Выбор Стрелка - Артем Кузнецов

— Эх, жалко, — сказала Фелиция. — А я уже настроилась на концерт.

— Да не расстраивайтесь, — махнул рукой трактирщик. — Через час, здесь местный поэт будет выступать. Стихи собственного сочинения читать будет. Останетесь послушать?

— А что за стихи? — Спросила Каролина. — Надеюсь, приличные?

— Приличные у него тоже есть, — сказал трактирщик.

— Ну, раз уж пришли, предлагаю остаться, — сказала Фелиция, допивая содержимое стакана.

Камера, в которую меня приволокли, была без окна, но зато с решеткой. Так что у меня появилась возможность по-настоящему почувствовать себя заключенным. Не то чтобы я так уж горел этим желанием, но деревянная дверь портила все впечатление от пребывания в темнице у работорговцев. Здесь же я получил классическую решетку.

Кровати, само собой, в камере не имелось. Только маленькая лавочка, больше похожая на подставку. Она стояла в углу, и посидеть на ней мне не дали. Вместо этого, мои руки заковали в висящие под самым потолком наручники и оставили в одиночестве. Длины цепи от наручников хватало только на то, чтобы я мог стоять. Сидячее положение, судя по всему, в этом месте считалось роскошью.

В общем, на этот раз я попал серьезно, выбраться шансов не было никаких. По крайней мере до тех пор, пока мои руки закованы в эти треклятые наручники. Если бы мне удалось высвободить хотя бы одну руку, я смог бы вытащить камень и освободиться.

Стражники оставили мою одежду при мне, хоть и тщательно обыскали. Не знаю зачем, нас с Ирен и так обшмонали еще до того, как привезли в замок. Наверное, порядок такой.

При этом, камень они найти так и не смогли. Теперь я окончательно убедился, что достать его могу только я. Если, конечно, камень еще в кармане. Может быть, они не нашли его потому, что там ничего и нет?

Эту неприятную мысль я старался гнать от себя как можно дальше. Кольцо они, ведь, тоже не нашли. Оно по-прежнему украшало мой палец, подтверждая слова Ирен о том, что чары не дают другим видеть его. Надеюсь, что камень обладает похожими свойствами. Не может не обладать. Иначе мне точно придется гнить здесь до конца жизни.

На то, что меня отсюда выпустят, можно было не рассчитывать. Как и на то, что граф вспомнит о моем существовании после того, как разберется с Ирен. Поэтому, если мне не удастся убраться отсюда самостоятельно, рассчитывать будет уже не на что. Разве только на помощь самой Ирен, если заговор провалится. Но уж слишком уверенно вел себя этот граф. Видимо, у них там все схвачено.

На стене в коридоре темницы висел светильник. Света от него, правда, было не очень много, но все равно лучше, чем в полной темноте. Но, по крайней мере, этого тусклого света было достаточно, чтобы различать то, что перед глазами.

Пытаясь что-то придумать, я задрал вверх голову и осмотрел наручники. Массивные браслеты, запирающиеся на замок. Скважина замка расположена так, чтобы до нее нельзя было дотянуться отмычкой. Впрочем, отмычки у меня все равно нет. Да и не умею я ей пользоваться.

Браслеты соединялись массивной цепью, которая была продета сквозь кольцо в потолке. Что цепь, что само кольцо, выглядели проржавевшими, но при такой толщине металла, это было не важно. Я не сверхчеловек и монеты пальцами гнуть не умею, чтобы такие толстенные цепи рвать.

Но, если нет силы, можно попробовать по-другому. Вдруг это кольцо плохо закреплено и мне удастся выворотить его? Я обхватил цепи руками и подпрыгнул, поджав под себя ноги. Кольцо даже не шевельнулось. Разумеется, я и не рассчитывал вырвать его сразу и подпрыгнул еще раз, а потом еще. На какой-то из попыток, цепь выскользнула из моих рук, и я повис на браслетах, больно впившихся в запястья.

Восстановив равновесие, я перевел дух, шипя и матерясь сквозь зубы. Когда боль утихла, я осмотрел потолок вокруг кольца на предмет трещин. Слишком темно для такого, но не похоже, что появилась хоть одна. Может попробовать просунуть руку сквозь браслет? Там есть свободное место, вдруг получится. Следующие несколько минут я развлекался попытками просунуть кисть руки сквозь браслет. Все мои попытки оказались тщетными, все-таки кости у меня не из резины.

Пришлось отказаться от этой идеи и вернуться к первоначальному плану. Снова обхватив цепи, я подпрыгнул и повис над полом камеры. Не знаю, сколько я этим занимался, но ничего добиться так и не сумел. Ноги уже сводило судорогой, и я обессиленно повис на руках. Сами руки, от неудобного положения, затекли настолько, что я их почти не чувствовал.

Хотелось пить, но просить воды было не у кого. Все, что я мог, это попытаться отстраниться ото всего. Нужно немного отдохнуть, а потом снова пробовать. Рано или поздно, но у меня должно получиться. Постепенно, мне удалось войти в состояние, похожее на медитацию. Так я и висел в этом полуоцепенении, пока не услышал неторопливые шаги.

Обладателем шагов оказался горбун. В его руке был магический светильник, от яркого света которого я зажмурился. Подойдя к решетке моей камеры, он снял с пояса связку с ключами, погремел ими, выбирая нужный, и открыл замок.

Зайдя в камеру, горбун поставил светильник на пол и внимательно осмотрел меня сальным взглядом.

— Молодой, — сказал он, рассматривая мое лицо.

— Немного тощий, но крепкий, — сказал он, обойдя меня по кругу. — Как тебя зовут?

— Пить, — прохрипел я.

— Сейчас, сейчас, — сказал горбун, отходя в угол камеры.

Оттуда он принес ту самую лавку, взгромоздился на нее и сунул мне в рот горлышко снятой с пояса фляги. Я, с наслаждением, сделал несколько глотков. Это оказалась обычная вода.

— Пей, пей, — приговаривал горбун. — Тебе понадобятся силы. Я человек добрый, хоть и тюремщик. Меня здесь все заключенные за это любят. За доброту мою. А вот лорду моя доброта не нравится, он все время за это меня ругает. Но я не могу по-другому, натура такая, понимаешь?

Горбун заглянул мне в глаза, видимо пытаясь найти там понимание. Не знаю, увидел ли он там что-то или нет, но флягу у меня забрал. Затем слез с лавки, отодвинул ко входу и уселся на нее.

— Ты извини, что я сижу, — сказал горбун. — Но у меня больные ноги, не могу долго стоять.

Я не стал ничего говорить ему по этому поводу.

— Так как, говоришь, тебя зовут? — Спросил горбун, рассматривая мое лицо.

— Стрелок, — ответил я.

— Стрелок, — всплеснул руками горбун. — Как интересно. Это же прозвище, да?

— Да, — ответил я.

— А настоящее имя какое? — Спросил горбун.

— Иван, — ответил я, не видя причин молчать.

— Иван… Иван… странное имя, — сказал горбун. — Стрелок звучит лучше. А меня все зовут Горбун. Я думаю, тебе не нужно объяснять почему?

Лицо горбуна скривилось ухмылкой, а сам он указал рукой на свою спину.