Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь - Ричард Лоув

С горечью в голосе Берри сказал ей: «Мы слишком мало стремились к совместному существованию в великом мире живых существ. Мы практически не думаем о себе в рамках многовидового сообщества». Несмотря на печаль, он был полон надежд. Он верил, что люди уже приближаются к моменту прорыва, к готовности присоединиться к сообществу живых существ «из-за отчаянности нашего положения, из-за безвозвратной потери животных и растений, части нашей Вселенной». Он продолжал: «Эволюция требует нового понимания взаимоотношений… В плане взаимоотношений мы сейчас находимся на третьем этапе нашей человеческой эволюции. Первый – это отношения человека и Бога, второй – это отношения человека с человеком, а теперь третий – это отношения человека, земли и Бога. На этом этапе мы обнаруживаем и осознаем нашу близость со всеми живыми существами и признаем дружественность постоянного божественного присутствия». Он описывал предвидимую им новую расстановку сил. По его мнению, когда-нибудь мы перейдем от нашей разделенности – нашего одиночества как вида – к отождествлению себя как субъектов, а не объектов единой Священной Вселенной, к видению (в интерпретации Тобен) «единого взаимосвязанного сообщества, все элементы которого находятся в полной взаимозависимости друг с другом», где каждое животное, растение и звезда уникальны и «каждый имеет свое место в целом».

Она добавила, что Берри также верил, что если «мы научимся удерживать в себе это видение мира, то глубокая пропасть между человеком и не-человеком может быть преодолена».

Когда я впервые встретил Кэролайн, мы провели целый день, блуждая по тропинкам любимой ее семьей земли Тимберлейкского земного святилища в Уитсетте, штат Северная Каролина. Мы остановились, чтобы посмотреть, как наш путь медленно пересекает коробчатая черепаха. Ребенок в инвалидной коляске смотрел на нее вместе с нами… Память периодически возвращает меня к этому моменту, когда мы с ней разговариваем по телефону.

Теперь, спустя годы, она продолжает приглашать группы детей и их семьи на свою землю, чтобы те могли прикоснуться к природе и сопереживать вместе с ней это единство. Когда они приезжают, она встречает их на опушке леса и предлагает им начать все с самого начала: «Я прошу их, когда они приходят к животным, думать так: “Тот же дух, который пребывает в тебе, пребывает и во мне”».

Майк Пелтон, один из ведущих мировых знатоков медведей, много размышлял об исчезновении границ между домашним, диким и искаженным. Он и его жена Тамра Уиллис, профессор университета Мэри Болдуин в Стонтоне, штат Вирджиния, живут на ферме в долине Шенандоа. За неделю до моего приезда Майк и Тамра на пару дней уехали с фермы, а когда вернулись, обнаружили, что их кормушка для птиц исчезла.

«Мы ее еще не нашли. Наверное, медведь», – сказала Тамра, сидевшая за рулем. Она ехала по извилистому горному шоссе к аэропорту Шарлотсвилля. В тот уик-энд я гостил у них на ферме, в комнате над старым родником. Кабинет Майка тоже располагался наверху. Пол, письменный стол и полки были завалены книгами и статьями по биологии, естественной истории, истории человечества и о медведях. Теперь Майк сидел на переднем сиденье и рассказывал о своем бесконечном увлечении медведями, о своем глубоком уважении к ним, о благоговении перед их интеллектом и приспособляемостью к жизни в густонаселенных человеческих поселениях.

«Не забудь рассказать ему о джакузи», – сказала Тамра. Один из бывших студентов Пелтона сообщил о звонке виргинца, жившего в тупике рядом с Национальным парком Шенандоа. «Парень позвонил и сообщил, что в его джакузи сидит медведица. Она сорвала душ и теперь мокла в его горячей ванне». Может быть, душ и не был включен, но вода была еще теплая, и медведица плескалась. Животные тоже стремятся к комфорту. Известно, что енотов привлекает жизнь в гидромассажной ванне; крысы и другие грызуны приходят за теплом и остаются, устраивая гнезда в изоляции и проводке.

Десять лет назад, до своего выхода на пенсию, Майк руководил самым долгим исследованием о жизни медведей. Пятидесятая годовщина этого исследования, проведенного в Национальном парке Грейт-Смоки-Маунтинс, состоялась в 2018 году. Но, как выразилась Тамра, «Майк по-прежнему активен и участвует во всем, что касается медведей». Он специализируется на североамериканских черных медведях, но он и его аспиранты также изучали и бурых медведей, азиатских черных медведей, кроликов, ондатр, речных выдр, енотов, сурков, диких свиней, белохвостых оленей, лосей, опоссумов, скунсов, лис, койотов, красных волков и… людей.

Медведи относятся к числу животных, которых Пелтон и другие биологи дикой природы называют неофилами – любителями всего нового, потому что оно их влечет. «Они реагируют на любой странный или новый предмет или запах. Они похожи на енотов, потому что проверяют все, что видят: что пахнет немного иначе, выглядит немного иначе, – сказал он. – И они быстро улавливают негативные или позитивные свойства».

Например, вороны, сталкиваясь с каким-то новым и незнакомым объектом на своей территории, сначала проявляют осторожность или даже страх. Но затем они испытывают этот объект, бросают ему вызов и, наконец, приспосабливаются к нему. Но вороны не убегают. То же самое можно сказать и о койотах. Смелые животные – те, которые рискуют, те, кого привлекает все новое, – это те животные, которые, подобно койотам, склонны переселяться в города. (Некоторые молодые технофилы в Кремниевой долине и Сиэтле с гордостью называют себя «неофилами», то есть любителями всего нового, потому что они быстро приспосабливаются к изменениям, отвергают рутину или традиции, быстро начинают скучать и демонстрируют потребность создавать что-то новое или возбуждать социальные волнения[25].) Другими словами, это еноты с навыками компьютерного программирования. Все это объясняет интересную возможность того, что высокотехнологичные города могут в равной степени привлекать людей и животных с похожими чертами характера. Вороны с перьями и без слетаются вместе.

Тамра вела машину по крутому спуску, вниз по извилистой горной дороге через леса из дуба, ясеня, гикори и скопления триллиума.

Майк посмотрел на длинную долину и описал постепенно увеличивающуюся здесь медвежью диаспору. В последние годы биологи и сотрудники природоохранных служб Северной Каролины достаточно долго отлавливали медведей, чтобы надеть на них ошейники GPS. Исследователи пытались отследить передвижения этих медведей в местах с высокой плотностью обитания людей. Очень скоро они обнаружили, что по ночам медведи приходят в пригороды Эшвилла на кормежку.

«Когда в 2000 году мы переехали сюда, в Виргинию, комиссия по охоте Вирджинии не делала никаких записей о диких медведях на территории долины Шенандоа от Голубого хребта до Аллегани или наоборот, – сказал Майк. – За исключением того, что в долине уже было несколько надоедливых медведей, которых поймали и перебросили в более отдаленные районы. Эти медведи иногда пробирались обратно домой, – добавил он. – Сейчас же по всей долине постоянно живут медведи-резиденты».