Сверхсекретный объект - Сергей Москвин

Когда Боб сделал два больших глотка, Стен отобрал у него фляжку и передал Марку. Третьим отпил из фляжки сам. Судя по звуку, во фляжке осталась ровно половина содержимого, и Стен мысленно отметил, что хватит еще на одну переправу, если он все-таки примет решение переправляться через Илыч, а не идти в обход. Думать об этом сейчас Стену не хотелось. Прежде требовалось прийти в себя после первой переправы.

Для начала Стен осмотрел берег. Растительность здесь была куда более низкорослой, чем на правом берегу. Редкие кусты и молодые сосенки, в основном же высокая, почти до пояса трава. По-настоящему густой лес начинался лишь в четырехстах метрах от берега.

– Снять носки и обуться. На все десять секунд, – приказал Стен.

– Согреться бы надо, командир, – тяжело дыша, произнес Марк.

На этот раз очередное возражение Марка не разозлило Стена, так как свидетельствовало о том, что его бойцы уже приходят в себя. Без обычного в подобных случаях раздражения Стен ответил:

– Сейчас согреемся.

Марк, подчиняясь его приказу, снял грязные и мокрые носки, вместо них надел сухие, взятые из рюкзака, после чего натянул на ноги кроссовки. Боб же, утопивший вместе с рюкзаком Марка и собственную обувь, лишь растерянно стоял рядом. Тем временем Стен тоже обулся, затем надел на плечи свой рюкзак, а использованный при переправе плот взял в руки. Приказав своим бойцам сделать то же самое, он скомандовал:

– К лесу, бегом марш!

Все четыреста метров, отделяющих диверсантов от леса, Бобу пришлось бежать босиком, но Стен сделал вид, что не замечает этого. Когда диверсанты достигли лесной опушки, командир дал команду остановиться. Боб с Марком обессиленно попадали на траву. После почти часового заплыва даже четырехсотметровый кросс показался им невыносимо длинным и утомительным. На объявление о привале они отреагировали вяло, так как были просто не в состоянии двигаться дальше. Примерно такой реакции от своих бойцов Стен и ожидал, а вот то, что во время пробежки по травяным зарослям Боб сумел не поранить свои босые ноги, его немало удивило.

Пока Марк с Бобом валялись на траве, Стен наломал с ближайших деревьев сухих веток и, свалив их в кучу, поджег от зажигалки Марка. После того как Боб вместе с провизией утопил и весь набор средств выживания, включающий два коробка охотничьих спичек, зажигалка Марка осталась единственным средством добывания огня.

Костер быстро разгорался, так как Стен периодически подбрасывал в огонь жерди от разобранных им плотов. В отличие от утопленных при переправе единственных кроссовок, в рюкзаке Боба, который он по приказу Стена на рассвете передал Марку, имелся комплект запасной одежды, и Боб с удовольствием натянул его на себя. Марку же пришлось ограничиться той одеждой, которая была на нем до переправы, надетой на голое тело. Свои вымокшие при переправе свитеры и комплекты нательного белья диверсанты развесили на ветвях деревьев, поближе к огню.

Глядя на огонь разведенного костра, Стен размышлял, чем обернулась для группы потеря утопленного Бобом снаряжения. Если с одеждой не должно было возникнуть особых проблем, то утрата провизии, снайперской винтовки Марка и кроссовок Боба являлась невосполнимой потерей. Размышления Стена прервал угрожающий голос Марка:

– Идиот! Ты глупее самого тупого мула! Что мы теперь должны жрать по твоей милости?!

Марк стоял возле сидящего у костра Боба и, возвышаясь над ним, угрожающе размахивал руками.

– Не кипятись, – невозмутимо ответил со своего места Стен. – Когда станет совсем нечего жрать, мы съедим нашего друга.

Произнеся последнюю фразу, Стен указал взглядом на сидящего на земле Боба. Марк сразу же замолчал, и оба диверсанта одновременно обернулись к командиру. Причем сидящий с другой стороны костра Стен не смог определить, у кого из них в этот момент был более испуганный взгляд. Выдержав паузу, Стен улыбнулся:

– Шучу. Летом тайга богата пищей, поэтому проблем с едой не будет. Не пропадем, – рассмеявшись, закончил он.

Марк и Боб в ответ тоже улыбнулись, причем Боб – с явным облегчением. Но уже через секунду лицо Марка вновь стало гневным.

– А как я обойдусь без своей винтовки?! Из чего я должен стрелять?!

– Возьмешь мой автомат, – все так же спокойно ответил Стен. – Он, правда, без оптики, но ведь ты уверял меня, что являешься отличным стрелком. Значит, сумеешь обойтись и без оптического прицела.

Марк не заметил скрытой в словах командира иронии и обеспокоенно спросил:

– А как же ты, Циклоп?

– За меня не беспокойся. – Стен вновь улыбнулся. – Я безоружным не останусь. – С этими словами он поднялся на ноги и, обращаясь уже к обоим диверсантам, приказал: – Обсыхайте, а я пока поищу, что можно приспособить в качестве обуви нашему босому другу.

Встретившись с обнадеживающим взглядом Стена, Боб в этот момент проникся по отношению к командиру чувством глубокой признательности и благодарности. Диверсанту-пулеметчику и в голову не могло прийти, что когда Циклоп говорил о возможности съесть его, то отнюдь не шутил. От верной смерти Боба спасло лишь то, что, даже утопив в реке кроссовки, он сумел уберечь от травм и повреждений свои ноги.

Командующему войсками Северного военного округа

генерал-полковнику Бузанову

Для организации и непосредственного руководства мероприятиями по розыску диверсионно-разведывательной группы противника, возможно, действующей в зоне ответственности Северного военного округа, 4.06 в Котлас десантно-транспортным самолетом «Ан-12», бортовой номер 24, плановым рейсом вылетает старший офицер штаба ГРУ подполковник Федоров. Предлагаю немедленно установить с ним тесный контакт для согласования всех усилий по розыску ДРГ. Для командиров всех частей и соединений СВО подполковник Федоров является специальным полномочным представителем Генерального штаба, которому они должны оказывать максимальное содействие.

Начальник Главного разведуправления Генерального штаба

генерал-лейтенант Дементьев.

Федоров одним из первых спустился по опущенному пилотами металлическому пандусу и ступил на бетонные плиты военного аэродрома. Налетевший порыв по-утреннему свежего и прохладного ветра вновь заставил подполковника пожалеть о захваченной из Москвы, но не надетой военной форме, которая была, без сомнения, теплее его летнего костюма. В первый раз Федоров пожалел об этом еще на подмосковном военном аэродроме, где он оказался едва ли не единственным человеком в гражданской одежде среди готовящихся к вылету военных. Он не надел форму сразу из опасения, что в таком виде не сумеет установить доверительных отношений с печорскими следователями и оперативниками. А без такого доверия не стоило даже рассчитывать на их полную откровенность в разговоре о недавнем групповом убийстве. Исходя из этих соображений Иван Федоров упаковал два комплекта своей военной формы – повседневный и полевой – в дорожную сумку, сам надел гражданский костюм и в таком виде отправился на аэродром.