Американец - Массимилиано Вирджилио

Лео познакомил нас несколько часов назад.

– Это Миа. А это Винни.

Миа тихо отвечала мне на неплохом итальянском и при первой возможности вернулась к сыну. Наконец распорядитель банкета сообщил, что пора занимать свои места. Я подошел к плану рассадки гостей и с легким разочарованием обнаружил, что сижу в компании четырех совершенно незнакомых мне людей за столом «Томми Оллсап».

– Винсент кажется смышленым парнишкой, – сказал я. – У него чудесные глаза. Сколько ему лет?

– Двенадцать, – ответил Лео. Он взглядом поискал пепельницу. – Когда он только родился, я без конца его целовал, чем доводил до слез. Я не мог удержаться, это желание было сильнее меня. Однажды я менял ему подгузник и укусил вместо того, чтобы поцеловать, да так сильно, что на секунду замер от ужаса, решив, что покалечил его…

Он расхохотался и стряхнул пепел в свой бокал.

Один из гостей в манишке кремового цвета, нарочито широко улыбаясь, схватил серебряную таксу и с облегчением направился к выходу. Помню, я подумал в ту секунду, сколько всего нам действительно надо обсудить. Нельзя в 1993 году расстаться с лучшим другом, готовым броситься на тебя с кулаками, и вновь встретиться с ним двадцать один год спустя в ресторане на Амальфитанском побережье, чтобы послушать, как тот любил кусать своего сына за задницу.

Я повернулся.

– Итак, – перешел я в наступление, – почему мы здесь?

Американец с благодарностью взглянул на меня, хотя по его замыслу все должно было пойти иначе.

– Хорошо, старик. Располагайся поудобнее.

Я снова посмотрел в зал. Молодожены продолжали раздавать бонбоньерки, Миа и Винсент все так же сидели на своих местах. Официанты убирали со столов, кружа над ними, словно грифы над добычей.

– Эта история имеет к тебе непосредственное отношение, – начал он.

* * *

Расскажи ему все, выживи и расскажи.

Я пытался прийти в себя.

Лео развел руками:

– Вот так. Теперь ты все знаешь. Или почти все.

На улице стемнело. Казалось, что мир исчез. Растворились сад, бассейн, ресторан. Клоуны-гости уже лежали в своих кроватях. Нет больше молодоженов, нет официантов. Однажды ночью ты узнаёшь, что твой отец был самым большим лжецом на свете, которого убили дружки-мафиози, но ничто так не шокирует, как осознание, что для остальных все и дальше будет идти своим чередом.

– Что мне делать со всем этим? – Мой голос прозвучал чересчур враждебно.

Американец затушил очередную сигарету в бокале – облачко серого дыма поднялось к потолку – и посмотрел на меня.

– Я знаю, что переварить это тяжело, но тебе самому предстоит придумать финал. Я уезжаю.

– Куда?

– В Пуэрто-Рико. Родители Мии помогут нам начать все сначала. Все уже решено, завтра на рассвете мы вылетаем в Филадельфию, оттуда в Сан-Хуан…

– Пуэрто-Рико… – перебил я его осипшим голосом. – Ты уже знаешь, на что вы будете там жить?

Он пожал плечами.

– Дядя и тетя Мии управляют гостиницей, я устроюсь к ним. Говорят, что там фантастическое море…

– А если они будут тебя искать?

– Они никогда меня не найдут.

– Как ты можешь быть в этом уверен? Ты их знаешь. Пока ты жив, ты опасен, вот как они рассуждают. Они могут переключиться на твою сестру, ты об этом подумал?

Лео почесал бровь, словно это могло помочь ему прояснить мысли.

– Наша проблема в том, что мы их переоцениваем, – ответил он. – Даже не будучи сообщниками, мы попадаем под их чары. Мы стремимся убедить окружающих, что живем в равновесии между добром и злом, но в результате зло обрастает легендами, и ответственность за это лежит в первую очередь на нас… – Он покрутил в пальцах пачку «Лаки Страйк». – В моем пребывании здесь нет никакого смысла. Как сохранить деньги и избежать тюрьмы – вот что их теперь волнует. Как раб я уже не нужен, может, исчезнув, я даже сделаю им одолжение… – заключил он, горько усмехнувшись.

Молчание тенью повисло между нами. У меня скрутило живот. Воздух сгустился и стал удушливым.

– Да пошел ты! – взорвался я. – Зачем ты мне об этом сказал? Зачем ты сказал, куда уезжаешь?

Мне стало страшно. Я поверить не мог, что он настолько безответственный, чтобы втянуть меня в подобную историю. Зачем я только ему перезвонил? Надо было порвать тот стикер и заняться сортировкой мусора.

– Сегодня меня все здесь видели! – зашипел я. – Тут было полно гостей из нашего района, кто-нибудь точно заметил, что мы с тобой вместе ушли! – В моем голосе послышались истерические нотки. – Будь я на месте кого-то из них, сразу догадался бы, как выйти на твой след…

– Не кипятись, никаких причин для беспокойства нет.

– Почему ты так уверен?

Ни с того ни с сего он расхохотался. Его смех эхом отразился от стен. Мне вдруг показалась, что эта комнатушка отрезана от всего мира. Мы снова, как в детстве, затерялись в параллельной вселенной, куда больше никому нет входа, но теперь от моего былого доверия не осталось и следа.

– Что тебя так веселит? – Я все сильнее нервничал. – Куда ушли твои жена и сын?

Лео посмотрел на улицу через застекленную дверь.

– Домой. Я присоединюсь к ним, когда мы с тобой закончим. Может, хватит вопросов? Старик, да ты сейчас обделаешься со страху… – Он выбрался из кресла, подошел к столу распорядителя банкета, выдвинул ящик, что-то оттуда достал и снова сел. – Держи. – Он протянул мне конверт. – Ты позаботишься о том, чтобы они всем нам не навредили.

На потолке моргала неоновая лампа, излучающая печальный свет. Мой взгляд задержался на бахроме облупившейся краски на белой стене. Не знаю, что меня больше беспокоило: то, что он в мельчайших деталях продумал этот день, или что с завтрашнего дня меня будут пасти головорезы, или удивительные возможности, которые таит в себе конверт. Я нерешительно взял его – он казался слишком легким даже для одной удивительной возможности.

– Что там?

Американец посмотрел на меня, его глаза светились, как фары ночью.

– Карта.

– Карта?

– На ней трупы, которые я закопал за эти двенадцать лет, каждому я придумал имя.

Я повертел конверт в руках, словно он обжигал мне пальцы.

– Я не знаю, кем они были или как их звали, исключение – твой отец… Я захоронил его подальше от остальных. Вряд ли тело сразу получится опознать, когда его откопают, но личность можно будет установить по ДНК.

Мы замолчали. Образ разлагающегося трупа отца захватил мое воображение.

Я уже давно потерял надежду найти его живым. Но теперь, после всех этих новостей, я не был уверен, что хочу найти его мертвым.