Холм грез. Белые люди - Артур Мейчен

Я вспомнила эту нянину сказку, стоя на дне глубокой ямы; там было так неуютно и одиноко, что мне стало страшно. Поблизости я не видела ни камней, ни цветов, но я испугалась, что могу взять что-нибудь, сама не зная об этом, и решила выполнить один обряд, чтобы отогнать черного человека. Я встала точно посередине ямы и особым жестом проверила, нет ли на мне чего-нибудь такого, о чем говорилось в сказке, а потом обошла всю яму, коснулась своих глаз, губ и волос и произнесла несколько странных слов – заклинаний от темных сил и дурного глаза, которым меня научила няня. После этого я почувствовала себя в безопасности, выбралась из ямы и пошла дальше мимо всех этих курганов, ям и стен, а так как дорога все время вела наверх, то в результате я оказалась высоко над земляными сооружениями. Оглядевшись, я увидела, что они, как и серые камни, тоже образуют рисунки, только совсем другие. Уже начинало темнеть, и стало плохо видно, но с того места, где я стояла, это было похоже на две огромные человеческие фигуры, лежащие на траве. Я пошла дальше и наконец нашла одну тайную рощу. Она слишком тайная, чтобы описывать ее здесь, и никто не знает, как туда пройти. Я и сама узнала это случайно, причем довольно занятным образом – я увидела какого-то зверька, который туда побежал. Я пошла за ним, и обнаружила между колючими кустами очень узкую и темную тропку, и когда уже почти совсем стемнело, я вышла на поляну. Там мне явилось самое чудесное видение, какое я когда-либо видела, но длилось оно только миг, потому что я тут же бросилась бежать и выбралась из рощи той же тропинкой, а потом еще долго улепетывала прочь, стараясь бежать как можно быстрее, – так испугалась я этого видения, таким удивительным, таким странным и прекрасным оно было. Но я очень хотела вернуться домой и поразмышлять об увиденном, и к тому же я не знала, что случилось бы, останься я вблизи этой рощи. Мне было жарко, я вся дрожала, сердце у меня колотилось, и пока я бежала через рощу, изо рта у меня вырывались странные крики, которых я не могла сдержать. На мое счастье, большая белая луна выплыла из-за круглого холма и осветила мне дорогу, и при ее свете я побежала мимо курганов и ям, вниз по скрытой лощине, вверх среди кустов, мимо серых камней – и наконец добралась до дома. Папа работал у себя в кабинете, и слуги не сообщили ему, что в столь поздний час меня еще нет дома, хотя на самом деле они испугались и не знали, что предпринять. Я объяснила им, что заблудилась в лесу, но не сказала, где именно, и ушла спать, однако всю ночь пролежала без сна, думая о своем видении. Когда я вышла на поляну, все вокруг светилось, хотя было уже темно, и потом, когда я возвращалась, меня не покидала уверенность в том, что я это видела. Мне хотелось побыстрее очутиться у себя в комнате и в одиночестве наслаждаться своим видением, хотелось закрыть глаза, представлять, что оно здесь, и делать все, что я сделала бы там, на поляне, если бы не испугалась. Но когда я закрыла глаза, видение не явилось, и тогда я стала перебирать все детали своего приключения, вспомнила, как темно и мрачно было под конец, и испугалась, что ошиблась, потому что все это казалось невозможным – словно ожила одна из няниных сказок, в которые я по-настоящему никогда не верила, хоть мне и стало страшно тогда на дне ямы. Мне вспомнились истории, которые рассказывала няня, когда я была маленькая, и я подумала, а правда ли то, что со мной сегодня случилось, или все это было давным-давно в одной из ее сказок? Я лежала без сна у себя в комнате, а луна светила из-за дома прямо на реку, так что на мою стену свет не падал. В доме царила тишина. Я слышала, как пробило двенадцать, папа прошел к себе в спальню и после этого все звуки замерли, словно в доме не было ни души. Сквозь белые шторы в мою темную комнату проникал бледный мерцающий отсвет. Я встала и выглянула в окно: дом отбрасывал огромную черную тень, и она накрывала сад, который стал от этого похож на тюрьму, где казнят людей, а дальше все было белое-белое – лес и тот сиял белизной, исчерченной темными провалами между стволами. Тихо, ясно, и даже на небе ни одного облачка. Я хотела восстановить в памяти свое видение, но не могла, и тогда начала вспоминать все сказки, которые няня рассказывала мне так давно, что я думала, будто уже перезабыла их. Но они ожили во мне и почему-то переплелись у меня в голове с колючими кустами, серыми камнями и тайным лесом, и в конце концов я перестала различать, что было на самом деле, а что рассказывала няня – и то и другое казалось сном. А потом я вспомнила тот далекий жаркий летний день, когда няня оставила меня одну в тени под деревом, а из воды и из леса вышли белые люди и начали играть, танцевать и петь, и мне чудилось, что няня уже говорила о чем-то похожем еще до того, как я их увидела, вот только я не могла точно вспомнить, что она мне говорила. Потом я стала думать, не была ли моя няня той самой белой леди – ведь она выглядела такой же белой и прекрасной и у нее были такие же темные глаза и черные волосы; и иногда она улыбалась, как та леди, особенно когда рассказывала свои истории, которые начинались словами «Давным-давно…» или «В давние-давние волшебные времена…» Но все же я решила, что это не могла быть няня, потому что она ушла в лес в другую сторону, и, по-моему, тот мужчина, что догнал нас, не мог быть белым мужчиной, иначе я бы не увидела того, что открылось мне в тайной роще. Я подумала, что во всем виновата луна, но она появилась потом, когда я уже находилась посреди пустоши, где всюду были загадочные фигуры, торчащие из земли, и стены, и таинственные ямы, и ровные круглые курганы – вот тогда-то я и увидела большую белую луну над круглым холмом. Я думала обо все этом, пока мне не стало страшно – снова всплыла в памяти нянина сказка о бедной девушке и черном человеке, который похитил ее. Я тоже спускалась в глубокую яму – а вдруг это была та же самая яма, просто ужас какой-то! Поэтому я повторила обряд – коснулась глаз, губ и волос особым жестом и произнесла древнее заклятие, чтобы быть уверенной, что меня никто не утащит. Мне захотелось снова мысленно представить себе тайную рощу, осторожно пройти по тропинке и увидеть то, что я видела там, – но тщетно, вспоминались только нянины сказки.

Например, история о юноше, который однажды собрался на охоту и объехал со своими собаками все окрестные леса, перебирался через реки, бродил по болотам, но так и не нашел никакой дичи. Он проохотился весь день, пока солнце не стало спускаться за горы. И юноша был зол, оттого что день прошел неудачно, и собирался уже повернуть назад, как вдруг в тот момент, когда солнце коснулось гребня горы, из чащи выбежал прекрасный белый олень. И юноша крикнул «ату!» своим гончим, но они заскулили и не сдвинулись с места. Он пришпорил коня, но тот дрожал и стоял как вкопанный.

Тогда юноша спрыгнул с коня, бросил собак и погнался за оленем один. Вскоре стемнело, и небо стало черным, без единой звездочки, а олень все бежал во тьме. И хотя у юноши имелось ружье, он не стрелял в оленя, потому что хотел поймать его живым, да и боялся отстать в темноте. Правда, пока не отставал, ориентируясь по звукам. Олень все бежал и бежал вперед, и юноша заблудился окончательно. Они мчались бесконечными лесами, полными шорохов, бледный, мертвенный свет исходил от поваленных и гниющих стволов; каждый раз, когда юноша думал, что потерял оленя, тот снова появлялся перед ним, белый и светящийся, и охотник, одержимый погоней, старался бежать еще быстрее, чтобы наконец догнать его, но тогда олень тоже прибавлял ходу, и юноше никак не удавалось его поймать. Они бежали бесконечными лесами, переплывали реки, пробирались по черным болотам, где земля булькала под ногами и вокруг мелькали болотные огоньки, а потом – через узкие горные ущелья, пахнущие подземельем; олень стремительно несся вперед, но и юноша не отставал. Так, словно связанные невидимой нитью, они преодолели высокие горы, и юноша слышал, как предрассветный ветер спускается с неба, а они все бежали и бежали, впереди – олень, а следом за ним – охотник. Наконец встало солнце, и юноша обнаружил, что оказался в совершенно незнакомом месте; это была прекрасная долина, через которую струился светлый поток, а посередине высился большой круглый холм. И олень начал спускаться вниз по долине, к холму, и казалось, что он устал и бежит все медленнее и медленнее. Хотя юноша тоже устал, он ускорил свой бег, надеясь наконец-то поймать оленя, но у самого подножия холма, когда охотник уже протянул руку, чтобы схватить свою добычу, олень как сквозь землю провалился, и юноша расплакался: так было обидно потерять оленя после всей этой бесконечной погони. Но вдруг юноша увидел прямо перед собой дверь, ведущую внутрь холма. И он вошел, и там было совсем темно, но он шел вперед, потому что надеялся найти белого оленя. И тут появился свет, и юноша увидел небо над головой, и сияющее солнце, и птиц, поющих на деревьях, и чудесный прозрачный родник, а у родника – прекраснейшую из женщин, и была это сама королева фей. И призналась юноше королева фей, что это она обернулась оленем, чтобы заманить его сюда, потому что страстно влюбилась в него. Она принесла из своего волшебного дворца большую золотую чашу, усыпанную драгоценными камнями, и предложила юноше выпить вина из этой чаши. И он стал пить, и чем больше пил, тем сильнее ему хотелось пить, потому что вино было очарованное. А потом он поцеловал прекрасную леди, и она стала его женой, и он провел весь день и всю ночь в холме, где она жила, а когда проснулся, то увидел, что лежит на земле, на том самом месте, где в первый раз увидел оленя. Рядом стоял его конь, и собаки ждали пробуждения хозяина. Юноша посмотрел в небо и увидел, что солнце садится за горы. И он вернулся домой, и прожил долгую жизнь, но с тех пор ни разу не поцеловал ни одну женщину – ведь он целовал саму королеву фей, и никогда не пил обычного вина – ведь ему довелось испить очарованного.