Шпага, магия и чуть-чуть удачи - Михаил Михеев

Разумеется, после того, как кланы были обезглавлены, мгновенно все не утихло. Сохранилось достаточно молодых сорвиголов, не желающих мириться с новой реальностью, и солдаты еще долго отлавливали их по горам, но это были уже мелкие эпизоды. Ничего похожего на организованное сопротивление королевская армия не встретила, и через несколько лет, потеряв большую часть взрослых мужчин, кланы успокоились.

Однако любое спокойствие – понятие относительное, и старая вражда то и дело вспыхивала, подобно язычкам огня под серым и, казалось бы, давно остывшим пеплом. С каждым годом все реже и реже, но – случалось. И однажды в такое пламя угодила мать Рагнара, приехавшая со старшим сыном в гости к родителям.

Рагнар был тогда еще мал, но хорошо помнил грохот выстрелов, трескучее пламя, вздымающееся в небо жутковатыми алыми вихрями… Мать запихнула его в погреб, а сама присоединилась к последним защитникам дома. Она была неплохим магом и дорого продала свою жизнь. Потом враги обшаривали дом, искали и добивали уцелевших. Рагнар спасся чудом, в качестве которого выступил его отец. Узнав о происходящем, он бросил все, наплевал на возможные проблемы с властями и, открыв Дорогу, ринулся на помощь. Но чуть-чуть опоздал.

Если верить тому, что рассказывали случайные очевидцы, на город тогда опустилась ночь. Могучий некромант, один из сильнейших магов королевства, учинил такое, что об этом до сих пор вспоминали разве что шепотом. С тех пор никто не рисковал устраивать хоть какую-нибудь бузу в городе. Вот только мать это Рагнару не вернуло. И стояли развалины старого дома да населенная призраками серая пустошь на месте, где располагалась твердыня вражеского клана. Молчаливая память о человеческой глупости, никому не нужной вражде. И еще о том, как опасно связываться с некромантами.

– Скажи, – когда он закончил, Ирия подождала немного и, убедившись, что продолжения не будет, и решила спросить сама. – Почему у нас в замке об этом никто не знает?

– Ну почему никто? Милли знает точно. В конце концов, она примчалась сюда вместе с моим отцом. Наши матери крепко дружили…

– Но… почему не знала я?

– А зачем? – искренне удивился Рагнар. – То, что моя мать погибла, ты знала, да и остальные тоже. А нюансы… Во многих знаниях много горя. Как своей будущей жене я тебе обязан это рассказать. Хотя бы потому, что номинально глава клана сейчас я, а потом этот титул вместе со всеми плюсами и минусами унаследуют наши дети. Конечно, все это мало что значит, но мало ли.

Они еще немного помолчали, а потом Рагнар толкнул своего коня каблуками и, не слишком торопясь, поехал в сторону воздушной гавани. Время еще было, и он намеревался использовать каждую доступную минуту, чтобы немного перевести дух. Последние дни напоминали ему непрерывные скачки, и, стыдно признаться, он устал. Да и раны, на лбу и на груди, саднили, что было не смертельно, однако здорово портило настроение.

Место для посадки дирижаблей в Сандолоресе располагалось на небольшом удалении от города. Ничего не поделаешь – рельеф. Ближе попросту не нашлось подходящей для воздушных гигантов площадки. Откровенно говоря, и эта удобством не отличалась – маленькая, тесная, с постоянными ветрами, несмотря на скалы вокруг и единственным направлением для более-менее комфортного взлета и посадки. В общем, мастерство от пилотов, летающих в эти края, требовалось отменное, и дирижабли можно было принимать только среднего класса, тяжелые грузовозы попросту не вписывались в габариты площадки. Флотские уже который год грозились навести порядок и построить собственную площадку, хотя бы и на плавучей платформе, но пока дальше разговоров дело не шло, и неудобства расклады, конечно, создавали. Ну а куда деваться? Приходилось терпеть. Как известно, за неимением герцогини полюбить можно и дворника.

Командовавший всем этим безобразием человек был под стать занимаемому посту. Осознающий собственную значимость и незаменимость здоровяк с гортанным произношением вначале смотрел на визитеров, будто они никто и звать их никак, а выслушав их дело, просто послал. Не было у него времени (а главное, желания, это читалось между строк легко и непринужденно) заниматься ерундой вроде проблем явившихся непонятно откуда визитеров. Тем более делать это он и впрямь не обязан. Рагнар смиренно слушал и обтекал, Ирия, как и положено по местным понятиям женщине, стояла позади него и тоже молчала. Вот только когда ей довольно толсто намекнули, что если она проявит определенную благосклонность, то дело может обернуться совсем иначе, Охотница вспылила и пообещала кое-кому кое-что отрезать. Что она может, орангутанг при должности понял сразу, все же кто такие Охотники и на что они способны, знали все. Поэтому он резко поскучнел и поинтересовался у Рагнара:

– Я вижу, вы уже уходите?

– Да, – голосом некроманта можно было, казалось, заморозить океан.

– Тогда почему так медленно?

– Потому что, думаю, мы договоримся.

На лице его собеседника промелькнула тень заинтересованности. Наверняка решил, что сейчас ему предложат взятку – нормальная ситуация для этих мест, освященная традициями, можно сказать. Рагнар усмехнулся, шагнул к нему и положил на стол аккуратный сверток. Вот так, сколько лет таскал с собой без толку – и, наконец, пригодился. Посмотрел, как начальник воздушного порта разворачивает плотную вощеную бумагу, затем как бледнеет его лицо, сунул ему под нос украшенную одним-единственным перстнем руку и благосклонно сказал:

– Прежде, чем совершить, что должно, познакомьте меня со своим преемником, уважаемый.

– Владыка, – из голоса здоровяка будто по волшебству исчез всякий намек на вальяжность. – Владыка…

– Да, это я, – слова Рагнара звучали ровно и вполне благосклонно. – Только понять это стоило до того, как вы оскорбили мою невесту и меня самого.

– Владыка…

– Заело? – участливо спросил Рагнар. – Сам виноват. В общем, я сейчас схожу пообедать, а когда вернусь, ты или найдешь, чем искупить вину, или… сделаешь, что должно. Брысь.

Полчаса спустя, когда они не спеша ужинали в небольшом и очень дорогом ресторане с видом на море, Ирия, все это время молчавшая, наконец спросила:

– Ну, и что это было?

Что «это» она не пояснила, но Рагнар и сам прекрасно понял. Усмехнулся, аккуратно промокнул губы салфеткой и ответил:

– Это как раз один из тех нюансов, которые тебе стоит учитывать, если ты все же не передумаешь становиться моей женой.

– То есть?

– Это – человек моего клана. То, что он меня не узнал, уже само по себе жуткое оскорбление. Видел он меня, правда, единственный раз, восемь лет назад, но это роли не играет. Намек тебе на койку – это, опять же, оскорбление, причем мне же. В общем, такое по местным обычаям смывается кровью.

– И что дальше?

– Дальше? Ничего особенного. Я ему вручил ритуальный обсидиановый нож, которым этот умник теперь обязан прилюдно вспороть себе живот. Варварство, конечно, однако, согласись, хороший аргумент в споре.