Длинные версты - Владислав Конюшевский

Неопытный Михаил удивился:

– Это что за метеоданные?

Комиссар, под смешки окружающих, пояснил:

– Самые надежные. От товарища Григоращенко. Вернее, от его когда-то сломанной ноги. Сегодня она ноет особым образом, и это значит, что на ближайшее несколько дней точно ожидается ясное небо.

Взводный, со своей ногой, еще ни разу не ошибался в предсказаниях, и я ему в этом вопросе вполне доверял. Так что, переждав гогот, добавил:

– И поэтому, в связи с полученными разведданными, батальон переключается на новую задачу. У товарища Фрунзеэ должно хватить сил и средств сдерживать фрицев в районе Перекопа. Тем более что мы подорвали два моста, нарушив противнику снабжение. А нам сейчас главное – постоянными ударами с земли и воздуха обескровить подразделения идущих сюда частей УНР. Чует мое сердце, что они, огибая линию соприкосновения с немчурой, рванут через Сиваш и сразу двинут к Севастополю, перерезая фронтовые коммуникации, имея конечной целью захватить корабли флота. Не зря же ЧК, после нашего пинка, столько агитаторов шароварных там отловило. Готовились, значит…

После моих слов, уже ни на что не отвлекаясь, стали обсуждать предстоящее дело. Бить противника решили, пока они движутся поездами да походными колоннами. Но легко сказать – бить. Для начала их надо было найти. И желательно на дальних подступах. С другой стороны, направление, откуда враги идут, известно, а в остальном должны помочь авиаразведка и хорошо организованная серия засад. На немцах получить практику не вышло – непогода помешала. А сейчас фрицы закопались в землю, развернули артиллерию с зенитным прикрытием, так что применять против них «ганшипы» себе дороже. Зато гайдамаки в степи да на проселочных дорогах станут замечательной мишенью для авиации.

Для начала на вечернем сеансе связи в штаб фронта было отправлено сообщение о новом противнике. Туда же ушло и распоряжение для авиаторов. К большой удаче, получилось даже связаться с группой Буденного – Михайловского, назначив им место встречи. Дождавшись от радиста получения подтверждения, я с довольной улыбкой хлопнул парня по плечу. Блин, реально – связь это наше всё! Главное, к ней подойти с умом! Ну и чтобы специалисты грамотные были.

Ведь сейчас от нас до Перекопа более пятидесяти километров. Дальность уверенного приема моих радиостанций чуть меньше двадцати. Вроде положение безвыходное? Ан нет! На хуторе, недалеко от Семилетовки, был размещен радиопост, выполняющий роль ретранслятора. Так же, как и в деревне Малый Пруд. Тройного запаса аккумуляторов (при разовом суточном выходе в эфир) им железно хватит еще дней на десять. Даже если учесть саморазряд банок. С каждым связистом находилось два человека для охраны. Ребята имели приказ – если вдруг (именно «вдруг», так как пеленгаторов пока не изобрели, а стукачей из местных мы не опасались, потому что парни работали под хорошо оплаченной крышей местных контрабандистов) на них выйдет противник, то хватать «маркони» в охапку и быстро уходить.

Приоритетом при этом ставилась целостность связиста, а не аппаратуры. Раций у меня пока в достатке, чего не скажешь о грамотных специалистах. Ну и конечно же сообщения шифровались. Причем хитро. Точнее сказать – гнали без всякого шифра, просто на чеченском языке. С этой стороны у меня был Мага. Промежуточные посты передавали сообщение как есть. А у Фрунзеэ, при штабе, находился младший брат Магомеда. Так что фрицы (без сомнения, слышащие нашу морзянку) мозг себе сломают, пытаясь дешифровать передачу. Ну а с Буденным пришлось поизвращаться. Сделали небольшую таблицу условных сообщений, которых вполне хватало, чтобы понять, где он находится и чего уже натворил.

В общем, получив все подтверждения о доставке сообщений, я, очень довольный собой, пребывал в отличном настроении. Ну а что? К завтрашнему маршу почти все готово (механики еще чего-то подкручивают в технике, но часа через два закончат). Люди сыты и бодры. Больных нет. Трофеи освоены. Их излишки спрятаны во временный схрон.

Общую приятность вечера несколько портила легкая свара сапера с зампотехом, но это так – рабочие моменты. На очередной, особо громкий вопль из-за деревьев я прислушался. Ага – Пташкин, зажав инженера в виртуальный угол, напористо требовал от него помощи в изготовлении корпуса для мины. Причем – немедленно. Но Игнат Анатольевич, несмотря на молодость и гражданское происхождение, весьма успешно оборонялся от настырного морячка. И под занавес выдал такую тираду, что я лишь уважительно покачал головой, а Пташкин, прочувствовав, наконец, несвоевременность своих хотелок, гордо удалился.

Ну да – сапера можно понять, но сейчас, в данном вопросе, я поддерживал инженера. Завтра нам предстоит дальний марш. Причем настолько дальний и быстрый, что весь гужевой транспорт двинет даже не с нами, а в указанную промежуточную точку. Лошадки просто физически не сумеют за день отмахать почти сотню километров. Зато машины смогут. Ведь задумка у меня была какая – разрушить железнодорожные пути по дороге следования гайдамаков. Они ведь наверняка по железке думают проскочить. Может, даже до Геническа. А мы им эту малину обломаем. Если очень повезет, то успеем какую-то часть под откос пустить. Ну а остальных, которые двинут своим ходом, станем кусать в привычном нам стиле.

Но для этого нам надо их встретить как можно дальше. И зампотех весьма проникся словами, что каждый человек будет на счету, а поломка даже одной единицы техники на марше меня весьма огорчит. Инженер уже наслушался страшилок про «огорченного» Чура, поэтому сейчас, без балды, все силы бросил на подготовку машин к завтрашнему дню. А Пташкин просто сдуру влез под горячую руку… В общем, убедившись, что вчерашний гражданский, проявив необходимую волю, отбил лихой наскок моремана, я со спокойной душой пошел дальше, заниматься своими делами.

Потом был ужин, потом обход батальона, а когда уже почти стемнело, меня отловил комиссар. Причем не один, а с нашим аккордеонистом. Хм… значит, хвастаться будут, и сейчас произойдет очередная демонстрация вокала. В принципе, это началось довольно давно, еще когда мы к ростовскому параду готовились. Тогда у меня появилась идея наладить нормальную музыку в батальоне, а то исторгаемые трубачами звуки заставляли седеть волосы на ногах. Но позже стало не до того.

Зато комиссар ничего не забыл, взяв дело в свои руки. Под его руководством организовался весьма приличный оркестрик, который где-то раз в пару недель выдавал очередной, выдавленный из командира шедевр. Шишку в оркестре держал аккордеонист Всеволод. Так-то он был бывшим студентом, ставшим ныне бойцом морской пехоты. При этом у парня, вкупе с домашним музыкальным образованием, присутствовал шикарный голос. Вот боец и зажигал.

Поэтому сейчас, после некоторых уточнений, мы отошли в сторонку, и Севка, пробежавшись пальцами по клавишам, негромким баритоном запел:

Дождавшись последнего аккорда, я выставил большой палец: