Не чужие - Мария Коваленко

Это было уже не смешно. Совсем.

— Нет, Макс, пожалуйста! — Майя повисла на мне, как висла врунья-сестра. — Ради себя. Не надо!

— А ради тебя ничего не предложишь? — нужно было остыть. Оставить этих двоих зализывать раны, свалить домой, а потом вернуться и разобраться во всем. Но эмоции били фонтаном, мешая рассудку. — Или скажешь, что это очередная маленькая ложь во благо. Кого ты спасала на этот раз? Так дорога была его работа?

— Я знаю, как это выглядит, — неловко, будто еще не совсем владея собой, Майя села на кровать и потянулась за покрывалом. — У нас с ним ничего не было. Саша меня опо…

— Майя, хватит! — придурок снова вмешался. На этот раз он даже смог отлепить свою трусливую задницу от пола и на шатающихся ногах подползти до кровати. — Детка, милая. Не нужно ничего придумывать. Пусть этот олень валит.

— Трудно не согласиться, — я задрал голову вверху и сделал глубокий вдох.

Хотелось сдохнуть. И ведь скотина даже по морде меня ударить не смог, чтобы хоть немного полегчало. Полное скотство.

— У нас ничего не было, — замотавшись по уши в покрывало, Майя попыталась подойти ко мне. — Я тебя люблю. Только тебя.

— Не было ничего? — даже разозлиться на нее не получалось. Пытался, но смотрел и не мог. — Совсем ничего?

Мобильник с трещиной на экране не пришлось даже искать. Он сиротливо лежал на прикроватном столике и будто ждал, когда же его позовут в свидетели.

— Ни переписки не было, — не спрашивая у владельца, я разблокировал аппарат и открыл мессенджер. — Ни признаний, ни обещаний. Ничего не было. Зашибись! — бросил Майе телефон.

— Но это… — ее взгляд забегал по переписке. — Я не знаю, что это… — лицо стало белее бумаги.

— Да что ты?! — забрав телефон, я открыл в нем галерею с фотографиями. — И этого не было? Дата последнего кадра ни о чем не говорит? Как раз перед тем, как здесь прорвало трубу. А ведь я чуть не поимел тебя накануне у себя в гостиной… Весело было потом с ним зажиматься? Сравнивала? Ну и как? Кто лучше?

Меня несло. Злость, которую только-только выплеснул кулаками, накинулась с новой силой. Скажи Майя хоть одно слово правды, возможно, меня бы отпустило. Забил бы! Но она так упорно цеплялась за свою ложь, так старательно выгораживала придурка, который сейчас тянул к ней свои клешни…

— Ладно, — сломать себя стоило всех оставшихся сил. — Ладно. Олень понял, у кого здесь самые большие рога. Олень сваливает.

Протянутые ко мне руки так и остались висеть в воздухе.

— К черту все.

Путь от гостиной до коридора показался бесконечно долгим, но я шел, не обращая внимания на голоса позади и возню двух наконец освободившихся от моего присутствия влюбленных.

Снова перед глазами блеснула зеленым боком бутылка шампанского, опять под ноги попалось сброшенное впопыхах белье. Пленка моей жизни, которая сегодня то замедлялась, то ускорялась, принялась крутиться в обратную сторону и вместе с ней словно воздух из шарика выдувалось светлое, доброе, то что единственное казалось настоящим. Сдувалось с ветром. Под ноль. Без остатка.

И никто не окликнул больше. Не подбежал, снова уверяя, что все не так. Не дал ни одного шанса удержаться в настоящем, которое стало таким важным.

Майя

Голова не соображала. Дрянь, которой Саша опоил меня, все еще действовала, и судя по тому каких сил стоило остановить Макса, ближайшее время не стоило и мечтать подняться.

Как в сказке, где можно было попросить рыбку исполнить три желания, я за один раз истратила все попытки. Не дала мужчине, которого любила больше жизни, совершить убийство. И спасла того, кого сейчас сама мечтала убить.

— Не дергайся, любовь моя! — процедил сквозь зубы Саша, как только Макс развернулся.

Сильная мужская рука прижала мое лицо к матрасу, а на спину навалилась вся туша.

— Пусть валит!

— Нет… — опьяненная, слабая, я все же попыталась промычать хоть что-то. Нельзя было допустить, чтобы Макс ушел.

Но тщетно. Входная дверь хлопнула. Закрываясь, щелкнул замок. Все что мне осталось — сжимать в ладони чужой телефон, и пытаться хоть что-то понять.

С пониманием было туго. От беспомощности слезы сами катились из глаз, а когда за дверью стихли шаги, сердце чуть не остановилось.

— Ну, вот и все, — Саша откатился на бок, и дышать сразу стало легче.

— Я тебя ненавижу, — уже без всякого принуждения я уткнулась лбом в подушку. Дико хотелось уснуть, а проснувшись, узнать, что это был просто кошмар. Новый ужастик от Морфея в моей богатой коллекции. И Макс вот-вот придет, а потом у нас все будет, как прежде.

— На здоровье. Ненавидь.

Поправив одежду, Саша пошел в гостиную. Спустя минуту я услышала шум воды, звон бокалов. А еще чуть позже он снова вернулся в спальню. Обутый, с проклятой бутылкой шампанского в руках и полотенцем через плечо.

— Все, красавица. На столе чистота. Мой заказ исполнен, — разбитые губы растянулись в улыбку. — Кстати, пока ты спала, я немного поработал фотографом. Решишь настучать ментам, фотки тебя, голой во всех ракурсах, тут же попадут в интернет. Станешь такой знаменитостью, что Сашке Грей и не снилось!

— Что? — от новой порции новостей мою так и не пришедшую в порядок голову накрыло волной боли.

— Я старался! Вышло клево. Будет на что подрочить со скуки.

— Сволочь… — глаза защипало, как от ядреных капель. Чтобы не расплакаться еще сильней я до боли укусила себя за руку. — Какая же ты сволочь!

— А я и не спорю… Счастливо оставаться, пчелка!

Забрав из моих рук телефон, Саша заботливо поправил одеяло и сухо поцеловал в лоб.

К счастью, больше ничего делать он не стал. Как и несколько минут назад позади послышались шаги, и еще раз за вечер щелкнул замок. Звонко, с противным металлическим скрежетом… как затвор в папином старом охотничьем ружье.

Теперь я точно осталась одна.

* * *

У каждой медали две стороны. В полубессознательном состоянии оказалось так же. Не знаю, как бы я на трезвую голову перенесла все то, что произошло. Но узнать и не было суждено.

Слабая, растерянная, то трясущаяся как осиновый лист, то задыхающаяся от жара я собирала себя по частям часа четыре. Вначале выжидала, когда тело хоть немного начнет меня слушаться. Потом на коленях, проклиная головную боль и длинный коридор квартиры, ползла в душ.

Как оказалось, сложнее всего было не перелезть бортик ванной, а не смотреться в зеркало на противоположной стене. В нем отражалась я, голая, именно такая, какой увидел Макс. С засосом чуть выше груди и растрепанными, словно после бурного секса, волосами.

Как только стало полегче, больше всего захотелось вызвать такси и рвануть к Максу. Каждая минута лживого недопонимания казалась кирпичиком в растущей между нами стене. Но штурмовать в таком состоянии КПП поселка, а затем, если повезет прорваться, смотреть в глаза Юле — сил на это не было.