Последний пророк - Барбара Вуд

Запив бутерброд холодным молоком, представитель продолжил объяснять, что его территория — тысячи квадратных миль, многочисленные деревни объединены в несколько резерваций. У каждого племени свой язык, культура и потребности. Как же он может знать их все? На стенах его конторы висели фотографии индейцев. Фарадей внимательно рассмотрел одну, на которой был запечатлен, как написано на ярлычке ниже, «портрет вождя Кабасона, последнего воина из племени кауилла». На вожде был костюм, рубашка и галстук, а на коленях он держал шляпу-котелок. Попиэль пренебрежительно фыркнул и сказал:

— Надев одежду белого человека, они не стали белыми людьми.

Фарадей посмотрел на него:

— Разве это ваша цель — превращать их в белых людей?

Попиэль стер остатки горчицы в уголках рта:

— Знаете, как люди говорят: «Нужно убить индейца, чтобы спасти человека».

Комментарии Попиэля расстроили Фарадея. Здесь, казалось, не предпринималось никаких усилий, чтобы сохранить индейский образ жизни. Даже «последний воин из племени кауилла» носил костюм белого человека.

— Такова наша неблагодарная работа, — сказал Попиэль, — помогать этим людям адаптироваться в американском обществе. Многие из них сопротивляются. Мы постоянно разговариваем с ними, пытаясь их убедить, что, если они хотят выжить, им нужно отказаться от прежнего образа жизни. Я дни считаю, когда закончится четырехлетний срок моего пребывания здесь. От нас даже требуют, чтобы мы часть времени жили в резервации. Вы можете себе это представить? — Он отвернулся от Фарадея и взял кусок персикового пирога, который теперь завладел всем его вниманием. Продолжая сидеть спиной к посетителю, Попиэль сказал: — Удачи вам в ваших поисках!

Однако Фарадея было не так легко сбить с толку. Но нужно с чего-то начинать. Как найти местных жителей в бескрайней пустыне?

— Пожалуйста…

Попиэль развернулся и, сощурив глаза, посмотрел на него. Видя, что Фарадей не собирается уходить, он вздохнул:

— Что конкретно вас интересует?

После неприятного разрыва с Джоном Уилером Фарадей поклялся никогда не доверяться ни одной живой душе, поэтому он ответил:

— Я пишу книгу. У индейцев столько всего интересного. Особенно произведения искусства. Символизм. Таинственные фигуры и образы.

Он решил не показывать этому ослу два наброска и его рисунки оллы.

Попиэль на минутку задумался, а потом щелкнул пальцами и сказал:

— Я вспоминаю, была здесь одна команда антропологов из Нью-Йорка, которая хотела отправиться в пустыню с целью исследования шаманской наскальной живописи. — Он вытянул выдвижной ящик с папками и, покопавшись в делах, объявил: — Вот оно! — подавая Фарадею письмо. — Некий доктор Делафилд просит разрешения исследовать окрестности вокруг Барстоу в Мохаве. Им не требовалось разрешения, потому что они не собирались вступать на индейские земли. Насколько я в этом разбираюсь, они были туристами. Прошу прощения, но больше я вам ничем не могу помочь, — добавил он и вернулся к своему персиковому пирогу, давая понять, что на этом их дела можно считать законченными.

Фарадей быстро вернулся в свое поместье «Каса-Эсмеральда», где Беттина увлеченно занималась его реставрацией, пытаясь заставить фонтаны снова струиться, контролируя установку новой мебели, ковров и драпировки в просторных комнатах дома и раздавая указания рабочим, которые приводили в порядок газоны и фруктовые сады. Фарадей обнял и поцеловал свою малышку, ее длинные каштановые волосы, завитые в локоны, весело развевались на солнышке. Попрощавшись, Фарадей пообещал своим родным, что скоро вернется.

Он сел на поезд и поехал мимо небольших городов и через горы в пыльный горнодобывающий городок Барстоу. Он находился в ста тридцати милях на восток от Лос-Анджелеса. В полдень Фарадей остановился в привокзальном ресторане «Харвей-Хаус», где ему упаковали корзину с едой, затем он взял лошадь напрокат в местной платной конюшне. Владелец конюшни ему очень помог, показав на карте места, где он мог найти индейскую наскальную живопись.

Результаты экспедиции антропологов сначала его напугали: пиктографии были обнаружены по всей территории. Но, несмотря на размеры региона, население было малочисленным, и, как во всех маленьких городах, слухи там распространялись очень быстро. Фарадей вышел на след ученых из Нью-Йорка и направился в каньон Баттерфляй у подножия горы Смит-Пик.

В сумерках он подъехал к лагерю в устье старого песчаного русла, которое тянулось к высохшему озеру. Скалистая гора Смит-Пик стояла посреди пустыни, взрываясь в небо заостренным зубчатым контуром, а с ее скалистых склонов постоянно дул порывистый ветер. Фарадей придерживал шляпу на голове, мчась галопом к лагерю, и молился, чтобы эти ученые люди смогли ответить на его вопросы и указать ему путь, по которому ушли шаманы. Демоны из Запрещенного каньона путешествовали вместе с ним. Эти темные пугающие существа сидели в его голове и выжидали, когда наступит его минута слабости.

Когда Фарадей подъехал поближе, он увидел, что в лагере никого не видно, только ветер пугающе завывал вокруг. Хотя кофе кипел на огне и фонари на десяти столбах ярко горели, он не увидел ни одной живой души и не услышал ни одного звука из установленных бок о бок палаток. Что здесь произошло?

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — закричал он, и ветер схватил его слова и унес их прочь.

Чувство тревоги на мгновение охватило Фарадея, но потом он увидел, как из одной палатки показался молодой человек, который выглядел так, как будто он уже неделю не брился и не мылся.

— Вам лучше покинуть это место, — закричал он, — у нас здесь эпидемия.

— Эпидемия чего? — закричал Фарадей ему в ответ. Он слез с лошади, но по-прежнему сохранял дистанцию.

— Мы не знаем. Среди нас нет врача.

— Вы все больны?

— Пока только один.

По привычке Фарадей везде путешествовал со своей аптечкой. Теперь он благодарил Бога, что эта привычка не подвела его и в пустыне. Войдя в палатку, он увидел восемь обеспокоенных человек у походной кровати, на которой лежал пожилой джентльмен с белыми усами. Он спал, дыхание его было прерывистым. Все посмотрели на Фарадея, а когда он им сказал, что он врач, радостно закричали.

Он опустился возле больного и попросил всех освободить палатку. Казалось, они обрадовались возможности выбраться на свежий сумеречный воздух. Но одна молодая женщина осталась. У нее были такие изумительно белые, как платина, волосы, каких Фарадей в жизни своей не видел. Она, казалось, не замечала присутствия Фарадея и продолжала сидеть возле кровати больного, держа его за слабую руку.

Пока Фарадей открывал аптечку и доставал стетоскоп, он внимательно изучал лицо пожилого мужчины. Поскольку все остальные члены группы были молоды и выглядели как студенты, он догадался, что это профессор Делафилд, который приехал на восток изучать индейские пиктографии. Что произошло и почему он оказался в таком состоянии?