза, это грязь. Ужасная грязь средневековых городов Европы, от которой никуда не деться. По сравнению с Гамбургом 1914 года контраст был очень разительный. Впереди шел боцман Ленартс, который до этого один из всех бывал здесь, и в местной географии разбирался неплохо. Вскоре вся компания оказалась на постоялом дворе "Парадиз", расположенном в глубине узких улочек портовой части города. Не самом фешенебельном и дорогом, несмотря на название, но и не ночлежки для бродяг. Для осуществления дальнейших планов нужно было временное пристанище, не бросающееся в глаза. И "Парадиз", где останавливалась публика с не очень тугим, но и не с пустым кошельком, идеально подходил для этих целей. Разместившись, Келлер направил Ленартса на предварительную встречу с нужными людьми в компании с двумя матросами, а сам позвал к себе в номер обоих офицеров. Раньше толком не было возможности поговорить, всегда кто-то мешал, но теперь нужно было обсудить дальнейшие планы. Предложив Энссену и Шмарцу высказаться, Келлер молча слушал, не перебивая. Впрочем, дальнейшие планы обоих лейтенантов не отличались особой оригинальностью. Легализоваться с помощью "нужных людей", а потом осесть в Гамбурге под видом состоятельных горожан, прибывших издалека. Денег вполне хватает на покупку недвижимости и вложения в какое-нибудь дело на паях. Если повезет, то можно и невесту с хорошим приданым найти. А дальше — жизнь покажет. Вполне объяснимо и логично с точки зрения простого обывателя. Однако, кипучая натура Эриха Келлера была не согласна с такой жизнью. Выслушав до конца, он подвел итог.

— Я вас понимаю, и не осуждаю, господа. Нашей Германии еще нет. Нет и кайзера, которому мы присягали. Поэтому, формально, мы свободны от присяги. Но я не могу сидеть и смотреть на все это.

— Но что мы можем сделать, герр капитан? Ведь мы здесь — никто. Без имени, без связей, и с далеко не бесконечными средствами. Нам надо создать базу, от чего отталкиваться в дальнейшем, иначе нас никто не воспримет всерьез. В конце концов, Гамбург — это тоже фатерланд. И мы здесь у себя дома. Обустроимся, заведем нужные связи, и тогда можно будет постараться пробиться в местные структуры власти. С нашими знаниями мы там можем оказаться очень востребованы.

— Не сомневаюсь, господа. Поэтому, сделаем так. Нам нужно расстаться. Вы станете законопослушными и состоятельными горожанами, полностью лояльными к властям Гамбурга. Абсолютно ничто не должно вызывать никаких подозрений в отношении ваших персон и вашей деятельности.

— А Вы, герр капитан?!

— А я отправлюсь в гости к курфюрсту Бранденбурга Фридриху Вильгельму. Не забывайте, что грядут великие события. Через два года начнется война между Англией и Голландией. А через пять лет Швеция нападет на Бранденбург. Сами прекрасно помните, чем тогда все закончилось. У нас фактически украли победу. Но в этом мире можно попытаться все исправить с нашей помощью. И Германия станет единой и великой страной гораздо раньше.

— Мы с Вами, герр капитан!!!

— Нет. Вы мне нужны здесь. Отправляться к курфюрсту всем вместе нет смысла. Неизвестно, как он нас примет. Очень может быть, что захочет посадить нас в золотую клетку до конца жизни, когда поймет, что мы действительно те, за кого себя выдаем, и знаем будущее.

— Все-таки Вы считаете, что этот "Тезей", будь он неладен, пришел из будущего?

— Да. Все известные нам факты говорят в пользу этого. Вот я и не хочу складывать все яйца в одну корзину, как говорят наши злейшие друзья лягушатники. В этом они правы, черт бы их побрал. Поэтому, я отправлюсь к курфюрсту один. Построю разговор так, чтобы он поверил мне, сообщив некоторые факты из того, что здесь еще неизвестно, но скоро станет известно. Возьму также с собой бумаги капитана "Утрехта" и те, что были у нашего цербера — Абрахама ван Вейдена. Все это вместе должно убедить курфюрста в том, что я говорю правду. А дальше все будет зависеть от того, действительно ли он достоин титула Великий, который получил после разгрома шведов. И сможет ли он дать толчок к объединению Германии уже сейчас. Теперь, что касается вас. Для связи каждое воскресенье приходите на утреннюю службу в "Большой Михель" — церковь Святого Михаила в южном квартале Нового города, она уже построена. Если я не смогу прийти, то придет кто-то с письмом от меня. Мой почерк вы знаете, и если этот человек не будет знать вас в лицо, то выяснит у прихожан, или пастора. Ваши новые имена я ему сообщу, а к тому времени вас там уже все будут знать. Текст письма может быть любой, но в конце обязательно должна быть фраза "Пусть смилостивится Господь над вольным городом Гамбургом". Все важное посланец сообщит на словах, нельзя доверять такое бумаге. Если условной фразы в письме не будет, значит со мной что-то случилось, и все пошло не так, как я хотел. В этом случае немедленно исчезайте из города, чтобы вас не нашли, постаравшись не вызвать подозрений раньше времени. Наплевав на дом, свое дело, и положение в обществе.

— Но сколько же нам ждать от Вас известий, герр капитан?

— Я постараюсь известить вас сразу же, когда будет какой-то полезный результат. Возможно, новости об этом достигнут Гамбурга еще раньше. Если же нет, ждите всю свою жизнь. И если в течение двух лет от меня не будет никаких вестей, начинайте действовать по своему усмотрению. Мы не для того оказались в этом мире, чтобы упустить уникальный шанс по созданию Великого германского Рейха.

— А голландцы? Они не разболтают о нас?

— Обязательно разболтают. Но, только то, что нужно нам. Голландцы отправятся вместе со мной. Но, незадолго до нашего отъезда, между нами произойдет размолвка. Вы в вежливых выражениях, но твердо заявите мне, что ваша служба закончилась, и продлять ее вы не желаете. А желаете отправиться в Берлин, Вену, или еще куда, чтобы предложить свою шпагу тамошнему правителю. Причем сделаем это так, чтобы Ленартс и еще кто-то из голландцев оказались случайными свидетелями. После этого мы расстаемся. Но, еще до начала нашего "спектакля", вы самостоятельно делаете бумаги на новые имена, о которых никто из голландцев знать не должен. Лучше всего постарайтесь выправить документы каких-нибудь небогатых дворян, не гонитесь за громкими фамилиями. После нашего расставания обустраиваетесь в Гамбурге. Где именно — я знать не буду. Связь только через "Большого Михеля". Если на встречу приду не я, а кто-то незнакомый, изобразите удивление. При нем же вскройте письмо и прочтите. Если там не будет условной фразы, скажете, что вас с кем-то спутали. Отдадите письмо обратно, и исчезайте из Гамбурга, как можно скорее. Вам все понятно?

— Да, герр капитан.

— Вот и прекрасно. А теперь отдыхаем и наслаждаемся жизнью после всех злоключений, как и положено путешественникам вроде нас. Нельзя, чтобы наше поведение отличалось от общепринятого…