Школа безумия - Эйвери Бишоп

Терри направилась было в спальню, но остановилась и развернулась к нам.

— Я подумала и решила, что дам ему другое имя.

Кортни нахмурилась.

— Кому?

— Джефферсону.

— Понятно. И какое же?

— Дэнни.

Кортни покрутила имя на языке.

— Дэнни. Погоди, это ведь сокращение от Дэниел? Как Дэниел тети Эмили? Терри, ты влюбилась в Дэниела?

Терри наморщила нос.

— Нет!

— Терри и Дэнни на дереве сидят! — пропела Кортни.

Терри поспешила прочь.

— Я иду спать!

На этот раз мы не сдержались. Стук захлопнувшейся двери утонул в нашем хохоте.

Улица Маккензи была застроена роскошными огромными особняками. Все разных форм и размеров, и каждый — мешанина покатых крыш и неправильных окон, как будто архитекторы, которые их строили, были пьяны, когда начали чертить проект.

Почти в десять вечера улица была тихой и идиллической, все газоны — идеально ухожены. Не сомневаюсь: здесь не было дома, который бы стоил меньше миллиона.

Я прошла мимо дома Маккензи. Да, это и вправду был особняк — желто-коричневая штукатурка и кирпичный сайдинг, гараж на три машины — перед разворотом в конце улицы. Подъездная дорожка была пуста, но я все равно припарковалась в нескольких домах от нее. Оставила двигатель включенным, но выключила фары.

Я подумала об угрозе Маккензи в наш адрес этим утром, после того как мы попытались поговорить с ней о Грейс. Не лезьте ко мне снова с этой чушью, иначе пожалеете. Я знала: это не просто пустая угроза. Это обещание. И это было еще до того, как Кортни изуродовала ее машину.

Тем не менее я не могла позволить мелким обидам встать у меня на пути. Два человека были мертвы — два человека, которые когда-то были моими подругами-гарпиями, — и кто поручится, что следующей не станет любая из нас?

И как бы я ни ненавидела Маккензи в школе, она имела право еще раз услышать то, что обнаружили мы с Кортни, и если вновь откажется верить, что ж, пусть так.

Я посмотрела на дом и глубоко вздохнула.

Это будет сложнее, чем мне раньше казалось. Вот почему я не стала посвящать Кортни в свой план. Она бы меня отговорила. Убедила бы, что это пустая трата времени.

В любом случае, сейчас я была здесь. Все, что мне нужно сделать, это припарковаться на подъездной дорожке, подойти к входной двери и постучать.

И молить Бога, чтобы Маккензи не сразу позвонила в полицию.

Но прежде чем я успела включить передачу — прежде чем успела снова включить фары, — одни из трех гаражных ворот открылись, и яркий свет изнутри залил темную подъездную дорожку.

Из гаража выехал тот самый черный внедорожник «Мерседес», на котором Кортни оставила царапину.

Даже в темноте я видела, что за рулем сидит Маккензи. Кроме нее в машине, похоже, никого не было.

Доехав до конца подъездной дорожки, она даже не взглянула в мою сторону и свернула налево, на улицу. Я выждала несколько секунд, наблюдая за ее удаляющимися задними фонарями, а затем включила передачу.

Я быстро догнала ее. Однако я старалась держать между нами приличное расстояние, хотя была уже середина ночи и мы были практически единственными на улице.

Прежде чем выехать на шоссе, Маккензи на миг притормозила у знака «Стоп». Мне же пришлось ждать, прежде чем сделать тот же поворот, а затем — нажать на педаль газа, чтобы не упустить внедорожник из вида.

Он ехал примерно в сотне ярдов впереди меня, и благодаря светофору я вскоре догнала его.

На красный свет Маккензи была первой, я — третьей, и я была к ней под углом и поэтому заметила, что она пытается разглядеть меня в боковом зеркале.

По крайней мере, так это выглядело. Затем свет сменился зеленым, и «Мерседес» вырвался на перекресток, но вместо того чтобы на всей скорости полететь дальше вперед, резко развернулся и покатил в обратном направлении. Царапина на водительской стороне резко выделялась в ярком свете уличных фонарей.

Я увидела, как она быстро посмотрела в мою сторону, и, еще не отдавая отчета в собственных действиях, резко крутанула руль и сделала неловкий поворот. Машина на встречной полосе с визгом затормозила и сердито загудела клаксоном.

Теперь Маккензи гнала «Мерседес» даже быстрее, чем раньше, петляя среди машин. Я изо всех сил старалась не отставать — стрелка спидометра ползла от пятидесяти к шестидесяти, затем семидесяти. Я не понимала, что происходит, но не желала выпускать внедорожник из вида.

Еще через милю Маккензи внезапно свернула на улицу с односторонним движением.

Увы, я заметила знак лишь тогда, когда нажала на тормоз и крутанула руль, чтобы последовать за ней. И едва не врезалась в катившую по улице мне навстречу машину, которую Маккензи почти задела. Я видела ее прямо перед собой, мигающие задние фары «Мерседеса», когда тот внезапно свернул в переулок.

Машина, в которую я чуть не врезалась, несколько раз посигналила. Пара внутри — молодая, вероятно, на свидании — орала на меня и делала грубые жесты.

Не обращая на них внимания, я протиснулась мимо и покатила к переулку, но дорога была темной и пустынной. Маккензи там не было. На центральной консоли завибрировал телефон.

Я испуганно посмотрела вниз. Не узнала номер. Вначале я подумала, что, возможно, это Маккензи звонит мне, чтобы спросить, какого хрена я преследую ее, но потом вспомнила, что у нее нет моего номера.

Я осознала, что дрожу, лишь когда взяла трубку и поднесла ее к уху.

— Алло?

Это был Бен.

— Извини, что звоню так поздно, но я только что разговаривал по телефону с Генри Циммерманом. Он сказал, что помнит тебя.

Я не ответила, все еще пытаясь понять, куда подевалась Маккензи, и когда Бен заговорил дальше, в его голосе слышалась тревога.

— Эмили, ты тут?

— Да, тут. Он поговорит со мной?

— Да. Более того, хочет встретиться лично. Ты сказала, что это срочно, поэтому я спросил, свободен ли он завтра, и он ответил, что свободен.

— У тебя есть его адрес?

— В том-то и дело. Мне не нравится, что ты встретишься с ним одна.

Я развернула машину и покатила обратно по улице с односторонним движением к главной магистрали.

— Я взрослая женщина, Бен.

— Знаю. Но дело не в тебе. Просто вся эта ситуация… Все так запутано, и, честно говоря, я не совсем понимаю, почему Генри Циммерман вдруг уперся и требует встретиться с тобой лично. Вот почему я хочу тоже быть там.

Я ничего не сказала, сидя в автомобиле у знака «Стоп» и наблюдая, как поздним вечером по шоссе в разные стороны несутся машины.