Город и ветер - Анастасия Парфенова

Недовольный состоянием подвластной ему епархии почти в той же степени, как и своей неспособностью предпринять что-либо, мастер ветров города вернулся к столу. Некоторое время изучал висящую на стене карту, а точнее добавленные рукой Рино новые знаки. Затем пододвинул кресло к самому столу и погрузился в изучение копий чужой переписки…

Он заметил её сразу же. Запах озона и предгрозовой свежести. Тень в затемнённой комнате, пойманная краем глаза, янтарный всплеск у беззвучно скользнувшей на место двери. Она стояла там долго, очень долго, и магистр про себя отметил её способность сохранять абсолютную неподвижность и почти безупречную тишину. И мысленно вычеркнул неусидчивость и неумение концентрироваться из списка её слышанных из третьих уст неблаговидных качеств.

Судя по всему, при должной мотивации это существо способно было пересидеть застывшего в засаде юрского тигра.

Наконец, сочтя, что оба они уже достаточно пригляделись друг к другу, магистр, не поднимая головы от бумаг и не оборачиваясь, произнёс:

— Было когда-то время, когда я считался уважаемым мастером этого города. Когда к моему уединению относились с вежливостью, граничащей с обоснованной опаской. Когда ворваться в мой кабинет без приглашения или по крайней мере без стука, считалось вульгарной грубостью.

Пауза. Почему-то в этот момент он представил, как всё должно было выглядеть со стороны. Комната, затемнённая опущенными шторами, тяжёлые шкафы, массивные кресла, тёмные толстые ковры на полу, скрывавшие оставленные саркофагом глубокие царапины. Угрожающий сумрак и закутанная в этот сумрак, точно в доспехи, фигура жёсткого, немолодого и некрасивого мужчины. Властного. Едкого. Полностью контролирующего ситуацию, точнее, делающего вид, что он её контролирует.

И напротив него, купаясь в размытом потоке пробивающегося сквозь шторы света, тонкая девушка. Королевская осанка, вызывающе вздёрнутый подбородок, сжатые в кулаки руки. И страх, так отчаянно скрываемый, но всё равно проявляющийся с каждым вздохом.

— Я приношу официальные извинения за поведение сестёр, магистр. — Её голос оказался неожиданно музыкален, как если бы она привыкла скорее петь, а не говорить, и этим очень напоминал голос фейш Шаниль. — И за своё собственное.

И, держа тебя с той же железной гордостью, без разрешения подошла к столу. Отодвинула стоявшее напротив магистра кресло, села. Очень стараясь выглядеть небрежно, откинулась на спинку, беззастенчиво разглядывая человека, которому, скорее всего, была обязана короной и жизнью.

Два дня назад в горячке похищения и последовавшего за ним сумасшествия Тэйон не успел толком рассмотреть свою будущую повелительницу. Теперь же магистр Алория счёл, что пришло время наверстать упущенное, и устремил на гостью взгляд столь же прямой и испытующий, как и тот, которым его окатили в ответ.

Шаэтанна ди Лаэссэ была худым невысоким подростком, с сухой фигурой фехтовальщицы и удлинёнными тонкими костями, которые обещали когда-нибудь (хотя вряд ли скоро) подарить ей грациозность движений, свойственную мастерам боевых искусств да ещё по-настоящему красивым женщинам. Тёмные волосы, светло-зелёные глаза, неестественно бледная кожа, которая в сочетании с подростковыми прыщами придавала ей вид болезненный и почему-то диковатый.

Тэйон автоматически отмечал следы бесчисленных внутрисемейных браков, практикуемых правящей династией Лаэссэ. Узкие плечи, множество родинок, странная форма черепа. Хотя последнее напоминало скорее расовый признак, даже если Тэйон и не мог припомнить ни одной расы, которая бы отличалась такими пропорциями.

Аура королевы блистала мастерски поставленными щитами, пробиваться сквозь которые магистр воздуха в своём нынешнем состоянии не стал и пытаться. Её поведение… её поведение опровергало всё, что мастеру ветров до сих пор приходилось слышать о Шаэтанне ди Лаэссэ. Полный самоконтроль. Никакой истеричности, ни одной эмоции, которая отразилась бы на бледном лице. Ничего общего с девушкой, два дня назад рыдавшей на полу в этом самом кабинете.

— Ваше величество, — Тэйон чуть поклонился, гадая, намного ли хватит её самообладания и сможет ли он в таком состоянии справиться с вспышкой заправленного магией темперамента.

— Пока что — всё ещё высочество, — поправила его девушка, и Тэйон отметил, что это прозвучало более твёрдо, чем можно было бы списать на притворную скромность. Интересно. На что он наткнулся, да ещё первой же фразой? Попытаться копнуть поглубже?

— Я всегда предпочитал считать, что значение имеет внутренняя суть, а не внешняя мишура, — сухо ответил магистр Алория, и, хотя лицо королевы осталось непроницаемым, рука, лежавшая на подлокотнике, чуть дёрнулась.

Он определённо нащупал что-то, не просто важное, а буквально снедавшее её в данный момент. Тэйон попытался углубиться дальше.

— Пара древних артефактов и напыщенная церемония вряд ли значат больше, нежели реальная власть над жизнью и смертью.

Мимо. Полностью и абсолютно мимо. Нулевая реакция. Что бы там ни беспокоило Шаэтанну в её титуле, это не имело отношения ни к звенящим фанфарам и освящённым веками символам, что скоро будут возложены к её ногам, ни к фактической власти, которая уже сейчас была у неё в руках. Однако, что куда более странно, это не имело отношения и к той власти, которой у неё сейчас в руках не было.

— Пока что — «ваше высочество», — твёрдо сказала девушка.

Тэйон церемонно склонился, откладывая важную (он чувствовал — критически важную!) загадку для более позднего изучения.

— Как вам будет угодно. — Магистр Алория протянул руку, чтобы смешать узор, созданный расставленными на столе предметами.

— Янтарь надо передвинуть ближе к чернильнице, — неожиданно сказала Шаэтанна.

Тэйон замер, чувствуя, как напряглась под рубашкой рука, и в ответ на это шевельнулся в пружинных ножнах кинжал.

— Прошу прощения? — Голос мага был спокойным, с чуть ленивыми обертонами заинтересованности, но по какой-то причине от него бросало в дрожь.

— Это ведь зе-нарри, не так ли? Вы моделируете политическую ситуацию в городе в соответствии с правилами игры, а затем анализируете партию. Янтарь должен означать королевскую власть. Меня. И правильнее… правдивее будет подвинуть его ближе к чернильнице — магическому источнику. — Девушка, несмотря на завидное самообладание, с каждой минутой чувствовала себя всё более не в своей тарелке. Что, впрочем, её не останавливало.

Магистр Алория откинулся на спинку кресла. Значит, это и есть та «психически неустойчивая, страдающая умственной неполноценностью жертва инцеста»? Либо общавшиеся с ней утратили зрение, слух и разум, либо ему специально было позволено увидеть то, что от всех остальных намеренно скрывалось.

— Госпожа адмирал посоветовала вам попытаться произвести на меня впечатление своим интеллектом?

Её взгляд остался сухим и чуть напряжённым.

— Первая леди упомянула, что подобный подход может оказаться наиболее действенным.