Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Умирали не только пожилые. Мать Чон Сана говорила ему об одноклассниках, ставших жертвами голода, о ребятах, которые не поступили в университет и им пришлось идти в армию. Чон Сан потерял с ними связь, но успокаивал себя мыслями о том, что они переживут это трудное время: ведь военнослужащих должны были обеспечивать продовольствием в первую очередь. В конце концов, сам Ким Чен Ир провозгласил сонгун, то есть приоритет оборонных нужд. Даже школьники должны были во всем себе отказывать ради того, чтобы сильная армия могла защитить их от бомб американских ублюдков.

Но теперь Чон Сан понимал, что все это неправда. Солдаты, которых он встречал в окрестностях Чхонджина, выглядели, как оборванцы. Ремни из искусственной кожи утягивали форму, болтавшуюся на исхудалых фигурах. Парни страдали от недоедания, а ростом многие из них были всего метр пятьдесят. (Корейской армии в начале 1990-х пришлось снизить ростовой ценз со 160 до 150 см из-за слабого физического развития молодого поколения.) По ночам солдаты покидали свои посты и забирались в частные огороды, где откапывали горшки с кимчхи и таскали овощи.

Большинство соседей окружили свои дома заборами, невзирая на правила, запрещавшие возводить ограды выше полутора метров, чтобы полицейские могли заглядывать во дворы. Как бы то ни было, три раза ворам удавалось перебраться через забор во двор дома Чон Сана и разграбить огород. Они забирали чеснок, картошку, капусту. Отец Чон Сана вел тщательные записи в журнале, отмечая, какие семена были посеяны и сколько времени занимает созревание урожая. «Дождались бы хоть, пока овощи поспеют!» — сокрушался он.

Мать Чон Сана впала в глубокую депрессию, после того как кто-то украл одну из ее собак. Она разводила щенков породы чиндо еще с тех пор, когда Чон Сан был ребенком. Она обожала своих питомцев, сама готовила для них еду. Ее письма к сыну всегда были полны новостей о щенках. Любящая хозяйка не могла смириться с мыслью о том, что собачку, скорее всего, съели.

На самом деле маме Чон Сана еще повезло, что пропала всего одна собака. Все знали, что у выходцев из Японии есть деньги, поэтому они часто оказывались жертвами воров. Целую семью в поселке убили при ограблении. После этого Чон Сан и его родные стали еще более осторожными, чем раньше. Они быстро съедали свой обед за высокими стенами, окружающими дом, надеясь скрыть от соседей свою сытую жизнь.

С тех самых пор, как ему пришлось симулировать слезы в день смерти Ким Ир Сена, Чон Сан постепенно начал сильнее и сильнее разочаровываться в системе. Все, что он видел, слышал и читал, медленно, но верно отдаляло его от политически «правильного» образа мыслей. Знания, полученные в университете, тоже заставляли молодого человека меняться. Впервые в жизни он оказался открытым для новых идей.

Когда Чон Сан был ребенком, он читал все, что попадало ему в руки: романы, философские и исторические труды, даже речи Ким Ир Сена. В городском магазине продавались книги с историями о жестоких американцах, коварных и трусливых южных корейцах и сильных, отважных гражданах КНДР. Иногда можно было купить произведения русских авторов — Льва Толстого или Максима Горького. Старшая школа, где учился Чон Сан, получала книги из образовательного фонда, а у отца было солидное собрание томов с жизнеописаниями греческих и римских полководцев. Чон Сану нравилось читать о древних воинах, он очень любил историю о Ганнибале, который стремился свергнуть владычество римлян, а потом предпочел принять яд, но не сдаваться врагу.

