Анатомия страсти - Аркадий Эйзлер

Основанием для этого служат, очевидно, и сам принцип клонирования, и техника его реализации. Из клетки взрослого животного удаляют ядро, в котором находится большая часть генетической информации, и помещают в яйцеклетку, из которой также предварительно удалено ядро. Из этой последней клетки должен вырасти клон. Однако изначальная клетка является сугубо специфической, например, клеткой кожи. Чтобы из этой клетки были созданы все ткани будущего организма, специфичность клетки должна быть перестроена на уровень неспецифичной. Это принудительное «перепрограммирование» не может быть идеальным и связано с риском возникновения отклонений. Отклонения могут произойти также и в результате недостаточно отработанной методики переноса ядра из одной клетки в другую.

И еще одно грозное предупреждение звучит со стороны ученых: стволовые клетки – великая надежда медицины – тоже несут в себе большую опасность. Обычно они служат организму надежным резервом на смену отмирающим клеткам, так как изначально не специализированы на какую-то определенную функцию. У врачей были надежды на использование их при терапии больного сердца, лечении болезни Альцгеймера. Однако ученые все чаще приходят к выводу, основанному на результатах опытов на животных: в стволовых клетках содержится большой потенциал, способствующий образованию рака. Объясняется это высокой скоростью деления и значительной продолжительностью жизни клеток, что ведет к блокировке механизма защиты. Первое очевидное подтверждение – возникновение рака кожи и толстой кишки сначала на стволовых клетках взрослых подопытных, а затем и у эмбрионов. А значит, подобная терапия повышает риск заболеть раком.

«Большое количество аргументов наводит на мысль о том, что стволовые клетки можно рассматривать как источники раковых заболеваний у человека», – пишут в журнале «Nature» (Nature Bd 411), ученые университета Д. Хопкинса в Балтиморе Д. Тайперл и Ф. Бичи. Именно стволовые клетки способны жить годами и даже десятилетиями, за столь долгую жизнь значительно чаще подвергаясь всевозможным изменениям, влияющим на ДНК. Заключение ученых таково: люди, не имеющие в своем организме этих клеток, имели бы меньше шансов получить злокачественную опухоль.

...

Поэтому запрещение клонирования человеческого организма звучит почти единогласно со стороны передовых ученых и исследователей. Профессор биохимии А. Кольман, «отец» клонированной овцы Долли, с 1993 г. занимает пост директора по науке в основанной PPL Therapeutics, одновременно являясь членом многих известных научных обществ и организаций, имеет множество почетных наград. Своим хобби он называет «попытку стареть в достоинстве и чести». Тем не менее на регулярно повторяемые заявления итальянского ученого С. Антинори о намерениях клонировать в скором времени человека Кольман отвечает: «Это слишком горячая тема, – и добавляет: – Aнтинори должен обратиться к психиатру. Он хочет видеть себя в центре внимания, но у меня нет доверия к этому человеку. Он и его сторонники, вероятно, не смогут уйти далеко в своей деятельности, так как опасности, о которых я предупреждаю, очень реальны». Кольман серьезно предостерегает от клонирования человека не только с этической точки зрения, но и по многим другим причинам. Он подчеркивает малые шансы на успех и всевозможные дефекты даже при клонировании животных: «Существуют громадные потери на этом пути. Было бы аморально проводить исследования на человеке, ибо нет никаких предпосылок, понижающих степень риска».

«То, что опасно в случае с животными, оказывается совсем не страшно для человека, который, в отличие от млекопитающих, имеет два одинаково важных активных гена (IGF2R), что позволяет проводить клонирование человеческих эмбрионов более успешно и безопасно», – сообщает в журнале «Молекулярная генетика человека» группа специалистов под руководством K. Килиана из известного Университета Дюка в Дюрнаме. Своими исследованиям они доказали, что человеческие гены, унаследованные как от отца, так и от матери, достаточно активны, что указывает на меньший риск воспроизводства человека по сравнению с воспроизводством животного. Эти утверждения с воодушевлением воспринял Aнтинори. «Подобные доказательства все меняют, риск невелик!» – восклицает он. Однако тот же профессор Кольман возражает: «IGF2R является, в конце концов, одним из 45 «отличительных» генов. А как насчет остальных?»

Могут ли вызывать пороки развития укорачивающиеся в хромосоме при каждом клеточном делении теломеры? Кольман чистосердечно отвечает, что это еще неизвестно. У клона Долли действительно укороченные теломеры, но их взаимосвязь с процессом старения пока не установлена, хотя овца умерла так скоро, вероятно, именно по этой причине. Конечно, когда-нибудь будут точно и однозначно определены гены или ансамбли генов, ответственные за целый ряд пока неизлечимых болезней. И целевое клонирование с целью наработки, трансплантации и заменяемости клеток, пораженных и поврежденных болезнью, может стать очередным краеугольным камнем в развитии медицины и новым направлением в терапии тяжелых, приносящих много страданий заболеваний.

Эмбриональные клетки с 1998 г. стали объектом не только исследований, но и информационной спекуляции. В печать потекли сведения о селективной обреченности бедных эмбрионов. Инициативу взяли на себя поборники фундаментальных прав человека. Исследования приравнивались к убийству, оппоненты лишались возможности высказывать свои замечания. Консервативные и в первую очередь религиозные слои общества с самого начала решительно отвергали любые исследования на стволовых клетках и эмбрионах, так как исходный материал поступал в распоряжение ученых в результате абортов. В то же время многие исследователи, а также близкие и родственники страдающих неизлечимыми заболеваниями, сожалели о потере последних надежд на хоть какие-то шансы разработки новых методов лечения посредством применения стволовых клеток.

Тему перевели на прагматические рельсы американской биоэтики. В 2000 г. органы здравоохранения США приняли компромиссное решение: субсидируемые государством университеты и клиники, могут принимать участие в исследованиях на клетках и эмбрионах, однако не должны производить их сами, а покупать у частных компаний.

Наводить порядок надо тогда, когда нет еще смуты.

8 августа 2001 г. президент США Дж. Буш в своем обращении к нации объявил о том, что «государственные деньги должны использоваться только для исследований на существующих клеточных материалах... Я принял решение, и мы с большой ответственностью должны продвигаться вперед». В дальнейшем были разрешены научно-исследовательские работы и эксперименты на уже существующих стволовых клетках и эмбрионах, т.е. запрещено было выращивание эмбрионов лишь с целью их дальнейшего использования.

Правительство, выбрав позицию стороннего наблюдателя, приняло решение не запрещать, но и не поддерживать опыты. Типично американский компромисс, озвученный руководителем крупнейшей страны мира, все же имел горький привкус. При таком раскладе были грубо нарушены так называемые фундаментальные моральные границы, охраняемые президентом. Пусть даже речь шла о «зачаточной» стадии будущих граждан Америки. А средства массовой информации уже разносят по миру новую сенсацию; жаркие дебаты и дискуссии захлестывают страницы газет и журналов, радио и телевидение: «Многочисленные попытки в экспериментальной биологии ознаменовались успехом: в ноябре 2001 года наконец-то был получен первый человеческий клон».