К моменту отъезда в Пхеньян Чон Сан уже успел заинтересоваться книгами, имеющими более прямое отношение к современности. В университете кроме общедоступной библиотеки имелась небольшая подборка западной литературы, переведенной на корейский. Только лучшим студентам позволялось брать эти книги. Кто-то в правительстве решил, что стране нужна интеллектуальная элита, знакомая с зарубежной литературой. На обложках не было выходных данных, но Чон Сан слышал, что в качестве издателя якобы выступает Дворец народного образования — крупнейшая государственная библиотека, находившаяся на площади Ким Ир Сена. В подборку вошли даже произведения американских авторов.

Любимой книгой Чон Сана был роман «Унесенные ветром», мелодраматический стиль которого чем-то напоминал стиль корейских беллетристов. Молодой человек провел параллели между Гражданской войной в Соединенных Штатах и Корейской войной. Его поражало, насколько жестокой может быть борьба между представителями одного и того же народа. Несомненно, американцы сражались друг с другом так же яростно, как и корейцы. Только вот исход войны в США оказался менее печальным, потому что страна не разделилась на две половины. Чон Сан восхищался мужеством героини романа. Скарлетт О’Хара немного напоминала ему женщин из северокорейского кино, которые не боялись трудностей и отважно сражались за свою Родину. Однако Скарлетт была куда большей индивидуалисткой, а это качество не считалось добродетелью в литературе КНДР. И с северокорейскими героинями практически никогда не происходило любовных историй.

Чтение западной литературы было рискованным занятием. Но Чон Сану хотелось читать больше и больше. Он брался за все, что ему удавалось найти, от «Ста лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса до «Гнева ангелов» Сидни Шелдона. Он прочел даже «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» — классическую книгу Дейла Карнеги, впервые изданную в 1930-е годы. Благодаря ей студент впервые столкнулся с западными концепциями бизнеса, и они потрясли его.

«Учитесь любить и уважать окружающих, получайте удовольствие от общения», — читал Чон Сан, не веря собственным глазам.

Как мог представитель американской капиталистической системы написать что-то подобное? Разве не все капиталисты — звери, живущие по закону джунглей: убей или будешь убит?

При случае Чон Сан также брал чтиво у своих сокурсников. В их университете у многих студентов имелись влиятельные родственники, которые бывали за рубежом и привозили с собой книги и журналы. Издания на корейском языке можно было приобрести в китайском автономном округе Яньбянь, где проживает много корейцев. Один из товарищей дал Чон Сану брошюру по половому воспитанию, выпущенную китайским Министерством образования. Еще одно откровение! Чон Сан понял, что он и его неженатые друзья, которым уже исполнилось по двадцать лет, знают о сексе меньше, чем среднестатистический китайский школьник! Оказывается, у женщин существует менструальный цикл! Это многое объясняет.

Еще Чон Сана безмерно удивила речь, которая была произнесена на съезде Коммунистической партии Китая, содержащая критику «культурной революции» Мао. Молодой человек подумал, что настанет день, когда Трудовая партия начнет критиковать Ким Ир Сена.

Однажды к Чон Сану подошел приятель, с которым они время от времени обменивались литературой. Прежде чем незаметно передать Чон Сану книгу, парень опасливо огляделся по сторонам. «Замечательная вещь, — прошептал он. — Хочешь почитать?»

Это оказалась тоненькая книжечка об экономических реформах, изданная российским правительством. Отец товарища Чон Сана достал ее на книжной выставке в посольстве РФ в Пхеньяне. Она была написана в начале 1990-х, когда в России пытались заново построить рыночную экономику. Чон Сан сразу понял, что ему в руки попало нечто опасное. Любой гражданин КНДР должен был передавать всю иностранную литературу, которая у него окажется, полиции. Чон Сан с товарищем и его отцом могли иметь серьезные неприятности, узнай кто-нибудь, что они читали такую книгу. Чон Сан поспешно спрятал ее под одеждой в своем шкафчике. В комнате общежития, где он жил, стояло две двухъярусные кровати, так что с личным пространством было плохо. Опасную брошюру пришлось читать под одеялом с фонариком. И вот что в ней говорилось: